Снегурка без вызова. Для флеш-моба Леси Шишковой

            Осень выдалась сухой и тёплой. Несмотря на конец ноября, столбик термометра редко опускался ниже нуля, снега не было совсем. Я брёл по плохо освещённым улицам и с завистью заглядывал в лица прохожих, весёлые и счастливые люди уже обсуждали встречу грядущего Нового Года. Чем ближе я подходил к своему дому, тем сильнее замедлял шаг, и окончательно остановился у подъезда. Подниматься в пустую квартиру не хотелось.

            Обречённо клацнул дверной замок, я перешагнул через порог и прислушался к тишине своего жилища — и что я всё ещё надеялся здесь услышать?

            Света ушла почти четыре месяца назад к этому пижону, и сына забрала с собой. Понятно, что новому мужу он был не нужен, вот пацан и проживал пока у бабушки ― моей бывшей тёщи. Старая ведьма меня на дух не переносила, так что дорога к сынишке для меня пока была заказана.

            Я поел и уселся перед телевизором. Солидный мужчина в дорогом костюме что-то вещал с экрана про тонкости международной политики. Я переключил канал, другой мужик, моложе, но в не менее дорогом костюме оптимистично сообщал о росте экономики в стране. Я снова нажал на пульт, шёл футбол. Наши не играли, и значит можно было посмотреть, но через пять минут я уже начал клевать носом.

            Дверной звонок, подобно грому небесному, расколол тишину квартиры и раскатился по комнатам переливчатой трелью. Я подскочил на диване, роняя пульт.

            ― Кого ещё там принесло? Полдвенадцатого! ― гостей я не ждал и не принимал уже давно.

            Найдя на ощупь выключатель, я зажёг свет в прихожей, распахнул входную дверь и обмер.

            На пороге стояла Лена — моя юношеская любовь.

            — Здравствуй, Ванечка, не ждал? — негромко спросила она.

            Не ждал?! Да если бы за дверью оказался настоящий Дед Мороз, я удивился бы меньше.

            Лена была очень хороша, из юной девушки она превратилась в эффектную зрелую женщину, красивую и чертовски сексуальную. Всё те же каштановые слегка вьющиеся волосы ниспадали на плечи, правильные черты лица привлекали взгляд, а глаза… У неё были восхитительные голубые глаза, как чистое безоблачное небо.

            Ей очень шёл чёрный норковый полушубок, штанишки в обтяжку подчёркивали стройность ног, короткие сапожки на высоком каблуке смотрелись великолепно. На плече у Лены висела объёмная, но, похоже, не тяжёлая сумка.

            — Впустишь? — поинтересовалась она, и я шарахнулся в сторону, словно уходил от столкновения с локомотивом.

            Лена уверенно вошла в квартиру, слегка задев меня полой распахнутого полушубка, от полузабытого запаха духов закружилась голова. Она повернулась ко мне и заглянула в глаза, её руки легли ко мне на плечи…

            Пришёл в себя я уже в постели, когда Лена отправилась в душ. Я принёс ей чистое полотенце и свой халат.

            — Как ты меня нашла? А вдруг я оказался бы не один? — поинтересовался я за ужином, сварганенным из простецкого набора холостяцких продуктов. Но Лена ела с аппетитом и даже похвалила мою стряпню.

            — Я узнала, что от тебя жена ушла. А ещё у меня подруга есть в этом городе, и я давно обещала её навестить, вот и взяла отпуск в больнице. Я медсестра. Ну, а найти человека в наше время совсем не сложно, тем более талантливого журналиста.

            Это было правдой, мои статьи шли на ура. Внезапно я вспомнил, что обещал шефу сдать завтра утром материал на горячую тему, а работу так и не закончил. Впрочем, старик мог подождать и до вечера.

            После ужина Лена легла в постель и сразу уснула.

            Я смотрел на красивую тридцатипятилетнюю женщину, и словно не было восемнадцати лет, пролетевших с нашей последней встречи. Почему мы тогда расстались? Я уже и не помнил. Поступив в вуз, я уехал в другой город на учёбу, на третьем курсе женился на Свете. За все эти годы я ни разу не виделся с Леной и не обмолвился с ней ни единым словом. И вот она здесь, в моей кровати.

            Я подошёл к окну, на улице большими хлопьями валил снег. Пушистой ватой он укрывал пожухшую траву и подмёрзшую грязь, делая землю чище и красивее. К Лене я лечь так и не решился. Занял диван во второй комнате и мгновенно уснул.

            Меня разбудила возня на кухне и запах кофе. В первое мгновенье мне пригрезилось, что жена готовит завтрак и снова всё стало как раньше, но наваждение быстро прошло.

            Я на цыпочках пробрался на кухню и выглянул из-за угла. Лена стояла у плиты, спиной ко мне, и я невольно залюбовался её фигурой, прикрытой лишь лёгким домашним халатиком.

            — Садись за стол, будем завтракать, — велела она. И я не понял, как она догадалась, что я за ней подглядывал.

            После завтрака я взялся за работу. Давно мне не было так хорошо, душа пела, статья писалась легко и быстро.

Незаметно летели дни. Лена так гармонично и ненавязчиво вписалась в мою жизнь, что временами мне начинало казаться, будто мы живём вместе уже долгие годы. Зима хоть и пришла с опозданием, но взялась за дело рьяно, резко похолодало, почти каждый день валил снег.

В редакции работы было много, я мотался из конца в конец города и мог сутками не появляться дома. Лене я выделил ключ, чтобы она могла беспрепятственно ходить по своим делам.

Где-то за неделю до Нового Года утренний новостной канал сообщил об убийстве крупного дельца Петра Тупикина, подробности дела не сообщались. Мало кто не слышал об этом человеке, его торговая империя охватывала своими щупальцами полстраны. Хватало и криминала, но благодаря связям на самом верху Петьке-пауку, как его величали в определённых кругах, всё благополучно сходило с рук.

Зазвонил телефон, редактор жаждал пообщаться со мной.

— Новости смотрел? — поинтересовался шеф.

— Угу.

― Не угу, а быстро чеши сюда!

Через десять минут я уже мчался в редакцию.

― Что думаешь об убийстве Тупикина? ― спросил шеф, едва я вошёл в его кабинет.

― Одной мразью меньше, ― ответил я вполне искренне.

— А если отбросить эмоции?

― Тогда не могу себе представить, кто сумел завалить олигарха, которого охраняли не хуже, чем президента.

― Работал киллер высочайшего класса, Тупикина не спасла ни многочисленная охрана, ни хитроумная система сигнализации. Убийца тихо пробрался в дом, убил хозяина точным ударом ножа в сердце и так же незаметно ушёл.

― Лихо!

― А то! Попробуй разузнать что-нибудь об этом деле, а я пока попытаюсь использовать свои связи в полиции. Может получиться отличный репортаж.

― Хорошо.

Несколько дней прошли в сумасшедшей гонке за информацией: свидетели, очевидцы, родственники, спецслужбы, но узнать удалось немного. Как-то поздно вечером я ввалился домой, едва держась на ногах от усталости, Лены не было, и я уже решил, что она осталась ночевать у подруги. Я собирался ей позвонить, но она пришла сама, тихо открыв дверь своим ключом.

Я вышел к ней навстречу, но она, не включая свет в прихожей, прошмыгнула в ванну. В последний момент мне показалось, что её белая кофточка под распахнутой курткой густо вымазана чем-то красным. Щёлкнул дверной замок, зашумела вода.

            — У тебя всё в порядке? ― поинтересовался я через дверь, обеспокоенный.

            — Да, дорогой, я скоро выйду.

Через десять минут Лена вышла из ванной бодрая и свежая, и я решил, что мне всё привиделось.

Утром она ушла рано, а я, вместе со всей страной, узнал из новостей о новом громком убийстве. Жертвой киллеров пал не кто-нибудь, а целый замминистра. Правда, на этот раз сводки сообщали, что одного из преступников охране удалось ранить. Перед моим мысленным взором живо возникла Лена с окровавленной грудью.

Охваченный непонятными сомнениями, я принялся разыскивать белую кофточку моей красавицы, но нигде не мог найти эту вещь, хотя точно видел, что на себя она её не одевала. Проклиная свою паранойю, я открыл Ленину сумку и аккуратно проверил содержимое. Среди тряпок и косметики кофту я также не нашёл, но обнаружил странную металлическую коробку, слабо сочетающуюся с обычными женскими наборами.

            Внутри лежало несколько десятков микросхем, каждая из которых была запаяна в плотную плёнку. Я плохо разбирался в радиотехнике, но точно знал, что на подобные детали должна наноситься маркировка, а там её не было вовсе.

            Я знал одного инженера-радиоэлектронщика, когда-то он работал на секретном военном заводе. Созвонившись с ним, я прихватил одну микросхему с собой и помчался на встречу.

             Со знакомым инженером мы встретились в заснеженном парке, где наплыв посетителей бывает только летом. При виде микросхемы у него от удивления отвисла челюсть, он поднёс радиодеталь к самым глазам, словно энтомолог, изловивший доселе неизвестное науке насекомое.

— Ты где это взял, Иван?

— Что, знакомая вещица?

— Может и так, только вот тебе об этом знать не положено.

— Вот что, Паша, мне сейчас не до шуток, давай колись, что это за хрень, и по возможности простым языком.

— Ладно, но учти, я тебе ничего не говорил, это секретная информация.

— Ты меня знаешь — могила.

Инженер прикурил новую сигарету от тлеющего фильтра, тяжело вздохнул и, решившись, махнул рукой:

— Тебе приходилось что-нибудь слышать об экспериментальных андроидах, которых разрабатывают военные?

— В общих чертах. Это роботы, похожие на людей.

— Похожие? Да их вообще от человека отличить невозможно.

— Так не бывает, это фантастика.

— Да не такая уж и фантастика. Выращивают человеческий клон и начиняют его разной электроникой.

— И что, эти штуки функционируют?

— Я никогда не работал в том цеху, но знакомые ребята говорили, что да, и неплохо.

— А это? — я подбросил на ладони микросхему.

— Процессор, отвечающий за логические связи киборга. Слабое место экспериментальных моделей, по сути — расходник, которого хватает только на короткий срок работы.

Пашка ушёл, а я ещё долго ходил в раздумьях по парку, сжимая проклятую микросхему в ладони. Решение пришло внезапно, я вернулся к машине, выехал на кольцевую и помчался к Лесному.

В нашем с Леной родном городе я не был уже больше десяти лет. С тех пор, как умерли мои родители и была продана их квартира, возвращаться на родину у меня до сих пор не было причины. И вот она возникла. Семьсот километров не крюк для человека, решившего победить свои страхи, я преодолел это расстояние за рекордные шесть часов.

Я остановил машину на тихой улочке провинциального городка. Когда я шёл к знакомому до боли дому, сердце неожиданно дало сбой, резкий порыв ветра бросил мне в лицо пригоршню колючего снега. Тяжело дыша, я добрался до калитки и постучал в неё дрожащей рукой.

— Кто там? — послышался голос со стороны двора, лязгнул засов, и предо мной предстала сильно пожилая женщина. Я узнал её. Она, как ни странно, меня тоже.

— Иван?!

— Здравствуйте, Зоя Степановна, мне бы Лену, — сказал я то, на что хватило ума.

— Леночка погибла, на машине разбилась, — голос женщины дрогнул, на морщинистое лицо легла тень печали. — Вот уже десять лет тому. А ты что, не знал?

Я стоял у гранитного надгробья, метель поднимала тучи снега и швыряла его в низкое небо. С фотографии на памятнике на меня смотрела красивая молодая женщина с голубыми глазами. Моя юношеская любовь давно умерла.

Тогда кто же жил со мной в моей квартире и делил со мной кровать?

Вернулся я поздно. По пути домой заехал в гараж и достал из тайника пистолет ТТ — подарок одного криминального авторитета за услугу. Не знаю, почему я не выбросил оружие до сих пор. Всегда был уверен, что ствол мне не понадобится, но смазывать его не переставал.

Я проверил, хорошо ли ходит затвор, вставил обойму и сунул пистолет во внутренний карман куртки. Не то чтобы я собирался использовать оружие, но с ним было как-то спокойнее.

К дому я подъехал, когда погасли уже почти все окна, но моё светилось, и значит, Лена была дома. Я не смог заставить себя подняться в квартиру и заночевал в машине, отогнав её подальше от подъезда. Спал я плохо, часто заводил мотор и грелся, а ещё я боялся пропустить Ленин уход. В тот раз я твёрдо намеревался выяснить, куда она наведывается.

Она вышла около восьми утра и бодрой походкой зашагала к остановке общественного транспорта. Через десять минут Лена вошла в автобус пригородного маршрута, я пристроился следом.

Ехали долго, она покинула автобус в каком-то пригородном посёлке и сразу направилась к лесу. Я наспех припарковался и, стараясь не упустить Лену из вида, крался следом. Какой-то очкарик едва не сбил меня с ног, пробормотав извинения, он поспешил дальше.

Лена пропала среди деревьев, но я не боялся потерять её, на рыхлом девственно чистом снегу чётко отпечатались следы полусапожек. Я пробирался через густой ельник, удивляясь, когда это успело навалить столько снега?

Неожиданно я очутился на поляне, Лена стояла прямо передо мной и улыбалась.

— Здравствуй, Ванечка! Долго же ты шёл, я уже заждалась, — ласково сказала она.

— Ты не Лена.

— Догадался? Молодец! Но это уже не важно, тебе пора умереть. Не возражаешь, если я ещё немного поживу в твоей квартире?

Она бросилась на меня, я успел выстрелить только один раз, но был уверен, что попал. Лена ударила меня плечом, и мне показалось, что в меня врезался грузовик. Оторвавшись от земли, я выронил пистолет и налетел спиной на ствол дерева. От боли потемнело в глазах, дыхание перехватило, я судорожно пытался глотнуть воздуха, но у меня ничего не получалось.

Лена распахнула шубку и расстегнула блузку, две безупречных округлости груди упруго качнулись. Между аппетитными розовыми сосками появилось маленькое отверстие. Лена напряглась, и пуля, выйдя из тела, упала в снег. Поработав челюстями, моя юношеская любовь сплюнула на ладонь вязкую серую массу и залепила ей пулевое отверстие. Дыхание вернулось ко мне, я поднялся на ноги и побежал.

Бежать было больно и трудно, ноги утопали в рыхлом снегу, ушибленная грудь горела огнём. Лена легко успевала за мной быстрым шагом, она задорно смеялась, и мне казалось, что её веселит происходящее.

Меня хватило минут на пятнадцать, лишившись последних сил, я упал на снег и заглянул в бездонное синее небо.

            — Устал, милый? — участливо спросила она, нависнув надо мной. — Ничего, скоро отдохнёшь.

            — Поглядим, как ты без своих микросхем побегаешь, тварь, — зло ответил я.

            — Спрятал?

            — Ага, — блефовал я, стараясь продлить жизнь.

            — Ладно, предлагаю сделку. Говоришь, где микросхемы, и умрёшь быстро.

            — Да пошла ты…

            Твёрдый как железо Ленин палец воткнулся мне в солнечное сплетение. Я чуть не потерял сознание от дикой боли и снова разучился дышать.

            — Где микросхемы, милый? — проворковала она.

            — С… с… с…

            — Так, так, ну? Не спеши, ты же можешь.

            — С… с… с…

            — Ну же, милый. Итак, микросхемы…

            — С… с… сууукааа.

            Бронированный палец вонзился мне в пах. Если бы Лена не прижала меня коленом к земле я, наверное, взвился бы в небо.

            И тут тишину зимнего леса раскололи автоматные очереди, Лену отбросило назад, она упала, но быстро встала на колени. Поляну заполнили люди в камуфляжной форме, здоровенный боец подскочил к Лене и одним махом отсёк ей голову огромным ножом. Голубые глаза удивлённо моргнули, а спецназовец уже наматывала каштановые пряди на свою ладонь.

Два бойца поставили меня на ноги:

— Беги, придурок, если жить охота.

Жить хотелось, и я побежал. Да так бодро, что почти не отстал от своих неожиданных спасителей. За спиной громыхнул взрыв.

            — Ложись! — закричал кто-то, и я упал ничком.

            Раскатистое эхо разлетелось по лесу и затихло, спецназовцы стали подниматься, встал и я.

            — Самоликвид, — авторитетно заявил командир группы.

            — А головка-то вот она! — счастливый боец, обезглавивший Лену, высоко поднял свой трофей, держа его за волосы, с тесака в другой руке всё ещё капала кровь. Обрамлённый лучами яркого зимнего солнца спецназовец сильно напоминал легендарного Персея, удачно разжившегося головой Медузы Горгоны. Этого вынести я уже не мог, забежав за ближайшую ёлку, я освободил желудок.

            Бойцы вернулись на место взрыва, а я не смог и остался стоять на месте. Как новогодние гирлянды, на ёлках повисли окровавленные клочья одежды, куски плоти и обрывки проводов.

            Пришлось ехать в контору и давать показания. Молодой, но седой как лунь майор долго мучил меня расспросами, но, в конце концов, понял, что я ничего не знаю.

            — Слушай, а что это было вообще? — попытался я выяснить в конце разговора.

            — Киборг-убийца, — ответил он без намёка на юмор.

            — Ага, а я Сара Коннор.

            — Зря смеёшься. Мы столкнулись с очень сильной хорошо окопавшейся организацией.

            — И чем она занимается?

            — На данном этапе подминает под себя ведущих политиков и бизнесменов. Подкуп, шантаж, запугивание, если ничего не помогает — ликвидация.

            — При помощи новейших андроидов?

            — Да.

            — Неубедительно. Как они могли создать копию моей бывшей подруги, если Лена давно умерла?

            — Ты не представляешь себе масштабов проблемы. Они годами похищали из моргов срезы тканей и замораживали их, у них сотни, а может и тысячи образцов. Когда нужно провернуть дело, аналитики организации просчитывают варианты и выбирают оптимальный из них. Клонируется тело, начиняется электроникой.

            — А память?

            — Копируют у человека, когда он при смерти, или со свежего трупа, мозг хранит информацию ещё некоторое время после смерти.

            — Я слышал о такой методике, но говорят, что она позволяет записать лишь ничтожную часть человеческой личности.

            — Так и есть, но киборгу много и не надо, эту память он использует как дополнительный информационный блок, помогающий ему притворяться человеком. Нам впервые удалось добыть голову андроида, возможно, наши спецы сумеют извлечь из неё информацию.

            — Это она замминистра?

            — И Тупикина тоже.

            — Как вы узнали про меня и про… эту?

            — Твой товарищ сообщил.

            — Пашка стуканул?!

            — Он тебе, между прочим, жизнь спас.

            — А как в лесу меня нашли?

            — Мы тебе жучок прицепили, — и я сразу вспомнил паренька, налетевшего на меня в посёлке.

            С меня взяли подписку о неразглашении и отпустили.

Уже стемнело, когда я добрался до дома. Тело болело нещадно, но хреновей всего было на душе. Я заставил себя принять душ и не ужиная завалился на кровать. Несмотря на усталость, спал я плохо, часто подскакивал и ходил на кухню пить. Едва забрезжил рассвет, я оделся и вышел из дома. Взгляд упал на настенный календарь, до Нового Года оставалось два дня.

Я вернулся в лес, не без труда разыскал свой ТТ и утопил его в полынье лесного озера. Вернулся в город и зашёл в магазин, зверски захотелось выпить. Долго решал, взять ноль пять или ноль семь и, в конце концов, купил литр.

Зайдя домой, я замер на пороге. Все Ленины вещи забрали спецслужбы, но мне казалось, что её дух до сих пор витает здесь. Глупый бред, граничащий с сумасшествием.

Я произвёл генеральную уборку с чисткой ковров и протиранием пыли, вымыл полы с хлоркой и только после этого взялся за приготовление ужина.

Сервировал журнальный столик в зале, уселся за него прямо на пол, включил канал «живая природа» без звука, налил рюмку.

— С наступающим! — поздравил я ёжика из телевизора, бесшумно копающегося в палой листве, махнул стопку и захрустел огурцом.

Прозвучал дверной звонок, я оцепенел.

— Нет меня, убирайся, кто бы ты ни был! — прошептал я как заклинание.

Звонок повторился. На цыпочках я прокрался в прихожую и, не включая света, посмотрел в глазок. С обратной стороны двери стояла моя бывшая.

Сердце в груди подпрыгнуло от радости. Света вернулась! Рука потянулась к замку, но замерла на полпути. А Света ли? Может, не открывать?