Следы на снегу

   

  Откуда-то налетел короткий резкий порыв неожиданно теплого, почему-то пахнущего свежими огурцами ветра. Снег, до сих пор падавший крупными ленивыми хлопьями, разметало в алмазную пыль, сверкнувшую радужным блеском под фонарем, и унесшуюся вслед за вихрем. В парке на другой стороне переулка за черными силуэтами старых лип с ветвями, резко очерченными белым снежным контуром, показался кусочек бледной предрассветной луны, похожий на чесночную дольку.

   - Не забыть бы чеснока покрошить в салат, - подумала Лера, рассеянно глядя на луну. Она задумчиво потыкала носком сапога в сугроб, повернулась к парку, затем передумала и медленно пошла по пустому переулку, на ходу вытаскивая из кармана и разворачивая очередную конфету. Редкий случай, когда любимые "Мишки" хоть немного похожи на настоящие, из детства, без этого противного химического привкуса. Заснеженные кроны древних лип накрывали тротуар ажурной крышей и стоптанный снег был лишь слегка припорошен свежим, на котором отчетливо просматривались многочисленные следы.

   Вот несколько отпечатков узкой подошвы и тонкого каблучка, рядом цепочка крупных следов со сложным рельефным узором, чуть в стороне, с заходом на сугробы, явно пробежались дети, на свежей пороше четко пропечатался маленький причудливый логотип на каблуке и рядом - мешанина мелких рисунков, то ли утят, то ли котят.

   Лера ностальгически вздохнула: - Мне бы в детстве такие вот, с котятами. А конфеты тогда были вкуснее - правда, реже.

   Она улыбнулась и пошла дальше, вспоминая следы своего детства, которые они с мамой так любили расшифровывать. Это сейчас понятно, что разных следов было совсем мало: вот промаршировали сапоги курсантов соседней военной академии, пробежались детские галоши, прошествовали, загребая носками, плоские подошвы полуботинок. А иногда их перекрывали следы валенок, похожие на огромные фасолины. Интересно, в Москве настоящие валенки еще кто-то носит?

   Лера дошла до перекрестка, немного постояла, съела еще одну конфету и решила возвращаться домой. Погуляла, традицию предрассветной прогулки в день рождения соблюла, пора идти ставить пироги. Все-таки идиотская дата ей досталась для дня рождения - двадцать пятое декабря. И не пригласишь никого - кто-то отходит от новомодного католического рождества, кто-то готовится к Новому году, а большинство вообще свалили к теплым морям или в горы.

   Тяжело вздохнула: - Да что себя обманывать - и приглашать-то особо некого. Близких друзей никогда не было, детей тоже, мужей бывших трое - не их же звать. Коллеги после выхода на пенсию один за другим исчезли из поля зрения. Разве что ученики иногда вспоминают - вот в кармане телефон пискнул, наверняка от кого-то из них поздравление.

   Не любила она свой день рождения, а имя просто не переносила. Угораздило же маму обозвать дочь Валерией - в школе кто Валей пытался назвать, кто Валерой. Только в институте сразу стала представляться Лерой, так с тех пор и пошло, даже Валерией никто не называл, кроме кадровика и ДПСников.

   Развернулась и потихоньку пошла обратно, глядя под ноги и почему-то стараясь не наступать на чужие следы. Внезапно взгляд зацепился на странно знакомые отпечатки: ряд огромных продолговатых углублений шел по самому краю дорожки, почти вплотную к забору. Опустив голову и даже, кажется, подергивая от волнения носом, как взявшая след собака, Лера примерилась и двинулась вперед, аккуратно наступая в каждый след огромных валенок. Через несколько шагов она внезапно уткнулась головой во что-то большое и мягкое. Отступила на шаг назад и увидела с насмешкой смотрящую на нее молодую женщину - с непокрытой головой, в старомодной дубленке и в валенках.

   - Извините, я задумалась, - пробормотала Лера, и попыталась обойти странную незнакомку.

   - А по-моему, в следопыта играла. Что, валенки мои приглянулись?

   Лере вдруг показалось, что эту полноватую блондинку с простым круглым лицом и слегка вздернутым носом она уже встречала. Вот только где и когда?

   Девица в валенках внезапно как-то по-деревенски всплеснула руками и радостно закричала: - Валюшка, это ты? Я твои рыжие кудри сразу узнала!

   Машинально Лера выдала стандартный ответ: - Не Валюшка, а Валерия. Для знакомых - Лера. - И неуверенно продолжила: - Мы ведь не знакомы?

   - А ты приглядись получше, сейчас вспомнишь. Даю подсказку: молоко, кефир, подъезд...

   Лера пригляделась. Что-то вертится в памяти - и при чем тут молоко? Прикрыла глаза, на секунду задумалась: - Люба?

   - Вспомнила, как я у вас во дворе молоко от магазина продавала и в вашем подъезде за лифтом ночевала?

   Действительно, года два подряд во двор по утрам привозили свежие молоко и кефир из соседнего магазина - была тогда установка на выездную торговлю. Родители обычно командировали Леру - с горсткой мелочи и парой-тройкой пустых бутылок. Почему-то торговали как раз рядом с их подъездом, а главной была смешливая деревенская девица - Люба. Машина из магазина приходила в семь утра, и Люба, чтобы не тащиться из своего общежития, часто оставалась ночевать за лифтом, где добросердечные соседи отгородили ей занавеской уголок и поставили раскладушку. Там же она и готовилась к занятиям в своем торговом то ли техникуме, то ли училище. Потом Люба исчезла, говорили, что уволилась, и вместо нее начал приезжать злобный мужик. А через месяц молоко привозить перестали и все стали бегать в магазин.

   - Было Любе тогда лет восемнадцать-девятнадцать, - сообразила Лера. - А мне семь или восемь. Мне почти шестьдесят, значит ей сколько, под восемьдесят? Бред какой-то!

   Отступив назад на пару шагов, Лера попыталась еще раз обойти странную женщину - а вдруг она сумасшедшая и буйная? Вспомнила, что вроде бы с сумасшедшими надо спокойно разговаривать и начала своим размеренным преподавательским голосом: - Разумеется, вы очень похожи на молочницу Любу. Я сразу вас узнала. Только вам и тридцати лет нет, а Любе должно быть сейчас за восемьдесят. Вы ее дочка или внучка?

   Но маневр не удался. Безумная тетка схватила Леру за руку и потащила к углу дома, приговаривая: - Ты по моим следам шла-шла и пришла. Смотри, сейчас сама увидишь...

   С ненормальными лучше не спорить. Валерия покорно поплелась за поторапливающей ее псевдо-Любой, пытаясь сообразить, когда пора уже кричать "Караул!" Повинуясь нетерпеливому толчку, подняла глаза и увидела вполне стандартную сцену: из-за угла дома вывернулась молодая женщина, тянущая за собой санки. На санках сидит малолетняя девчонка, замотанная в дикую цигейковую шубу, и в такой же сползающей на глаза шапке, из-под которой виден белый платок. Женщину нагнал молодой мужчина, отнял у нее веревку от санок и бодро порысил вперед, весело переговариваясь со спутницей. Не доходя до Леры, компания перешла через дорогу к парку и остановилась, чтобы поудобнее усадить на санках пытающуюся с них свалиться девчонку.

   - Ну, узнала? - зашипела безумная.

   - Кого я должна узнать?

   - Себя. И родителей своих. Ну!

   С ощущением восторга и ужаса Лера поняла, что она действительно смотрит на маму и папу, молодых, веселых и, несомненно, все еще влюбленных. Совсем таких, как на старых фотографиях. Значит, меховой куль на санках - это она? Да, для скорости в детский сад ее возили на санках. Обычно мама, иногда вместе с папой. А Лера все время с санок падала - или засыпала, как, видимо, сейчас, или нарочно.

   - Я ничего не понимаю. Как это все? Где мы? - жалобно пробормотала она.

   Люба, а ведь точно, настоящая Люба, радостно засмеялась: - Наконец-то дошло. Пойдем в тепло, я тебе все объясню. К тебе или ко мне? Давай к тебе, ближе будет. Сейчас иди за мной шаг в шаг, а когда я повернусь - тоже поворачивайся. Ну, пошли.

   Лера посмотрела на совсем маленькие липы у дороги и послушно пошла по следам валенок. По команде повернулась, чтобы увидеть огромные заснеженные деревья. Так же покорно вошла во двор, добрела до подъезда, вызвала лифт и подошла к квартире, не обращая внимания на свою спутницу. В коридоре Люба сбросила на тумбочку свою дубленку, больше смахивающую на дворницкий тулуп, стащила валенки, стянула шубку с апатично стоящей рядом Леры и потащила ее на кухню.

   Усадила на табуретку, сноровисто включила электрический чайник, вытащила из шкафчика начатую бутылку коньяка и, налив рюмку, всунула ее Лере в руку: - Пей! Быстро!

   Коньяк обжег горло и горячей волной покатился внутрь. Легче не стало. Лера жалобно попросила: - Ну объясни же! Я сейчас с ума сойду!

   - Все очень просто. Однажды я, прямо как ты сегодня, увидела следы со странным узором, просто так пошла по ним и оказалась в вашем времени. Хорошо, утро было раннее - людей мало. Одеты все странно, двор машинами незнакомыми заставлен, гаражи исчезли, на Ленинградке аллеи пропали... Испугалась дико, попятилась и оказалась в знакомом дворе. А потом стало любопытно, и я опять попробовала найти странные следы и по ним пойти. На третий раз получилось. Теперь я живу и там, и здесь, и хожу туда и обратно.

   - А зачем ты вообще к нам ходишь?

   - Неужели не поняла? Да за деньгами, естественно. Товар ношу.

   - Какой еще товар? Да что из пятидесятых может здесь понадобиться?

   - А если подумать?

   - Ну, отсюда туда - понятно. Техника там, одежда, что еще? Лекарства, наверное...

   - Более-менее угадала. Только без техники. Не проходит она. Почему - не знаю. А оттуда - продукты, которые многие с тоской вспоминают - кефирчик с зеленой крышечкой помнишь? Так что я практически при своей молочной торговле осталась. А еще икра черная, хочешь - зернистую принесу, хочешь - паюсную. Янтарь еще оттуда здесь влет уходит, по цене золота. Что еще? Фотографии родных часто просят - а мне не трудно на телефон щелкнуть.

   - Подожди, ведь если ты можешь по следам к нам переходить, и другие могут? Почему тебя еще всякие спецслужбы не захомутали?

   - А я осторожная, и клиентов у меня мало, только проверенные. И таких, как я пока не встречала. Ты - первая. А вот перевести некоторых хоть сюда, хоть отсюда, я могу.

   Лера встрепенулась. В памяти замелькали страницы многочисленных романов про попаданцев - в последние годы она читала все подряд, иногда днями напролет. Так было легче убивать ненужное время.

   - И что, никто не пытается изменить прошлое? Чтобы там перестройки не было, или чтобы она какой-нибудь другой была?

   - А как же, пытались. Только плохо все закончилось. Я с моим главным клиентом и партнером познакомилась тогда, ему лет двенадцать было. Очень разумный мальчишка, почти гениальный. Он и придумал, как мне его в вашем времени найти. Сейчас, конечно, пенсионер, но был ну очень большим начальником. Нашла я его, он мне и документы сделал, и клиентов надежных нашел. А первым делом попросил друга в прошлое отвести, чтобы тот попробовал все изменить. Ну, провести удалось. Тот мужик от меня позвонил какому-то своему родственнику, который в ЦК работал. Сказал, что посылку привез, договорился о встрече. И отправился ему глаза на правду жизни открывать. Только не дошел - на Ленинградке его трамвай сбил, насмерть. Следующие двое, пока тихо сидели - в норме были, а как только пытались что-то сделать - сразу погибали. Один от аппендицита, второй - от инфаркта. Так что не получится ничего изменить, сопротивляется время.

   - А ты сама ничего такого не пробовала?

   - По мелочи пробовала. Иногда получалось - вот сестре партнера моего антибиотики принесла, когда она от воспаления легких умирала. А иногда пытаешься что-то сделать - и так плохо сразу становится, то голова заболит, то сердце схватит. Я теперь такие намеки сразу понимаю и останавливаюсь. А с тобой разговариваю - и все нормально. Хочешь, вместе будем работать, я тебя научу и без следов из одного времени в другое переходить?

   - Не знаю. Не мое это. Да и не умею я торговать. Я всегда хотела литературными переводами заниматься. Да и это не получилось. Всю жизнь юридические и экономические тексты переводила, да преподавала последние лет десять. Сейчас по старой памяти бывшие ученики работу подкидывают, все занятие какое-то, да и деньги не лишние.

   - А муж, дети?

   - Детей нет. Мужья - ну, наверное, где-то живут. Не сложилось у нас.

   - Что, так уж все плохие были?

   - Не то, чтобы несчастливо. Просто никак. С первым меня мама еще в детстве познакомила - очень перспективный, мы с ним аж целых четыре года в Нью-Йорке проработали. Два другие тоже из очень достойных семей. И тоже никакие.

   Люба рассеянно помешала уже остывший чай и вдруг встрепенулась: - Слушай, а может, попробуем твою жизнь поменять, вдруг получится?

   - А смысл? Жизнь у меня была не то, чтобы слишком радостная, но и приятные моменты были, тот же Нью-Йорк. И сейчас живу пусть и скучновато, но достойно. Ученики не забывают - посмотри, сколько поздравлений. - Валерия достала телефон и начала открывать сообщения.

   - Да что еще из этих изменений получится? Знаешь, вся эта история отдает безумием и старческим маразмом. Я думаю, лучше будет ее забыть и не вспоминать. Только знаешь, дай мне еще разок на себя маленькую посмотреть.

   Люба хитро прищурилась, выглянула в окно, посмотрела на часы, что-то посчитала, загибая пальцы, и весело сказала: - А пошли прямо сейчас, одевайся.

   Из подъезда вышли вместе. Двор, как всегда, забит машинами. Вроде бы уже рассвело, но небо тусклое и какое-то грязное, с неба сыпется ледяная крупа. После короткого инструктажа Лера закрыла глаза, взяла Любу за руку и неуверенно прошла за ней несколько шагов. По команде открыла глаза и обомлела: ярко-синее небо, мороз. В середине двора - длинный ряд гаражей, перед ними - качели. Возле гаражей играют в снежки два мальчишки, один мелкий и суетливый, другой крупный и неожиданно ловкий. На качелях размеренно качается мелкая девчонка в коричневой шубке и вязаной розовой шапке.

   - Узнала? - спросила Люба. - И мальчишек узнала?

   - Узнала, - растроганно ответила Лера. - Это ведь зима перед первым классом? Какая же я маленькая была. И шуба эта уродская, ужасно тяжелая.

   - А мальчишек тоже узнала? Большой - Васька, сын теть Тони, дворника, а мелкий - Юрка из шестого подъезда, у него дед генерал какой-то.

   Лера поджала губы и сухо сообщила: - Как не узнать первого мужа? Я с Юркой как раз в Нью-Йорке и жила.

   - А Васька что?

   - Не знаю. Он в школе двоечником круглым был. И хулиганом. После восьмого класса в ПТУ ушел и как-то больше не сталкивались. Слушай, ну их, можно я лучше себе хоть конфету дам? У меня в кармане одна осталась. А я, то есть она, то есть мы их очень любим. Ничего не случится?

   - Да не должно. Попробуй. Только если затошнит вдруг, или голова заболит, или даже споткнешься - сразу назад поворачивай.

   Лера кивнула и пошла к качелям. И по дороге внезапно поняла, что ведь все это уже было - она качалась на качелях, а какая-то красивая дама подошла и дала ей конфету - обожаемую "Мишки в лесу". Лера тогда долго рассматривала фантик - так, чтобы заметили мальчишки, потом медленно разворачивала сначала бумажку, потом фольгу, и демонстративно откусывала маленькие кусочки любимого, но такого редкого лакомства. Значит, все правильно, она ничего не изменит. Вспомнилось из прочитанного - временная петля. Видимо, для того, чтобы дать самой себе конфету, ее в прошлое и занесло.

   Вблизи девчонка оказалась на удивление пухлой и щекастой. Нашарив в кармане шубы конфету, Лера протянула ее девочке: - Хочешь?

   - Хочу. А за что?

   - Да ни за что, просто так.

   - Тогда спасибо. - Тонкая озябшая лапка, высунувшаяся из рукава, цапнула конфету и спряталась обратно.

   - Варежки почему не надела?

   - А, потеряла где-то. Все равно скоро домой идти.

   Поборов желание потрогать выбивающиеся из-под шапки рыжие кудри, Лера повернулась, чтобы уйти, засунула мерзнущие руки в карман и нащупала там еще одну конфету. Странно, вроде бы только одна оставалась. Остановилась, вытащила конфету: - Смотри-ка, еще одну нашла, забирай, мне сладкое вредно.

   Новое подношение было с восторгом принято и Лера, чуть поскользнувшись, вернулась к подъезду. Люба схватила ее за рукав: - Что? Голова закружилась? Где болит?

   - Да нигде. Просто поскользнулась, - ответила Лера. Хотя голова чуть-чуть кружилась. Наверное, от волнения.

   Люба решительно повела ее к арке: - Так, сейчас прогуляемся вокруг дома, посмотришь на места боевой славы в первозданном виде, а я пока постараюсь тебя уговорить со мной работать.

   Лера смеялась и отрицательно качала головой, Люба взволнованно тарахтела и размахивала руками. Тем временем девочка на качелях долго рассматривала две конфеты, лежащие на ладошке. Потом перевела взгляд на мальчишек, приглашающе махнула рукой и крикнула: - Идите сюда, поделюсь.

   В мгновение ока парочка оказалась у качелей. Мелкий с интересом посмотрел на конфеты и поинтересовался: - Как делить будем?

   Валерия задумалась, вспомнила занятия арифметикой с папой и предложила: - Я откусываю у каждой по кусочку, а остальное - вам напополам.

   Высокий крепыш без шапки и в знавшей лучшие времена куртке смешно двинул оттопыренным ухом, почесал бритый практически наголо затылок и возразил: - Так будет неправильно. Одну конфету - Вальке, другую - нам напополам.

   Юрка заартачился: - Так ей же больше достанется.

   - Ну и правильно. Это вообще ее конфеты. И потом она девчонка, ей больше сладкого надо.

   Лера привычно окрысилась: - Я не Валька. Я - Валерия. Только это имя мне тоже не нравится.

   Васька предложил: - Если не нравится, давай я тебя Муськой буду звать.

   Юрка противно захихикал: - Как кошку. И будут во дворе Васька и Муська бегать.

   - Ну и что. Кошки рыжие и красивые. Ну как, Муська, согласна?

   Облизывая свою конфету, Лера задумалась, потом согласно кивнула: - Ладно. А в школе можешь Лерой звать. Ты в нашу пойдешь? А ты читать уже умеешь? Хочешь, я тебя научу? Приходи к нам, у меня букварь есть.

   - А мама разрешит?

   Лера задумалась. Мама точно не разрешит, она только Юрке разрешает в гости приходить. Потом просветлела: - А мы прямо сейчас все вместе пойдем. И ничего мама не скажет.

  

   ***

  

   Лера подошла к подъезду. Так было приятно вернуться в детство, увидеть то, что помнилось только смутными образами и ощущениями. Только Люба немного испортила настроение, все пытаясь уговорить ее прыгать по времени. Возле гаражей никого уже не было, только серебрился одинокий обрывок фольги, втоптанный в оставленный мальчишеским ботинком след.

   Так, закрыть глаза, взять Любу за руку, три шага, остановиться, обернуться.

   - Ну что, давай прощаться? И спасибо тебе.

   Люба всхлипнула, обняла Леру: - Пусть у тебя все будет хорошо. Иди уже.

   Лера потянула на себя дверь подъезда, оглянулась: Люба, шаркая валенками, шла к арке. Немного потопталась на месте, шагнула вперед, завернула за угол и исчезла. Или сначала исчезла?

   Лифт удачно оказался на первом этаже. Еще не доезжая до своего шестого, Лера почувствовала знакомый ванильно-кофейный аромат. Дверь перед ней распахнулась, огромный парень за плечо втянул ее в квартиру и начал раздевать, приговаривая: - Мать, ну сколько можно гулять? Я понимаю, деньрожденная утренняя прогулка, традиция и всё такое. Так ведь сколько можно - отец уже волнуется, у него круассаны подгорают и кофе убегает.

   Лера счастливо улыбнулась, потрепала парня по буйным рыжим кудрям и ринулась на кухню: - Вась, ну что ты всё время волнуешься? Я сама не понимаю, почему загулялась. Где мои круассаны?

   Василий отвернулся от плиты, поправил фартук с Рэмбо во всей красе, надетый прямо поверх генеральских брюк с синими лампасами, обнял жену, дернул за рыжую кудряшку и ласково загудел: - Мусенька, так ведь мороз. Пока ты гуляла, от издателя авторские экземпляры твоей новой книги принесли. Вот-вот Любаша с нашими внуками приедет. Да и мне на службу пора собираться. Засунул руку в карман, достал конфету с мишками на фантике, протянул Лере и торжественно произнес: - Вот, традиционный подарок. Остальные вечером, когда вся семья соберется.

Похожие статьи:

Рассказы → Зимний этюд. Вневременной.

Рассказы → Фарфоровый город

Рассказы → Здесь и сейчас

Рассказы → Коготь сатаны

Рассказы → По следам Водолея. Глава 7/7