Давным-давно в тридевятом царстве в тридесятом государстве жил да был принц. Ликом прекрасен, телом крепок, да характером паршив. Проводил он жизнь свою в охотах беззаботных да праздниках загульных. Ни одну юбку мимо не пропускал, порой, по нескольку раз не пропускал. Родные звали его Митрофанушкой, а прочие – просто Козлом.
Долго ли, коротко ли квасил принц, но приключилось с ним однажды горе. Увидел он на одном балу деву чудную, красивее какой не встречал еще. Однако дева была еще и очень гордая: на принца внимания не обращала и все ухаживания его игнорировала. Осерчал принц от отношения такого, разгневался, велел палками девку это побивать. Но не тут-то было! Едва приблизились к красавице стражи, обернулась она змеем огромным – драконом огнедышащим. Распугала народ, попортила мебель дорогую итальянскую, схватила принца и молвит ему:
— Быть тебе отныне статуей каменной, статуей каменной позорной! И оставаться тебе таким, покуда я на свете белом живу!
Молвила колдунья и обратила Митрофанушку в писающего мальчика.
Вынесли принца во двор, фонтанчик ему устроили. Тихо с тех пор в королевстве стало: не гоняет никто оленей по лесу, не пьянствует за столом царским, не матюгается пред замком. Так бы и жить всем поживать, но хорошее, как водится, не долго длится. И десяти лет не прошло, явилась в королевство из-за моря девица, Анной званая. Так по обмену между академиями кройки и шитья. Увидала она статую и влюбилась тот час же. Начала народ допытывать да расспрашивать. Узнала и про ведьму лютую и про проклятье страшное, ну а заодно, случайно совершенно, что является принц этот единственным наследником огромного отцовского состояния.
Собралась Аннушка в дорожку, в службе гонцов королевских адрес ведьмы вызнала, котомку за плечи закинула и в путь тронулась. Долго шла девица, не день и не два. Деньги все уж поистратила, устала сильно. Остановилась на полянке неприглядной в лесу далеком, уселась на пенек, да и заплакала горько. Но не успела еще все слезы выплакать, как вышел из лесу старик. Подошел он к Аннушке и спрашивает:
— Чего пригорюнилась, девица красная, али случилось чего?
— Да как же мне, дедушка, не горевать, — отвечает Аннушка, — шла я в края далекие от проклятья ведьминого суженого своего избавить.
Нахмурился дед, подбородок посохом подпер и вопросил:
— Это Митрофанушку, что ли? Козла этого?
— Его, дедушка, его! – отвечает Аннушка.
Почесал дед затылок, покрутил ус. – Хорошо, — говорит, — помогу тебе девица. Волшебник я, деточка, добрый. Укажу, что делать надобно.
Обрадовалась Аннушка, стала деда обнимать да благодарить. Отстранился дед и молвил:
— После поблагодаришь, когда дело сделаю. Слушай, девица красное, что для колдовства светлого надобно мне: достань мне зуб змея огнедышащего, ведьмы этой поганой. Достанешь – расколдую Митрофанушку.
Опять стала горевать Аннушка. – Как же мне зуб-то добыть, дедушка, — вопрошает, — то же ведьма злющая, ведьма злющая в бою страшная!
— И тут помогу тебе, девица, — успокоил ее дед, — Возле замка змиева есть дорожка неприметная. Каждый день по той дорожке ведьма гуляет. Намажь дорожку маслицем, ведьма поскользнется, упадет, да зуб и выбьет.
Пуще прежнего пригорюнилась Аннушка, опять заплакала.
— Где ж мне маслица-то взять, дедушка, ведь ни денег у меня нет, ни деревень поблизости.
— Эх, что ж делать с тобой, девица, — вздохнул дед, — так и быть, снова помогу тебе. Недалече отсюда есть еще одна полянка, коровка на ней волшебная пасется. Иди туда, может статься, она тебе с маслицем подсобит.
Снова благодарила Аннушка дедушку, обнимала его и в щеки целовала. Побежала она после на полянку к коровке волшебной. Легко нашла Аннушка полянку, и коровку легко нашла, ибо других коров там и не было. Подошла она к коровке, в ноги ей поклонилась, маслица у нее попросила.
— Акстись, девонька, — отвечала ей коровка, — как же я тебе маслица-то дам? Я же коровка. Только молока даю. А маслице из молока еще взбивать надо.
Недолго думала Аннушка, стреножила коровку, на землю повалила и давай ее ногами по вымени пинать. Била она коровку и била, пока не упарилась в конец. Потом надоила маслица, и побежала к замку колдуньи.
Нашла Аннушка дороженьку неприглядную, что возле замка Змиева, намазала ее маслицем, а сама в кустах спряталась. И вот видит, идет ведьма, по дорожке прохаживается, прохаживается, птичек слушает да цветами любуется, а под ноги и не смотрит совсем. Поскользнулась ведьма на маслице, упала, да как ликом о мостовую стукнулась – полетели зубы во все стороны. Собрала Аннушка зубы да побыстрее назад к дедушке бежать бросилась.
Ждал дедушка ее все на той же полянке. Принял он зубы ведьмины, поблагодарил Аннушку, и молвит:
— Исполни еще одно, красно девица, потешь старика. Давно я один в лесу живу.
Подумала Аннушка, и говорит:
— Хорошо, дедушка, человек ты старый, многоопытный. Потешу тебя.
Потешила Аннушка деда, приободрился дед, достал из-за пазухи бутылочку, протянул Аннушке, и молвил:
— Вот, держи, девица, намажешь мазью этой чудодейственной скипидаровой место срамное у статуи – оживет Митрофанушка.
— А зачем же зубы, дедушка? – удивилась Аннушка.
— Да ведьма мне просто сотку уже третий год не отдает. – ответствовал дед.
Поспешила Аннушка назад в королевство, суженого своего выручать, прибежала на площадь, намазала место срамное у статуи. И минуты не прошло, закричал принц, забегал кругами по площади. А Аннушка смотрит, и нарадоваться не может. Ожил ведь. Все правильно дед сказал. Когда отошел принц от мази, сыграли они с Аннушкой свадьбу, свадьбу прекрасную, развеселую. Кого на том празднике только не было, и даже дедушка с ведьмой пришли. Ничего не сказала ведьма, ничего плохого не сделала, потому что челюсть еще не срослась, а кто маслице на дорожку налил, она так и не узнала.
И жила с тех пор Аннушка долго и счастливо. Да и принц не горевал. Как бухал и куролесил до этого, так и после тоже. Потому что дураков даже жизнь ничему не учит.
