Жила-была Кукуевская губерния.
Откуда есть пошло её название, много ходило версий.
Одни очкарики учёные исписали тома про то, что прозвали губернию Кукуевской по причине сладкоголосых кукушек, коих водилось по тамошним лесам - прям тьма.
Другие не менее ученые вспоминали, что была когда то эта местность передовым форпостом и надёжным щитом на пути разных кочевников. И девизом её было: «Атакуй не атакуй, все равно… кгм… ничего не получится». Кочевники сей девиз накрепко запомнили, но повторить из него смогли только Куй-Куй. Что со временем и превратилось в Кукуй.
Самые же лизоблюды с прихлебателями говорили, что это, все в честь губернатора –молодца да умницы. Мол, давным-давно была эта губерния Безымянной. А как первого Кукуева на должность в неё поставили, так и стала она Кукуевской. С тех пор и передавалась губерния от отца к сыну, никакие другие фамилии к губернаторской должности не допуская. Потому, как - династия.
Простому же люду происхождение названия было до фонаря. Он давно уже избавил губернаторскую фамилию от первого Ку- и стал себе дальше с хлеба на воду перебиваться. Бывало в очереди в поликлинику или в толпе общественно-транспортной, а то и в компании у вино-водочного заведения нет-нет, да и проскользнёт: «Наш-то губернатор Куев!» Но для краткости так говорили или по заслугам, про это опросы общественного мнения помалкивали.
Так и жила бы себе Кукуевская губерния, гречу с горчицей выращивая, да в основном её же и употребляя, кабы не прихоть царская очередная. Вздумалось ему, милостивцу нашему, посетить свою державу да пособирать здравицы с благодарностям от населения, за свое долгое и блистательное правление.
И выбор пал именно на эту злосчастную губернию.
Да так неожиданно пал, что не успели бояре, как обычно нагнать солдат, да переодев их в гражданское платье, вдоль дороги поставить их с лавровыми веточками.
Что делать?
Губерния была ни чем не выдающаяся.
Там, как и везде, то ленились, то голодали, то горькую пили, жизнь свою поминая. Бывало, что нет-нет, да и схватится народ за вилы. В основном – поодиночке. И редко когда по политическим мотивам, чаще – с перепою. Одно только и сдерживало пока: слух, который тайная служба людишкам по кабакам да заводским курилкам нашёптывала. Мол, царь-то у нас – туговат на ухо. Вот и не слышит он чаяний народных из своих палат белокаменных. А бояре ему не доносят. Так что не бунтовать нужно, а жалобы да кляузы ему писать: глядишь какая пред его монаршее обозрение и проскочит.
Ну вот.
Как-то по утру сел наш государь в свой возочек царский, «Арматой» не к ночи названный, и поехал. Прямиком в Кукуевскую губернию. Едет, посвистывает песню, про него сложенную, да в окошко поглядывает. А в окошке том – благодать. Почитай вся губерния высыпала к дороге, по которой царский кортеж следует. Да не солдаты переодетые, на которых государь уже нагляделся, даже в лицо за столько лет узнавать начал.
Нет – бабы с мужиками, старики со старухами. Детишки. Особенно последние взгляд царский радовали. Потому, как знал: детей в солдаты не берут.
И все, поголовно, на коленях самодержца встречают и тако же провожают.
Вона как государю своему радуются!
И невдомёк ему было, что губернатор местный загодя объявил всему губернскому населению, что на кляузы и жалобы отныне установлен строгий порядок. Ежели чем человек недоволен и хочет на то царю нажаловаться, то следует кляузнику встать на колени и ждать, пока царь изволит заметить и выслушать. Ну, а коль не заметит, значит не судьба.
Людишки меж собой посовещались и решили взять количеством. Уж кого-то царь да выслушает. Потому и высыпали все у дороге.
А губернатору этого только и надо было. Он же царской пресс-службе сказал наоборот, мол, передайте благодетелю, что все, кто встретит коленопреклонённо, весьма своей жизнью преисполнены и жаждут облобызать. И лишь стоящие прямо имеют какое-то несчастие.
Так что немудрено было, что царь особое удовольствие имел глядеть в окошко. Он и так был в курсе, что его прямо обожают людишки, но чтоб вот так – воочию...
Уж порадовал шельма Кукуев, уж потешил!
А шельма этот ехал во главе столичной кавалькады, глазки бесстыжие потупивши, но в царскую сторону позыркивая: доволен ли приёмом? И по всему выходило, что – доволен.
Долго ли коротко, прибыли в апартаменты губернаторские. Вышел царь из «Арматы» ручкой помахал коленопреклонённым подданным, соизволил улыбнуться, да и пошёл было в дом, да как увидел у крыльца человека. С виду простолюдин, но не на коленях, как все, а на ногах. Бунтует, в общем. И рожа такая… Недовольная, короче, рожа.
Откуда ж государю знать было, что перед ним главный губернский убивец по прозванью Неизвестный. Чуть где кто супротив Кукуева замыслит, как этот душегуб тут как тут! Про него так в протоколах происшественных и писали, мол, избит Неизвестным, или: «зарезан Неизвестным». Короче знатная личность была на всю губернию.
Он, видишь ты, только-только из очередной командировки вернулся, и про хитрость начальника наслышан не был. Вот и тянулся в струнку, будто верёвку бельевую проглотил.
А на счёт рожи… Так такая ему от рождения дана была. За что и привечен он был Кукуевским губернатором. Оченно этот Неизвестный всю его дворню в дрожь бросал, чем изрядно веселил.
Всего этого царь батюшка знать не мог, потому подошёл к Неизвестному и спросил, какая у него надобность или жалоба приключилась?
А тот глаза выпучил и рапортует, что вот, мол, царское величие ваше, всем премного и весьма!
А царь настаивает: раз стоишь, значит не все в твоей жизни, как надобно. Излагай - не робей! Я нынче в духе.
Тот возьми и брякни:
- Так это… Дочку никак замуж не выдам. В отца рожей пошла, вот и не сватают…
Побагровел тут наш милостивец, пятнами пошёл. Как закричит:
- В других странах недород, падёжь и прочие стихии. В Африке – жара, в Антарктиде – холод лютый... Где-то до сих пор людей жрут, а где-то перестали. В иных странах, арапы с арапами в законных браках живут, в иных - арапки с арапками…
А у нас, тишь да блажь, благодаря моей заботе. Вона смотри – здоровенный лоб вымахал, кровь с молоком, как сыр в масле, а все мало? Царь ещё и дочку твою замуж пристраивать должен? Эй, стража! Всыпать этому фармазону по первое число и пред мои ясные очи более таких дураков не допущать!
Наутро, когда царь покидал губернаторские покои, увидал он среди стоявшей на коленях черни давешнего здоровяка, и довольно усмехнулся.
- Так-то, - и добавил философически, для истории. – С этим народом по другому нельзя.
А по возвращению из поездки отметил в своём блокнотике, что для пресечения бунтарского духа в Кукуевской губернии не забыть рекомендовать тамошнему губернатору производить в оной периодическую поголовную порку.
