– Надеюсь, вы не в обиде на меня, уважаемый Айрам? – Ирном Айда притворно испуганно округлил глаза. Даже сеточка морщин в уголках разгладилась.
Как будто ему есть дело до моей обиды, подумал плохо скрывающий свою ярость Кайры, но вслух произнёс:
– Ну что ты, Ирном! Лично на тебя я никак не могу быть в обиде. Мы же старые друзья. Шайтан-ага! Но меня бесит инертность мышления старейшин клана! Особенно... его главы!
Кайры не удержал свой гнев и грохнул кулаком по массивному столу. С печальным звоном, его бокал, наполненный до середины красным терпким вином, перевернулся. Жидкость выплеснулась, забрызгав сжатую в кулак руку наместника, словно кровью. Одна капля попала на щёку посла, но он не заметил. Или тактично сделал вид, что не заметил.
Нужно держать себя в руках, подумал Кайры и позвал слуг. Нет хуже оскорбления для воина, чем еда или питьё, брошенные соперником в лицо. Повезло, что остался только Ирном Айда... а послы разбрелись по комнатам, вкушать наслаждения. Проклятые традиции.
Слуги-лакеи спешно принялись прибирать со стола разлитое вино и остатки великолепного ужина, который Кайры организовал в честь прибытия послов на планету.
Кайры задумался...
Пять послов. Пять кланов. Пять планет Восточного Каганата. Пальцы одной руки. Вместе они кулак султана Куртан Ба.
Лицемеры и стервятники! Делая вид, что сжимают крепче кулак, они лишь тянут в разные стороны.
Вот и сейчас, они прибыли разузнать, чем бы поживиться. Им плевать на Кайры. На султана. Но они его боятся. Трусы! Внутри Кайры снова начала закипать ярость.
Нужно держать себя в руках!
Как?! Ну вот как можно держать себя в руках?!
Султан Куртан Ба лично дал Кайры ответственное поручение, и он его выполнил! Он захватил Дискордию, а по сути овладел перекрёстком дорог, каждая из которых ведёт к росту могущества Каганата. Осталось только укрепиться здесь покрепче! Для этого ему нужна мощь Пяти кланов.
Но никто не хочет помогать Кайры. Даже собственный клан! Даже во имя султана!
И самое поганое, что глава клана Дан, родной отец Айрама, Бархоз Кайры тоже не хочет ему помогать...
Ирном Айда, седой старик с изборождённым шрамами лицом, кашлянул.
Кайры очнулся, достал платок из внутреннего кармана и принялся оттирать руку от высохшего вина.
– Как мне переубедить отца, а Ирном? Скажи мне, ведь ты знаешь его, кажется века.
– Ваш отец может передумать... – попытался успокоить его посол, – Но...
– Так в чём причина?!
– Кроме Дискордии есть другие Ока Шайтана!
– Я знаю! Но здесь ещё и гиперузел! Разве это не преимущество?
– Преимуществ, – согласился он, – Но есть открытое Око, смотрящее в домашнюю систему Республики! Это тоже преимущество... Большее.
Кайры пренебрежительно махнул рукой.
Посол вздохнул.
– Я не знаю всех планов Бархоза Кайры, но... возможны другие пути и глава клана должен все их разведать. Обдумать. Выбрать правильный. Вы многого достигли Айрам, это очень радует Бархоза! Поверьте! Но вы поспешили... кхм... выполнить указ султана без благословения отца, и это его обижает... как отца, разумеется.
– Обижает, как отца, – эхом повторил Айрам, – Ага, как отца...
Он понял, что отец не разделяет слепой веры сына в своего повелителя.
Чуть помедлив, Кайры встал. Взгляд его был холодным.
– Ирном Айда, передайте отцу, когда вернётесь на Дан, что мне не нужна его помощь. И клана. И вообще ничья не нужна! У меня теперь есть своя планета... А с полным кулаком крейсеров класса Арага, мне никто не помешает стать ещё одним пальцем султана.
– Но... – у посла отпала челюсть.
– Да, я знаю, больше пяти пальцев на одной руке не бывает, – он усмехнулся, – А за провинность пальцы отрубают. Но ещё я знаю, что некоторые украшаются перстнями с блистающими самоцветами...
Он покачал головой, улыбаясь своим мыслям.
– Вот ещё, что, Ирном... У меня будет одна просьба к тебе.
Посол сощурился.
– Я слушаю.
– Дело касается Манолы и Лайеки...
* * *
– Всё-таки плохо, что мы оставили десантников на Владимире... – старпом нахмурился, а капитан Ворожцов усмехнулся при виде двух матросов, вытянувшихся по струнке у входа в казарму. Оба явно чувствовали себя не в своей тарелке.
– Ничего, зато они приобретут бесценный опыт. Отворяйте, – капитан кивнул боцману.
– Откройте шлюз, матрос, – приказал боцман.
Рослый парень, стоящий справа, гаркнул «Есть!», и повернулся к двери. Он кое-как сладил с коротким безынерционным автоматом, закинув его за спину, чтобы не мешался, снял с пояса скафандра старомодный магнитный ключ, приложил к замку, а потом набрал код. Дверь шлюза плавно ушла внутрь переборки.
Капитан прошёл внутрь в сопровождении старпома, боцмана и ещё двух матросов в качестве охраны. У входа к ним присоединился офицер лингвист.
В казарме, отсутствующего по причине переподготовки десанта, организовали и временную тюрьму, и лазарет для арестантов. Катер выловил на месте взрыва фрегата тридцать шесть скафандров, маяки которых работали и посылали сигнал SOS. Но только тринадцать человек оказались живыми. Остальных убила радиация.
Да и эти походили на полуживые обожжённые мумии.
Предварительно допросив тех, кто мог говорить, боцман выяснил название и принадлежность корабля. Это оказался старый ракетный фрегат флота Восточного Каганата, с труднопроизносимым именем Брамрухра.
Ворожцов остановился у шлюза первого кубрика. Внутри на узких койках лежало шесть человек. За плотным слоем марли с противоожоговой мазью невозможно было разглядеть лиц. Судя по всему, там и глядеть было не на что.
Два медика, следившие за раненными, вытянулись, приветствуя капитана.
– Здесь только тяжёлые, – сообщил боцман, – Среди них два офицера, но боюсь, у них нет совсем никаких шансов... Остальные... как бог даст!
– Офицеры в каких они званиях?
– Оба лейтенанты флота Каганата.
– А остальные?
– Рядовые технической службы.
– Понятно. Ведите дальше.
Небольшая процессия перешла по центральному проходу в другой кубрик.
Здесь тоже было шестеро. Тоже перебинтованные, но не так круто, как в первом помещении. Четверо спали, двое сидели на койках, подоткнув под себя ноги, и тихонько качались.
– Эти ничего, вроде, – сообщил боцман и пнул ногой в тяжёлом магнитном ботинке койку ближайшего.
– Слышь ты, душман! Наш капитан хочет с тобой поговорить!
Стоящий рядом офицер-лингвист перевёл фразу на Фарси.
Пленный посмотрел на капитана снизу вверх и что-то коротко ответил.
– Он говорит, он говорит... в общем, он сказал, что не хочет отвечать.
Капитан недобро глянул на переводчика. Тот потупил взгляд.
– Будьте добры, уважаемый, переводить в точности!
– Гм... Как прикажете... Он сказал, что... с самками собак не разговаривает.
– Ах ты ж дерьмо на палочке, – взвился боцман, но капитан его попридержал.
– Спокойно! Спросите, а кем он тогда себя считает, после того, как их корабль столь подло атаковал наш.
Лингвист перевёл вопрос.
Пленный воздал руки в окровавленных бинтах к небу и что-то мелодично пропел.
– Воин, говорит.
– Так длинно пел и так коротко получилось?
– Воин, достойный руки султана, – уточнил переводчик, – Они там в Каганате все помешаны на руках и пальцах.
Капитан хмыкнул.
– То есть отвечать на мои вопросы он не будет ни под каким соусом?
Переводчик спросил, пленный коротко ответил.
– Нет, говорит, лучше смерть, и он ждёт её.
– Понятно, пусть посидит, подождёт... А второй? Спросите его тоже.
– Второй ещё страннее первого... Он до сих пор ни слова не сказал с тех пор, как тут появился. Я, конечно, попробую ещё раз...
Второй пленный действительно, словно застыл. Он сидел на койке совсем неподвижно, а когда к нему обратились, даже не пошевелился. На вопрос переводчика никак не отреагировал.
Боцман подошёл ближе и потряс его за плечо. Тело безжизненным кулём повалилось набок, а потом медленно сползло по переборке.
– Что за чёрт! – боцман проверил пульс на запястье. – Он мёртв...
Первый пленник снова воздал руки к небу и что-то спел.
– Он говорит путь этого воина закончен, и... что ждёт тоже ждёт конца пути, – сообщил переводчик.
– Долбанные фанатики, – не выдержал боцман.
– Мда уж... картина маслом... Отправьте его в отдельную палату. А ещё лучше в карцер. Как бы он тут ни начудил... со своим путём...
Старпом, всё это время молчавший, наконец, спросил.
– Боцман, а у кого же вы узнали про Брамрухра?
– А тут ещё один арестант есть. Тринадцатый. Он вроде нормальный, адекватный. Идёмте.
Боцман проводил капитана и помощника к третьему кубрику. Внутри лежал невысокий лысый человек с перебинтованным предплечьем левой руки. Других видимых ранений не было.
Когда Ворожцов вошёл внутрь, лысый молча встал, сложил руки за спиной на уровне пояснице и принялся внимательно разглядывать капитана. Он явно был настроен на диалог.
– Капитан второго ранга ГКФ Алексей Николаевич Ворожцов, – представился он. Я капитан этого судна.
Переводчик перевёл приветствие. Пленник коротко кивнул и неожиданно ответил на сносном русском.
– Гамал Та, личный номер неважно, бортмеханик на судне Всевластного султана Куртан Ба, ракетном фрегате Брамрухра.
– Неплохо! – удивился Ворожцов. – Где вы так выучили русский?
– Отличник космической Академии на Иристоне. Был. Там преподавали языки потенциального противника... противников, если быть точнее. Я владею немецким, английским и другими.
– Ну, тем лучше. Присаживайтесь, – предложил капитан, – Нам есть что обсудить.
– Вынужден отказаться, мои... – пленник замялся, – принципы... нет, обучение не позволяет, сидеть перед кулаком... э-э-э... старшим офицером.
– Вы хотите сказать по уставу не положено сидеть в присутствии старшего по званию?
– Да! Точно! Только у нас это называется Воинское Писание, а не устав.
Капитан немного помолчал размышляя.
– А в этом вашем Воинском Писании – уставе написано, что нужно нападать исподтишка на корабли ГКФ?
– Конечно! В разделе, посвящённом тактике ведения боя в космосе. Против неверных, естественно.
– А мы, значит, неверные?
– Да. Все, кто не входит в Каганат – неверные! Все...
– А что ещё там сказано?
– Что неверных нужно убивать!..
Пленник на полсекунды задержал дыхание и неожиданно прыгнул вперёд. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки от капитана, Гамал Та занёс руку для удара сверху. В его кулаке сверкнул медицинский скальпель.
Время для Ворожцова словно остановилось. Вспомнив, чему его учили давным-давно, ещё в Академии, он выставил левую руку вперёд и попытался уйти из-под удара вбок. Лезвие скальпеля глубоко вошло в предплечье. Не теряя времени, капитан отпрыгнул влево и прижался к переборке...
И тот же миг где-то сзади залаял автомат.
Десятки маленьких пулек, почти дробинок, на почти звуковой скорости впились в грудь Гамала. Легко прошив его насквозь, они вылетели со спины. Похожие на злых шершней, улетая, они выхватывали по клочку плоти. Пленник медленно, словно сонный, моргнул. А потом шумно осел на пол.
Время снова набрало свою обычную скорость. Глухая боль вспыхнула в руке Ворожцова. Застряв меж костей предплечья, из неё торчала серебристая ручка скальпеля. Он сморщился и повернулся.
На него смотрели обеспокоенные люди.
– Капитан, вы в порядке?
– Медика, срочно!
– Охрана!
– Ах ты ж душара поганая, – услышал он ругань боцмана.
А чуть позади, сразу за старпомом, стоял бледный, как простыня матрос. Совсем молодой, лет девятнадцать, коротко стриженный. В трясущихся руках он держал автомат. Смотрел на Гамала в луже крови и нервно сглатывал.
– Опусти оружие, боец, – тихо, но настойчиво приказал ему старпом.
Он не реагировал. Офицеры вокруг замерли.
– Я это... капитан... он того... – матрос очнулся, сглотнул слюну и опустил ствол вниз. – Я его убил...
Ворожцов подошёл ближе, посмотрел в его серые глаза и похлопал по плечу здоровой рукой.
– Ты молодец, матрос! Ты мне жизнь спас...
Похожие статьи:
Рассказы → Время костров
Рассказы → Йо-хо...Хо! Игра в тёмную
Рассказы → Пират
Новости → Конкурс Космооперы
Рассказы → Время Исканий
, даже басурманские имена меня в тупик не поставили, а вот городок потребовал от меня усилий 
