Луна была мохнатая и серая, как валенки моего деда. И снег был серый, и дороги, и люди тоже серые, невзрачные, с искрящимися бусинками глаз. Мыши, а не люди. Двое при моём появлении сразу юркнули в тёмную подворотню. Испугались, наверное. Потому что настрой у меня был решительный. Решительный и злой. Нутром почуяли. Мыши всегда кота спинным мозгом чувствуют. Глазками сверкнули – и бежать!
А я злой такой, прямо пар из ноздрей пускаю. Пар серый, клубящийся. Сегодня всё серое. Небо – мешковина дырявая, асфальтовую крупу на голову крошит. На пепельных сугробах шиферные тени змеями извиваются. Ахроматические дома с двух сторон наползают. Кругом серость, будь она неладна! Серость и холод. Зима в разгаре.
А чего веселиться? Не к богине иду на свидание, а к чудищу ликом ужасному, с глазами как плошки, носом, на домкрат похожим, ушами, как раздавленные чебуреки, с руками, как дубовые корневища, с ногами…
Про ноги врать не буду – не видел. В интернете фотка по пояс была.
Зачем иду к такой страхолюдине, спросите? Не просто так – за деньги подвизался. Приятель мой поспорил с товарищами, что на свидание к ней придёт и целоваться будет. А потом очко у него заиграло. Правильно, оно же не железное. Подкатывать ко мне стал, сходи, мол, за меня. Я говорю, что абстракцию, конечно, люблю и даже авангарду не чужд, но только, если это картинки в журнале «Мурзилка», а не в «Плейбое». А он не отстаёт, гад. Помнишь, говорит, ты мне сто американских рублей должен? Так вот, сходишь – прощу долг.
Думал я недолго. Денег у меня всё равно сейчас нет, а сотню баксов на халяву со счёта стереть – милое дело. Ударили по рукам. Приятель на меня свою куртку и вязаную шапку напялил, чтобы не узнали, значит. Дружки его неподалеку попрятались – картину исподтишка наблюдать. А ростом мы с Колькой одинаковые. Так что, всё должно правильно прокатить. Только когда он мне её фотку показал, я чуть было задний ход не врубил. Не знал, что такие барышни вживую встречаются. Только не в моих правилах отступать. Да и таблеточки у меня волшебные имеются. Выпьешь, и всё пофиг становится, хоть нильского аллигатора целуй. Так и сделал: пяток засосал, потом ещё парочку, и ещё одну – для верности. На душе потеплело, кровушка в жилах взыграла, даже в паху что-то шевельнулось. Встал и пошёл! Плевать мне на всемирную серость!
Иду, насвистываю, таблеточки посасываю. Кругом птички поют, белочки с бурундучками по веткам скачут, цветами так пахнет, аж голова кругом идёт. Стоп. Как же на первое свидание да без цветочков?! Непорядок! Оглянулся, а они кругом, сердешные, разрослись. Известное дело – зима для цветов лучшее время. Не жарко. Воду снег даёт, свет – луна. Вон она какая, луна эта, мохнатая ангорская, так и брызжет серыми лучами. Наклонился я, и давай цветочки рвать. Да не все подряд, а по правилам гербария. В центр розы поставил, они королевы цветов, опять же запах у них одуряющий. Нюхнул, и аж самого замутило. Срочно надо этот парфюм ромашками оттенить, а по краям васильки степные пристроил, хризантем и пионов добавил – и сам залюбовался, какой феерический букет получился. Жаль только, серый. Но ничего не поделаешь – сейчас всё серое.
Где же она, моя серая принцесса?
Сидит. Сидит на той самой скамеечке, где Колька с ней и сговорился.
Сразу я её узнал по отросткам многочисленным, по клешням, серым ворсом потравленным, по пепельным локонам, по снегу струящимся.
Эх, где наша не пропадала?! Бросил за щеку ещё горсть таблеточек и рядом плюхнулся.
И вовсе она не страшная. Глазки метровые доверчиво моргают, носик-хоботок подрагивает, губки серенькие надувными шариками пухлятся, щёчки парусятся, ножки-копытца застенчиво поджала. И такая нежность на меня накатила. Обнял я её, прижал, в ушко-локатор стихи зашептал. Голос прорезался – песни задорные петь начал, Басков бы позавидовал. А потом в пляс пошёл – «Барыню» исполнил. Да я бы для неё шерстяную луну из мохнатых штанов вытряхнул и в Северо-Ледовитый океан зашвырнул. Да я бы для неё… Для Светы моей! Да я бы весь свет по свету засветил! Люблю я тебя, Света! Свет очей моих, светлоокая принцесса!
А потом свет померк. Серость ещё больше навалилась. Лежу я на сером снегу, подняться пытаюсь и вижу, как серый автомобиль с серыми крестами заруливает. И выходят из него серые люди, а в руках у них серые чемоданы…
Не знаю, сколько я подобно утлой лодке по серым волнам качался. Небо на меня свинцовым катком наезжало, и от духоты изнуряющей серым потом исходил. И кричал страшно:
– Уйди, серость! Хочу радугу видеть! Не могу больше! Ненавижу серый цвет!
И вдруг жёлтым пламенем по глазам полыхнуло. Висит надо мной капельница и в лучах солнечных, как бриллиант, сверкает. А вокруг всё такое красочное, что от буйства этого слёзы из глаз текут.
Когда привык к свету – её увидел. Сидит рядом с моей кроватью девушка. И такой она мне красавицей показалась, что подумалось: сон вижу.
– Кто ты? – спрашиваю. – Ангел?
А она смеется:
– Вот так ухажёр. Не узнал. Света я. Мы же с тобой по интернету договорились о свидании. Только знаю я, что ты не Коля, а Святослав. Но твоё имя мне больше нравится.
– Как же так? – говорю. – Ты на фотке совсем другая была…
– Да это я специально. Картинку из ужастика вставила. Интересно было посмотреть, что за весельчак придет.
Вот такая история. Таблетки проклятущие в мусорку выбросил. После них я серый цвет на дух не переношу. В Свету я с первого взгляда влюбился. Одно плохо: фамилия у неё подкачала, Серова. Но ничего, когда поженимся – она мою возьмёт…
Похожие статьи:
Рассказы → Видли Вайун.
Рассказы → Засранозавр
Рассказы → Чудовище
Рассказы → Юнга с "Белого карлика" - 18
Рассказы → Сон
только в конце хотелось кричать: "Беги, Света, беги!"
Спасибо большое за историю. Очень милый конец, сидела и лыбилась =)
