Пятнадцать минут. Пятнадцать минут темноты. Пятнадцать минут на рождение нового мира. У меня есть ровно столько. Тьма будет везде. Когда Луна скроет солнце, я ослепну. Я не должен бояться. Я должен преодолеть себя. Я должен преодолеть страх перед гигантской Луной. Я должен преодолеть страх перед дневной темнотой. Только так можно получить возлюбленную. Только так можно соединиться с ней.
Соединение — это самый важный момент в жизни каждого мужчины. Здесь, на планете, где я живу, мужчины не получают возлюбленную просто так. Если далеко в космосе есть другие миры, то, скорее всего, там дела обстоят точно так же. Иначе быть не может. Ты можешь получить возлюбленную только преодолев себя. И сегодня я собираюсь преодолеть свой страх перед этой огромной глыбой над головой.
Луна — богиня. Луна защищает нашу планету. Так считает мой народ. Все население планеты считает, что Луна – могучая царица, которая решает жить нам или умереть. Моя бабушка говорила, что если мы прогневаем Луну, то она навсегда лишит нас света. Она рассказывала истории о людях из прошлого, которые проявляли неуважение к Луне и лишались зрения. Все верят в это. Я верю в это. Все боятся прогневать Луну. Я тоже боюсь. Но есть человек, который ее не боится. Синель. Это девушка, которую я люблю. Синель — единственный человек, который не боится Луны. Она часто наблюдает за луной во время дневной темноты. Она постоянно рассказывает, насколько красива Луна в это время. Я должен ее увидеть. Я должен ее увидеть вместе с Синель. Только так я могу с ней соединиться.
Сегодня в 16:37 Луна в миллионный раз скроет солнце; в миллионный раз наступит дневная темнота. Тысячи людей разбредутся по своим домам, чтобы переждать пятнадцать минут тьмы. Все кроме меня и Синель.
Мы договорились встретиться на поляне в 16:20. Мы часто гуляем здесь вместе. Я выбрал это место для нашего соединения как раз поэтому. Но сегодня это место станет местом рождения нового мира. Сегодня я взгляну на Луну во время дневной темноты. Двести лет назад это посчитали бы вызовом Луне. Тогда меня за это сожгли бы на костре. Сто лет назад за такой поступок от меня отреклась бы родная семья. Сейчас я могу взглянуть на Луну во время дневной темноты, и меня всего лишь назовут чудаком. Считается, что во время дневного света Луна ужасна. Люди, которые сталкивались с этим обнаженным светилом, умирали от ужаса. Такова легенда. Сейчас в нее мало кто верит, и все же во время дневной темноты все предпочитают сидеть дома, плотно задернув шторы.
Сейчас в небе светит яркое солнце. Рядом с ним, буквально в паре сантиметров, я вижу огромную могучую голубоватую Луну. Она не такая голубая, как небо, которое ее окружает. Луна чуточку светлее. Через несколько минут она скроет крошечное солнце и планета окажется во тьме. Пять сантиметров между Луной и солнцем – это пятнадцать минут до сокрытия. Если расстояние между двумя светилами равняется примерно трем сантиметрам, то сокрытие произойдет через десять минут. Я, как и любой житель этой планеты, могу на глаз определить эти несколько сантиметров, предвещающие наступление дневной темноты. Три сантиметра — десять минут. Именно столько осталось подождать. Потом момент истины. Соединение. Или отвержение.
Отвержение – это гибель. Отвержение – это конец. Возможно, далеко в космосе есть планеты, где можно влюбляться несколько раз. Возможно, далеко в космосе есть миры, жители которых имеют по несколько возлюбленных. Возможно, в миллиардах мер отсюда есть планеты, освещаемые несколькими солнцами, несколькими лунами, на которых живут люди, которые получают второй шанс; шанс на новое соединение. Я в это не верю. Этого не может быть. Влюбляться можно только один раз в жизни. Есть только одна возлюбленная и один возлюбленный. Можно создать только один новый мир. Это знает каждый. Отвержение – это конец всему. Если тебя отвергают, ты перестаешь существовать.
Я сижу под деревом, в его тени. Я смотрю на небо. Эта огромная Луна, следящая за нашей планетой с высоты в тысячу мер; это огромное светило, заставляющее людей сидеть в своих домах пятнадцать минут каждый день. Голубая луна. Я вижу ее огромные кратеры.
Синель. Она пришла. Она стоит в нескольких метрах от меня. На ней ее любимое голубое платье. Под цвет неба. Под цвет Луны. Легкий ветер поднимает локоны ее волос. Она придерживает свою шляпку, чтобы та не упала. Она смотрит на меня и улыбается. Возможно, она понимает…
Она делает шаг навстречу ко мне. Она говорит:
— Осталось несколько минут до сокрытия.
В ее глазах отражается солнце. Сейчас солнце скроется. В ее глазах начнет отражаться огромная Луна. Но я этого не увижу.
— Мы не успеем скрыться, — говорит она.
— Сегодня я не собираюсь убегать, — говорю я громким голосом, пытаясь скрыть свое волнение.
Яркий день становится тусклее. Темнеет. Часть диска солнца уже оказалась сокрыта Луной. В течение пары минут наступит тьма. Ничего вокруг не останется. Абсолютный хаос. От этой мысли мне становится жутко. Я стараюсь не думать об этом. Я смотрю на Синель. Она улыбается. Для нее это игра. Для нее это развлечение. Для меня это преодоление.
Сейчас 16:35. Через две минут мы окажемся в темноте. Через пятнадцать минут начнется родится новый мир.
Солнце почти скрылось. Луна жадно поглотила большую его часть.
Синель безмолвна. Я тоже. Мы тихо стоим и молчим в ожидании наступления темноты. На ее лице улыбка. Я тоже пытаюсь выдавить улыбку, но у меня не получается. Я встревожен. Внутри себя я кричу на самого себя. Я должен взять себя в руки. Сейчас нельзя отступать. Сейчас или никогда. Соединение. Или отвержение. Соединение. Отвержение. Соединение.
Я поднимаю голову, чтобы в последний раз посмотреть на солнце. Тонкая дуга. Я вижу только маленькую тонкую дугу. Это значит, что через десять секунд настанет абсолютная тьма. Это знает каждый. Я смотрю на лицо Синель. Я понимаю, что хочу видеть это лицо всю жизнь. Только так. Только так можно жить. Может быть, далеко в космосе есть миры, в котором все происходит по-другому, но я в этом сильно сомневаюсь. Только так могут существовать люди. Наши предки назвали это любовью. Без любви тебя не существует. Без любви никого не существует.
Я смотрю на Синель. Я вижу ее вечную улыбку. Я не могу сдержать свою. Моя тревога уходит прочь. Я хочу видеть эту улыбку всю жизнь. Я хочу улыбаться всю жизнь. Я хочу...
Лицо Синель пропадает. Я ничего не вижу. Вокруг только темнота. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти источник света. Я нахожу его. Огромная Луна на усеянном звездами небе. Я видел Луну ночью. Ночью она очень маленькая, размером с яблоко. Сейчас она такая же огромная, как и пару минут назад посреди голубого неба. Но эта Луна отличается от ночной Луны не только размером, но и цветом. Сейчас она темнее. Я могу видеть ее светлые границы, но внутри она темна. Ночью можно видеть хоть что-то. Сейчас я не вижу ничего. Я не вижу ничего кроме самой Луны, и звезд вокруг нее.
— Вот видишь,- слышу я голос Синель, — ничего страшного.
Она все еще стоит позади меня.
Я поворачиваюсь. Я смотрю в ту сторону, где она должна находиться. Я не знаю точно. В этой темноте ничего не разберешь. Я останавливаю свое дыхание, что бы услышать ее. Я слышу. Я слышу, как она дышит. Я делаю пару шагов по направлению к ней.
— Ты тут? – спрашиваю я.
— Я прямо перед тобой.
Я слышу ее голос вблизи. Я протягиваю руку. Я чувствую кончиками пальцев ее волосы. Нечаянно я сбиваю с ее головы шляпу.
— Прости, — говорю я.
— Ничего.
Синель берет своей рукой мою. Я чувствую ее рядом с собой. Я чувствую ее дыхание на своем лице. Она спрашивает:
— Тебе страшно.
— Совсем нет.
Я делаю еще шаг. Я касаюсь своими губами ее губ. Это может означать только одно. Я чувствую ее губы. Я обнимаю ее. Я чувствую ее, как самого себя. Разряд. Сейчас меня нет. Сейчас ее нет. Поэтому это и называют соединением. Сейчас мы – новый организм. Сейчас – мы совершенно иная форма жизни. Разряд.
Возможно, далеко в космосе есть планеты, на которых поцелуй имеет другой смысл. Возможно, далеко в космосе есть мир, обитатели которого способны целовать кого угодно и когда угодно. Я в этом сомневаюсь. Совершенно нелепая мысль. Поцелуй – это новое начало. Поцелуй – это рождение. Поцелуй – это соединение. Это соединение душ. Это рождение нового мира из двух других. Только так.
— Я знала, — говорит Синель. – Я чувствовала это. Она говорит о соединении. Она знала, зачем мы здесь. Девушки чувствуют такое.
Я поднимаю голову и смотрю на Луну.
- Наверное, мы единственные, кто соединяется во время дневной темноты, — говорит она.
Она снова припадает к моим губам.
Я чувствую рождение нового мира. Отец говорил, что это чувство не передать словами. Он говорил, что его можно только испытать. Он был прав.
Я вижу этот мир. Я вижу себя. Я вижу Синель. Пройдет много лет жизни, начало которой рождается сейчас. Я увижу громадную голубую Луну над своей головой тысячу раз. Я увижу улыбку Синель миллион раз. Я вижу этот мир. Мир, который рождается сейчас. Он перед моими глазами. Если и есть далеко в космосе другие миры, то и там поцелуй рождает новую жизнь. Иначе быть не может. Только так. И там, далеко-далеко, рождаются новые миры ежеминутно. Мысль об этом греет мне душу. Мысль о том, что каждую минуту люди соединяются по всей вселенной, заставляет меня почувствовать себя еще более счастливым.
Я снова вижу лицо Синель. Когда я отрываюсь от ее губ, когда я открываю глаза, никакой тьмы уже нет. Часть голубой луны уже за горизонтом; вдали виднеются зеленый поля; над головой белые облака. Я вижу лицо Синель. Я не видел его пятнадцать минут, а уже соскучился. Я смотрю в ее глаза. Она смотрит в мои.
— Ты и я – одно целое, — говорит она.
Это слова, которые мечтает услышать каждый. Это означает только одно.
— Ты и я, — говорю я, не спуская с нее глаз, — одно целое.
Она улыбается.
Добро пожаловать в новый мир. Счастье. Счастье – это, что происходит в сердцах людей в этот момент.
Я беру ее за руку.
Луна далеко позади.
Ярко светит солнце.
Трудно поверить, что существуют планеты, на которых мужчины и женщины не создают новый мир друг с другом. Трудно поверить, что существуют миры, жители которых не знают, что такое любовь. Это нелепо.
