Сейчас, когда я пишу на стене, стараясь оставить информацию о себе, меня немного успокаивает звук движения кусочка угля по стене. В руках уже мало сил и я с трудом удерживаю уголь в руке чтобы писать буквы. Только кому я пишу и прочтет ли кто мои строки? Тусклый свет пробивавшийся из щелей ржавой, железной двери, давал мне возможность писать на обшарпанной стене в липкой темноте, довольно сносно. Знаю, что за мной скоро придут и я также, как и мой сосед по заточению, буду кричать уволакиваемый по коридору неизвестными, дышащими болотом существами. Страшные они были не с виду, я их не видел, а вот почувствовал я их еще издалека, меня начало колоть как иголками, мышцы одеревенели и я упал в кучу угля на полу уткнувшись в него лицом. Меня трясло и тошнило, я пытался кричать, но уголь забился мне в рот и не дал такой возможности. Скрежещущий до визга звук шагов по коридору, резал мой мозг и утаптывал сознание так что не давал мне спрятаться в обмороке. Открывшаяся с визгом сотней гвоздей по стеклу, дверь, довершила пытку и меня вывернуло на изнанку.
Когда дверь открылась я уже почти задыхался от грязи во рту и от спазмов всего тела. Шагов я не слышал, а почувствовал рядом приближение огромного сгустка холода и смрадной вони, тут я затих и прислушался, мой сосед тоже перестал мычать, он только возил босыми ногами по полу.
Испустив сильно булькающий звук, не понятное существо потащило сокамерника к двери и тут пленник испустил крик невероятной боли, он кричал так, что на мне шевелились волосы и глаза чуть не лопнули от напряжения. Я не могу сказать что меня больше напугало, его крик или присутствие монстра. Когда его дикий голос за дверью стих вдали длинного коридора и долгое эхо затихло, сменяясь гулкими каплями воды об бетонный пол, мне стало по-настоящему страшно. В присутствии сокамерника во мне еще находились силы поддерживать себя психологически, хотя тот человек был нем как рыба и только тихо протяжно мычал, но он был человеком, человеком чье присутствие меня успокаивало.
Мне так и не удалость обратить его внимание на себя и поговорить с ним, он похоже свихнулся совсем и его облик говорил о растерзанном внутреннем мире, это был пустой сосуд человеческой плоти.
Прошла кажется вечность когда я наконец смог двигаться и дрожащими пальцами выковырял мусор изо рта, Прислушиваясь к пространству за дверью, я вновь взял кусок угля.
Часто останавливаюсь писать и тогда память шепчет мне разбитыми губами в распухшие уши слова шевелящимися червями. Сейчас, в одиночестве, на меня еще с большей силой накатывают воспоминания, последнее что я помню...
Мы с ней как всегда с утра поругались, и как всегда в этом был виноват я. В который раз я ввалился домой пьяный в стельку рано утром, после очередной гулянки и она мне тихо, со слезами начала выговаривать как меня сильно любила и какие надежды питала во мне. Но чувство идиотской собственной правоты и извращенная наглость не позволили мне промолчать или найти нормальные, человеческие слова для нее... потом, потом я ее ударил, потом еще... Мою Мону...
В воспаленном от страха мозгу появились новые образы, воспоминание одного из вечеров у нее дома... их так было мало у нас...
Она как будто была рядом, моя Мона... Да, она была моей! Моя Мона! - так я ее всегда называл, когда думал о ней. Она была моей, но в то же время была независима и свободна, так ей хотелось. И ей нравилось томить меня и показывать себя со всех сторон, прежде чем мои руки обнимут ее.
Она слегка повела плечиком и пеньюар плавно скользнул в низ давая возможность увидеть мне, что она загорала без купальника. Затем скользя на носочках пересекла комнату томно покачивая бедрами и остановившись у холодильника открыла его. В сумерках свет озарил ее манящие изгибы и я с нетерпением наблюдал как она нагибается и достает что то из нижней морозилки, слепящий свет брызнул мне в глаза между ее ног и завертелся в завитушках волос. О да! Она достала мелкие кусочки льда, она всегда любила лед в наших эротических играх, и подняла руки вверх, пара страстных лебедей распустила волосы и медленно опустились по животу вниз, кокетливо прикрыв бедра!
Ей как будто нравится ускользать от меня в тот момент, когда я готов сорваться с рычанием и уложить ее на кровать... Она играет и не подозревает, что я готов на решительные действия. Вот она обворожительно улыбнувшись вновь повела плечами и колышущаяся красота стала центром моего внимания. Я смотрел и представлял, как буду целовать ее всю и она млея будет стонать и просить о пощаде.
- Ну, а теперь ты будешь мой огненный бог! - сказала она томно.
Я только заурчал как кот которому чешут за ухом. Она подошла ко мне вплотную и дыша в самое ухо приложила лед к моей спине, потом придвигаясь ближе стала медленно водить его в разные стороны. Ее шелковые, длинные волосы хлынули на меня и черным водопадом заструились по телу. Странное чувство, я, как раскаленный металл и лед, холодные струйки обжигают тело... Холодная стена! Проклятье, должно быть я теряю сознание погружаясь в прошлое и эти видения не оставят меня в покое пока со мной не будет все покончено. Но почему я так решил и почему я не помню как здесь очутился, а что это за место, где я мучаюсь в страхе, одиночестве и от ссадин на всем теле?
Кап-кап-кап, с потолка падают на мое грязное лицо капли влаги, они кислые и тухлые, как мои поступки, кап-кап так утекало наше счастье с Моной, тихо и страшно. Ведь не даром все это. Боже, какой я дурак и подонок! Я с силой ударил головой в стену, чтобы разбить ее и выпустить наружу всю свою безбрежную дурь...
И вдруг женский голос, ее голос:
- Эй, если ты еще раз так напьешься, то уронив себя с кровати в следующий раз, ты можешь меня не увидеть, никогда!
И я понял, что уже никогда ее не обижу, не скажу грубого слова ей, не напьюсь и буду любить всегда, свою богиню, ведь я не тряпка, я, ее Огненный Бог...
"Никогда" тоже странновато смотрится, как-то как будто по-английски написано 
