Маша вышла из машины и деловито направилась к багажнику. Она уже забыла, как не хотелось ей ехать в деревню. Свежий воздух, тишина, ласкающая теплота летнего дня очаровали девушку, и идея спрятаться здесь от провинившегося поклонника показалась ей восхитительной. Лёха был виноват по всем статьям: забывал ухаживать за ней за столом, не подал жакет, во время танца поглядывал на подругу Вику, которая Маше и в подмётки не годилась, хотя была моложе и одевалась с тонким расчётом на первобытные инстинкты противоположного пола: одно декольте чего стоило! Но нет, нет у Вики таких шикарных ног – не длинных, не коротких, а таких, что в любой обуви хороши! Нет огромных серых глаз под соболиными бровями, нет небольшого чуть вздёрнутого носика и густых некрашеных светло-русых волос до талии.
Маша автоматически скользнула взглядом по экрану смартфона: ага, и не заметила, как включила режим авиаперелёта. Пусть Лёха трезвонит до посинения: связи пару дней не будет. Правда, промелькнула мыслишка, что он обидится и позвонит Вике, но Маша считала себя фаталисткой: если своё, то не уйдёт. В любом случае, одна она никогда не останется! Маша подобного и представить себе не могла. Одиночество. Нет, это просто смешно: в море много разной рыбки, да и сама она рыбка не простая, а золотая!
Девушка достала сумку-холодильник и отнесла в дом, потом в несколько заходов перетаскала туда пакеты с вещами и продуктами, купленными по пути в придорожном супермаркете.
***
Бабка первого мужа почему-то решила завещать дом именно ей. Сначала Маша не желала принимать наследство, рассудив, что старый дом в захолустье не самое выгодное приобретение и не окупит затрат: одни налоги на оформление бумаг пробили дыру в бюджете. Но мать и тётки встали за развалюху единым фронтом: не так уж и плох домик в деревне! И от города рукой подать, если на машине по шоссе. Маша думала, что крохобор-Славик оспорит бабкино завещание, но бывший муж проявил несвойственное ему благородство: бери, если баба Таня хотела. И Маша взяла. Конечно, ей было немного неловко: она ушла от Славика, бросила его ради Андрея-дипломата. Красивый, щедрый, остроумный, он при ближайшем рассмотрении оказался давно и прочно женатым, но Маша не стала просить прощения у мужа и пытаться сохранить брак. Развели их быстро.
Саму хозяйку Маша знала плохо. На свадьбу она не приехала: старушка болела и передвигалась с трудом. И немудрено: уже за девяносто стукнуло. Наверное, она и о разводе узнать не успела, и кто знает, кому тогда достался бы дом. Внуков у бабы Тани было пятеро, да и родные дети – мать и дядя Славика - пребывали в добром здравии. Зато Маша проявила внимание, послала новой родственнице красивую открытку и свадебную фотографию, а потом по пути на юг молодожены заехали к бабушке и привезли ей гостинцев. Тогда баба Таня встретила их на пороге и почему-то не пригласила остаться переночевать. Маша была только рада: ей не хотелось задерживаться, в глазах уже плескалось Чёрное море. Баба Таня выглядела не по-деревенски, девушку это даже слегка разочаровало. Старуха в простом, но отлично сшитом сатиновом платье, седая, с гладко зачесанными и убранными на затылке в пучок волосами, держалась прямо и походила на школьную учительницу на пенсии. Сейчас Маша не могла вспомнить, кем работала баба Таня, но точно не в школе. И выглядела она, несмотря на болезнь, лет на двадцать моложе своего возраста.
Девушка прошла на кухню и порадовалась, что старый холодильник работает и даже наледи в морозилке мало. Разместив продукты, Маша вышла на улицу и присела на лавочку у входа, подставив солнцу еще мало загоревшее лицо. Она с умилением слушала щебет птиц и так разнежилась, что ей показалось, что она уже начинает скучать по Лёше.
- Тётя Маша, ах, вот как хорошо, приехали! – от калитки к дому шла девчонка в линялом голубом сарафане в мелкий цветочек.
Девушка не знала её имени, да и вообще никогда в глаза не видела.
- Меня Стасей зовут, - представилась девочка, - меня папа прислал. Увидел, что хозяева приехали и велел запасные ключи отдать. Это я всё тут убирала! И как раз недавно полы помыла!
Маша улыбнулась. Точно, запасные ключи мать в прошлый приезд оставила соседу. Но вот как его зовут? И зачем Стася говорит про полы? Может, денег хочет?
Маша взяла тяжелую связку, встала и, не пригласив нежданную гостью, зашла в дом. Вынула из сумки сто рублей, подумала, добавила ещё сто. За полы.
Стася поджидала её на том же месте.
- Держи! – она протянула девочке деньги. - Спасибо, что за домом приглядывала.
Та отшатнулась и отрицательно замотала головой так энергично, что лёгкие светлые волосы разметались по щекам.
- Не-не-не, не надо денег. Нельзя за это деньги брать!
Маша ласково улыбнулась и подумала, что её племянник живо бы схватил купюры и ещё бы скривился, что мало дали. Вот истинное народное простодушие и бескорыстие!
- А почему нельзя? – спросила она, чтобы что-то сказать.
- Во-первых, у папы денег много, а во-вторых, я это для пыльной твари делала! Ей не понравится, если я не от души, а за награду!
Маша закатила глаза: «Вот странная девочка! Одета просто, даже бедно, а тут вдруг какой-то богатый отец и чудовище из пыли! В деревне, где всё просто и нет городских соблазнов, у детей могут возникать странные фантазии. А вообще, по телику сейчас каких только монстров не показывают!»
Но озвучивать свои мысли она поленилась, тем более, надо было разобрать привезённые вещи.
Девочка поняла, что мешает, быстро попрощалась и вприпрыжку побежала на улицу. Маша вернулась в дом и решила сначала прояснить вопрос с ключами: соседская связка показалась ей заметно тяжелее, чем отданная Славиком. И точно, там болтался лишний ключ: большой, нескладный, таких Маша давно не видела. Надо бы выяснить, от чего он. Маша встряхнула весело зазвеневшей связкой и отправилась в путешествие по дому. Здание было старое, двухэтажное. К удивлению Маши внутри оно выглядело более крепким и обжитым, чем снаружи. Девушка так и не нашла комнату или сундук, под которые подходил старый ключ, и решила завтра поискать в сарае. В конце концов, зачем держать дома ненужную вещь? Маша была рационалисткой. Для очистки совести она ещё спросит про ключ у соседей, а потом спокойно выбросит его.
В чистенькой спальне Маша нашла заранее привезённое хозяйственной мамой бельё и разложила свой старый «городской» диванчик. Она включила телевизор и, пробежавшись по каналам, из которых хорошо принимало только два, решила отправиться на боковую. От свежего деревенского воздуха Машу всё больше клонило в сон, хотя на часах не было и девяти, и в окна лился мягкий золотисто-розовый свет июньского заката. Задёрнув шторы, девушка свернулась калачиком под лёгким одеялом и потихоньку задремала.
***
Светло-серое небо, тёмно-серое поле. Маша идёт по земле, под ногами – мягкая, сухая, почти бесплотная масса. Маше кажется, что она ступает по пыли, сбившейся в рыхлые комки, под которыми не видно поверхности. Пыль достигает девушке до щиколоток, идти тяжело, как будто эти лёгкие пыльные комки пытаются остановить, задержать её. Маша поднимает голову и видит бабу Таню такой, какой она её запомнила в последний раз. Но эта старуха лишь серая тень бабушки Славика, её волосы не седые, отливающие серебром, а серые, серо морщинистое лицо, сера одежда, то самое элегантное платье. Обуви Маша не видит, лишь слегка шевелится серая пыль по пути следования пожилой женщины.
Баба Таня подходит ближе, и у Маши перехватывает дыхание, когда старуха открывает рот и обращается к ней.
- Я не оставила тебе записки, не успела, - говорит старуха.
И голос у неё тусклый, невыразительный, и Маша, хотя почти не помнит, как он звучал в реальности, начинает дрожать мелкой дрожью.
- Я не хотела передавать своё дело в руки женщин семьи, - продолжает бабка, - они слишком хорошие, а ты – не кровная мне, ты эгоистична и изменила моему внуку. Ты будешь служить пыльной твари, как и я, как и моя бабка, прабабка, прапрабабка… Прости, но уж очень я на тебя тогда разозлилась! Предательства не терплю!
Маша понимает, что это всего лишь страшный сон. Но и во сне она пытается что-то сказать, возразить, отказаться от странной службы, навязанной ей злой старухой.
- И с какой это стати? Вы с ума сошли? – кричит она. Голос звучит глухо и тихо, но бабка слышит.
- Я должна пыльной твари, - пожимает плечами баба Таня, - а ты должна моему внуку. Всё просто. И правильно.
- Должна? – Маша хочет отмахнуться от бабки, но руки её еле-еле двигаются в сгустившемся воздухе.
Серая картина исчезает, мир снова становится цветным. Маша видит бабу Таню, конечно, именно её, только намного моложе. Бабе Тане лет тридцать, она одета в синюю просторную юбку и старомодную белую блузку. Она стоит в гостиной: мебель не изменилась, поэтому Маша сразу узнаёт интерьер. На стуле перед женщиной сидит мужчина. Маша не знает, какого рода войск эта форма, но она точно фашистская, как показывают в кино.
- А ты знаешь, что будет с тобой и твоими близкими? – спрашивает мужчина. – Я прекрасно говорю по-русски, так что не вздумай изворачиваться и хитрить! Мне определённо известно, что в вашем доме два дня назад побывали партизаны. Так что не молчи, а то…
- Я ничего не знаю, - перебивает молодая баба Таня звонким голосом.
Мужчина резко встаёт и бьёт женщину по лицу. Баба Таня падает. На лице её обидчика выражение сожаления культурного человека, столкнувшегося с первобытным упрямством. Больше никаких эмоций, и это самое страшное.
Маша прижимает руку к сердцу. Картина происходящего слишком реальна, она даже чувствует запах гари с улицы.
Баба Таня тем временем поднимается. На скуле – красное пятно.
Она открывает рот и невнятно произносит несколько слов. Из стен вырывается серая масса, она течёт сквозь Машу, сквозь бабу Таню, заполняя всё видимое пространство. Но через пару секунд пелена растворяется, и нет уже стен, Маша видит деревню целиком, видит дальнее поле, застроенное ныне дачными домиками, видит густой лес, почти сведённый на нет за прошедшие десятилетия. И вновь всё серо вокруг, Маша стоит посреди поля и напротив – баба Таня, вернее, её образ, будто слепленный из пыли.
- Раз в неделю подметай и мокрой тряпкой протирай! Да ласковое слово скажи! – говорит баба Таня и исчезает.
***
Маша проснулась поздно, голова, однако, была ясной, а ночной кошмар испарился без остатка, стоило лишь отдернуть шторы.
Наскоро позавтракав бутербродом с растворимым кофе, Маша пошла к соседям. По пути она попробовала отпереть лишним ключом сарай, но безуспешно. Подошёл обычный маленький ключ.
Дверь соседского дома, добротного, деревянного, была распахнута настежь, но Маша для порядка постучала о косяк. Из дальних комнат раздались шаги, и Маша увидела симпатичного полноватого мужчину средних лет, неуловимо похожего на вчерашнюю гостью.
- Здравствуйте, я ваша соседка, пришла по поводу ключа, - сказала Маша, протягивая ему связку. – Никак не пойму, что он открывает!
Мужчина бросил на девушку испытующий взгляд.
- Так это от чулана, - произнёс он медленно, - дверь в конце коридора!
- Ох, не заметила, - улыбнулась Маша.
- А ваша родственница вам не говорила? – спросил сосед.
- Так мы общались редко, - развела руками Маша, - вы же знаете.
- Нет, не знаю, - мужчина покачал головой, - я сюда только раз в неделю приезжаю. Стараюсь не забывать родные места.
- Понятно, - кивнула Маша, - может, Стася мне покажет? Я ведь точно никакой двери не видела!
- Не впутывайте сюда Стасю, - тон мужчины сделался почти враждебным, - она и так каждую неделю подметала и мыла, как положено!
Подметала и мыла. Маша даже рот от удивления раскрыла. Где же она это слышала? Ага, в дурацком сне! И что они все на этом мытье полов помешались? Чистоплюи!!!
- Я вашей дочери деньги предлагала, - рассердилась Маша, - она не взяла. Спасибо, конечно, но я её мыть не просила!
- Постойте, а вы ведь бабе Тане внучкой приходитесь? – спохватился мужчина. – Неужели вы совсем ничего не знаете?
- Я бывшая жена её внука, - отвечала Маша.
Ей показалось, что отношение соседа к ней сразу изменилось.
- Ох, жаль, жаль, - вздохнул он сочувственно, - значит, вы действительно попали! Характер у бабы Тани ещё тот был. И свои понятия о справедливости!
- Так в чём дело? – Маша решила выяснить всё до конца, и это так явственно прозвучало в её голосе, что сосед смирился. Он пригласил Машу войти, и они уселись рядышком на странно смотрящемся в деревенском доме, вычурном и дорогом диване в гостиной.
***
- Знаете, я ни во что не верю, но в наших краях есть своя легенда, - начал мужчина. - Я вам быстренько расскажу, а вы сами выводы делайте. Будто бы лет триста-четыреста назад завелась в деревне пыльная тварь. Сначала на площади у трактира маленький клубочек пыли возник, никто и внимания не обратил, но потом он рос, рос да и вырос с избу величиной, от него пошли пыльные рукава по улочкам, по огородам. Люди и убирать, и подметать, и жечь и водой заливать пробовали, а всё без толку. Вспомнили, правда, что ночью до появления клубка непогода была, сильно громыхало, да световые всполохи по площади метались. Поп деревенский на козни дьявола это списал. А потом сам запутался, стал говорить, что де Божье это наказание. Любили наши мужички в трактире попить, побуянить.
И была в деревне девчоночка-сирота, Василиса-Васёна, местному дьячку дальней родственницей приходилась. Жила она в сарае на кладбище, где всякое барахло хранилось. Дьячок сам еле концы с концами сводил, спасибо, подкармливал сироту. Девчонка с виду нормальная, одевалась опрятно, но говорила чудно, многие её за маленькую ведьму считали. А некоторые к ней обращались, если что, и вроде даже помогала она. Так эта Васёна, когда пыль на кладбище пришла, подбежала к ней, подняла комочек, поговорила с ним, а потом стала кричать, что де пыль эта издалека явилась, она живая, что беда будет, если её не остановить. И что нужен ей сторож или как бы товарищ, тогда она расти-раскидываться не будет. Взяла Васёна ветку дубовую, прямо с кладбищенского дуба отломила, подол подобрала и пошла пыль заметать. По кругу, по кругу, к центру гнала без остановки, и за несколько дней сбила её в тот клубок, что изначально был. На площади тогда дом построили и Васёну в нём поселили. Местный барин разрешил, он и сам пыли-то наглотался. И в календаре заметки сделал, жаль, не сохранились они – пожгли усадьбу в революцию. У Васёны потом мальчик и девочка родились, папашей кто-то из крестьян был, дело давнее, уж не установить, законом или нет. И до сих пор потомки Васёны в этом доме живут и пыль сторожат. Много она не требует – раз в неделю подмести, вымыть да поговорить. Тогда вреда не будет. Говорят, у нас тут танковая дивизия СС пропала во время войны. Деревню заняла – и сгинула. Мне отец рассказывал, но он пацанёнком был, так что может и враки.
А дверь в чулан вы не заметили, потому что ничего не знали: её так просто не увидишь! И Васёне вы не кровная.
***
- Странная сказка, - заметила Маша, когда её собеседник замолчал, - вам бы в какой-нибудь журнал эту историю послать! Или Стивену Кингу идею продать!
- Эх, - сосед махнул рукой, - я сам несколько журналов спонсирую, но писать ничего не буду, да и говорить тоже, особенно чужим. Не к добру. Жаль вас, не всякий рад быть у пыли сторожем, а вот вам теперь придётся. Бабка Таня вас выбрала, так что ничего не попишешь. Моя Стася тут почти год просидела, а я хотел её в Англию на учёбу. Но соседка попросила, как тут откажешь… Ждали.
- Глупости! – Маша встала. – Вы вроде серьёзный человек, бизнесмен, а верите во всякую чушь! Я сегодня же уезжаю! Но спасибо, что за домом присматривали.
- Не за что, - Стасин отец пожал плечами, - деревня эта моим предкам принадлежала, так что noblesse oblige.
Его простоватое лицо изменилось, черты лица стали резкими, а в серых глазах заплясали насмешливые искорки.
Маша не поняла последних слов: она иногда слышала это французское выражение, но не знала точный перевод. Девушка только кивнула с умным видом и попрощалась.
Она вышла из дома и направилась к себе. Разговор оказался раздражающим и неприятным. Как будто она виновата, что год не приезжала, и Стася, бедняжка, мыла полы в деревне вместо того, чтобы есть по утрам овсянку в какой-нибудь частной школе для детей лордов, похожей по порядкам на заведение для малолетних преступников. И надо же так бестактно намекнуть, что предки Славика были крепостными его предков!
***
В коридоре действительно обнаружилась дверь. Маша увидела её сразу. Именно там, где сказал сосед. Она подошла к ней и в боевом настроении (надо же, вчера не заметила, курица слепая!) сунула ключ в замочную скважину. Дверь бесшумно открылась. В чулане не было света, но, тем не менее, Маша прекрасно всё видела. Поэтому она не наткнулась на ведро, стоявшее прямо у входа. Маша подняла его: в ведре лежала тряпка и ещё что-то. Маша сунула в ёмкость руку и вытащила ветку с совсем свежими зелёными дубовыми листьями. Затем она оглядела чулан. Комнатка без окон, совершенно пустая комнатка. Но на полу в её центре что-то лежало: серый клубок размером с футбольный мяч. Маша подошла ближе и присела на корточки. Она не могла поверить, что это происходит с ней взаправду. Маша потрогала серый ком: он был мягкий, сухой, совсем как во сне. Клубок чуть заколыхался под её рукой, как животное, которое погладили. Он казался мирным, дышащим, живым и очень одиноким. Трудно было представить, что этот комок может превратиться в ненасытную пыльную тварь, которая вырвется на свободу и сметёт всё на своём пути.
- А ты ей понравилась! – голосок Стаси вторгся в серое пространство, как лучик света. – Баба Таня права оказалась!
- Я эгоистка, я обидела её внука, - сказала Маша, вспомнив слова из сна.
- Раз в неделю, приезжай всего раз в неделю, лучше в субботу, - голосок Стаси утешал, ободрял, - тогда всё будет хорошо! У всех!
- Стася! – раздался мужской голос. Это встревоженный отец звал дочку.
Девочка дружески кивнула Маше, задорно подпрыгнули белокурые локоны. Она развернулась и побежала, Маша, слушая быстрый топот её ног, вдруг успокоилась и повеселела. А ведь сегодня суббота! Но нет, хватит, не будет она идти на поводу у дремучих суеверий! Она же не может постоянно болтаться в деревню! А если она заболеет, уедет в командировку, в полноценный отпуск, наконец! И кого искать на замену? И вообще, какая замена? Дверь не всем показывается. Соседей баба Таня просила, а кого попросит Маша? Ну да, Стася поможет… Маша вспомнила недовольное выражение лица отца девочки и приуныла. И что-то подсказывало ей, что соседи вряд ли будут теперь часто наведываться в деревню. Но телефончик у них взять надо. Так, по-соседски, мало ли что!
Маша осторожно прикрыла странную дверь, стараясь не смотреть в центр комнатушки. Да, она сбегает, но разве же это предательство? Она ни о чём никого не просила! Миллионы жён изменяют мужьям, так почему она должна всё расхлёбывать? Закрыв чулан на ключ, Маша отцепила его от связки и повесила на крючок в прихожей. Если родня увидит и выбросит за ненадобностью, с неё взятки гладки!
Девушка решила оставить привезённые вещи и продукты: на следующей неделе мать собиралась открывать летний сезон. Она немного прибралась в доме, вытряхнула покрывало и решила перед отъездом зайти к соседям. Маша уже внесла Стасино имя в «контакты» телефона.
Калитка оказалась запертой, девушка пригляделась: дверь в дом тоже была прикрыта. Когда она входила во двор в первый раз, то заметила справа распахнутые двери сарая и серебристый блеск автомобиля внутри. Но теперь всё изменилось. Владение соседей имело нежилой вид. Маша поняла, что Стася с отцом уехали. «В Англию учиться», - с горькой иронией подумала она.
Вздыхая, девушка вернулась к себе, завела машину и выехала со двора. Она несколько раз пугливо оглянулось – в зеркале заднего вида на долю секунды ей привиделась мелькнувшая серая тень.
Миновав узкую просёлочную дорогу, Маша оказалась на шоссе. Она приоткрыла окно и на ходу прибрала размётанные ветром пышные волосы. Девушка включила любимую радиостанцию и, напевая знакомую мелодию, с лёгким сердцем продолжила путь.
Вдруг что-то мягкое, невесомое коснулось левого запястья. Маша скосила глаза: вокруг руки обвилась серая ниточка. Девушка небрежно смахнула её, но нитка не улетела за окно со встречным ветром, а прилипла к коже. Нить на глазах утолщалась, становясь похожей на деревенскую шерстяную пряжу, из которой когда-то вязала носки Машина бабушка. И конца шерстинке не было видно, он тянулся из окна.
«Не уезжай! - прозвучало в голове у Маши. – Не оставляй меня!»
Девушка поёжилась, снова подумав об одиночестве, которого, как ей казалось, она не боится! Каково это, быть одиноким? И, охваченная непривычными мыслями, она продолжала путь, оставив попытки избавиться от раздражающего вмешательства. Маша глядела на дорогу, крепко вцепившись в руль и автоматически реагируя на редкие в это время автомобили.
Одновременно перед её глазами распахнулось тёмное мрачное пространство: ледяное, враждебное, пытающееся поглотить всё яркое, тёплое и живое, что было в ней. Но среди темноты прорезывались тоненькие светло-серые лучики: они пульсировали, и Маша видела, что они постепенно размываются и слабеют. Потом девушка не раз поражалась, как могла она видеть несколько картин сразу.
«Я не хочу возвращаться туда! - вновь раздался тихий печальный голос. – Я никому не желаю зла!»
И Маша молча крутанула руль. Машина, протестующе завизжав шинами, повиновалась. Только через несколько минут девушка заметила, что серая шерстинка исчезла с её запястья.
***
Она принесла воды, затем тщательно обмела чулан дубовой веткой. Та нисколько не испачкалась и не истрепалась, да и следов пыли на ней не обнаружилось. Затем девушка осторожно протёрла и без того идеально чистый пол. Серый комок чуть приподнялся над полом, и Маша помыла и там. Она частенько напевала за уборкой и теперь мурлыкала себе под нос старую детскую песенку про улыбку, от которой «станет всем светлей». Маша даже не подозревала, что сохранила в памяти все слова и ни разу не сбилась!
Закончив дела, девушка вылила воду, для порядка несколько раз встряхнула ветку и положила всё, как было.
- Ну вот, ты довольна? – спросила она у пыльной твари. И на долю секунды ощутила прикосновение чего-то тёплого, дружеского, умиротворённого. Маша почувствовала, что справится. Она уже взрослая, хватит делать глупости, ребячиться и обижаться!
Девушка закрыла дверь на ключ и вышла на солнышко.
- Привет! – Лёха стоял у калитки, смущенно улыбаясь. – Прости меня, я вёл себя, как идиот!
- Нет, нет, всё в порядке… - сбивчиво начала Маша, - мне надо было здесь прибраться, а телефон разрядился, я позвонить не могла. И неудобно было соседей беспокоить! А как ты меня нашёл?!
- Твоя мама подсказала! Я сразу на электричку и к тебе. Тут до станции двадцать минут пешком.
Вот и всё, никакой мистики, ясно и просто!
Маша не стала запирать входную дверь, в замках не было смысла. И везти обратно свои вещи - тоже. Она взяла только сумочку.
- До субботы! - прошептала Маша, прикрывая калитку.
Похожие статьи:
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Пограничник
Рассказы → Доктор Пауз
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → По ту сторону двери
