Когда вожатая закрыла нас с Машкой вместо обеда в кладовке (аргумент отчаяния!), сказав на прощание, что таким мерзким девчонкам полезно посидеть взаперти, мы не очень-то расстроились. Продолжая хихикать, устроились у небольшого окошечка, откуда било солнце, и стали соревноваться в «тетрис». Потом (это Машка придумала!) начали слать всякие прикольные смс-ки кому ни попадя. Мы отправляли на выдуманные из головы номера: «Поздравляю! Ты скоро будешь папой!». Не скучали, в общем…
Об этом случае я вспомнила только несколько месяцев спустя, когда смена в лагере уже закончилась. Именно эта кладовка мне почему-то пришла на ум, когда я заперлась, поссорившись с мамой, в своей комнате, и разревелась в три ручья.
Дело было так: я всего-навсего хотела стрельнуть у мамы стольник перед выходом на улицу, когда она, оторвавшись от журнала, вдруг поманила меня пальчиком. Ничего не подозревая, я подошла, а она уставилась на мой живот, выпирающий из-под майки. Я еще подумала: «Опять проверяет, не проколола ли пупок». Но она развернула меня к себе боком, посмотрела, и вдруг резко сказала:
– Сядь!
Я уселась на диван рядом с ней, все еще довольно-таки беззаботно помахивая ногой, а она спросила, внимательно глядя мне в глаза:
– Доча, у тебя месячные давно были?
У меня от этого вопроса глаза на лоб полезли. Конечно, мы с ней обсуждали иногда такие вопросы, но чтобы вот так, в лоб…
– Н-н-не п-помню, – выдавила я, и поняла по выражению ее лица, что она подозревает что-то гадкое.
Потом до меня дошло, что она подумала.
Проорала:
– Свихнулась?! Я – девственница!
И, пытаясь удержать неожиданно брызнувшие слезы, ринулась в свою комнату, закрыв щеколду.
Вот там-то мне и вспомнилась кладовка. И то, как мы целовались с Машкой.
Ну, целовались! И что теперь? В конце концов, я уже не ребенок и понимаю, что ОТ ЭТОГО детей не бывает!
…Большего ужаса, чем гинекологическое кресло, человечество пока не придумало: сидишь в беспомощной позе, бесстыдно раскинув ноги, а в это время какая-то мерзопакостная тетка копается прямо В ТЕБЕ. Пытаясь не заорать от страха, я прокусила себе губу. Самое мерзкое, что эта гадина НЕ НАШЛА у меня никакой девственности, зато обнаружила беременность.
Ой, мамочки! Я твердо решила повеситься!
…Аборта не помню абсолютно, потому что вкололи какую-то гадость, после которой у меня неделю ехала крыша. Я ходила бледной тенью и все время плакала: казалось, будто из меня удалили половину кишок. Даже то, что меня сразу же после этого ужаса увезли на юг, поначалу не радовало. Разве что море… Оно старательно вылизывало мои раны и через несколько недель я немного ожила. Даже начала разговаривать с мамой...
Постепенно все прошло, как страшный сон.
…Год спустя я совершенно случайно узнала, что Машка родила сына.
И еще тридцать лет мне понадобилось, чтобы понять, что мы с ней отправили смс-ку Богу.
