Общий вагон – «скотовозка», запахи железа, оружейной смазки, кожи, паленых проводов и человеческих тел. Тел много – наемники, похоже, поступили на службу целым кланом. Мужчины, женщины, ватага подростков, отличных от старших только взглядом. Приглушенный свет, дым и голоса, слитые в неразличимое бормотание. Только спать – но любопытство берет верх.
Журналист разглядывает их; ему не нашлось места в спальных вагонах – там были офицеры, и его вместе со всей техникой вытолкали в «скотовозку». Если честно, Рейм был не против: наемники – куда более приятное общество, чем офицеры и их обслуга. Наемники привычно расположились на полу или в развешанных под потолком гамаках; кто-то спал, а кто-то занимался оружием или тихо разговаривал, покуривая редкий ныне табак. Рейму нравились могучие матриархи боевых кланов – суровые, крепкие женщины, даже седые они опасны и проницательны. Сейчас одна из них ремонтировала свой шлем и почти общалась с молодежью; это нельзя было назвать нотациями – они отвечала на их вопросы, но зачастую заставляла их пораскинуть мозгами и самих найти ответ. Как отличались от нее молодые девчонки – тощие, большеглазые, любопытные, и она – широкобедрая, с узлами годами наращенных мышц, совершенно плоскогрудая от брони и навесного оружия, и в глазах… река.
Говорили о первой крови, о смерти; матриарх грустно взглянула на подростков.
– К этому нельзя привыкнуть, к Смерти, ни когда она уносит товарища, ни тогда, когда ты сам несешь ее. Тот, кто принял ее, кому больше не страшно лить кровь реками – сам уже мертв. Каждый из вас должен осознавать ответственность за каждую выпущенную пулю, взмах ножа и отданный приказ, – паяльник шипит в руках женщины, на лице залегли глубокие тени – не то игра искусственного слабого света, не то следы тяжелых мыслей.
Девушка, уже переросшая период подростка, но еще не заматеревшая, задумчиво склонила голову на бок. Взъерошенная, золотоволосая – что-то ее беспокоило, волновало в словах матриарха.
– Ответственность…
– Именно, – голос женщины стал резким, губы поджались, и журналист вздрогнул: именно таким голосом отдается команда «Огонь!». – Когда ты хочешь выжить, выбора у тебя нет; приходится убивать, карать и морально уничтожать, но все это не снимает ответственности с твоей совести.
В тенях хмыкнули, где-то передернули затвор – каждый знал, чем он рискует, не только жизнью, но и душой. Смешно казалось это другим – душа у профессиональных солдат, тех, кто убивает почти каждый день за деньги. Однако это было так: даже на войне они старались оставаться людьми, теми, кто способен чувствовать и сострадать, спасать. За наемниками не оставалось пепелищ и лишних жертв – они были суровы, но не жестоки. Журналист перевел взгляд на гамак, где обнималась молодая пара: им было тревожно, но они были собраны, оружие наготове, им было за чем возвращаться. Пред Реймом были по-своему счастливые люди.
Резко погас свет, поезд начал крениться, и посыпались со всех сторон приказы; журналиста сгребли за шкирку, и он оказался в сырой ночи. Вагон был покинут мгновенно – они были профессионалами, все они. Камера уже писала, как горит поезд и как переформировываются наемники…
Похожие статьи:
Рассказы → Шаги усталого Создателя
Рассказы → Цифровое зеркало
Рассказы → Принц Элова
Рассказы → Квадрат № 8
Рассказы → Пастбище
