Ну вот, ты открываешь этот файл в браузере. Читаешь первую строчку, пытаясь понять — стоит продолжать или нет. Морщишься или, быть может, снисходительно хмыкаешь: автор с первых строк пытается заигрывать с читателем. Конечно, прием этот известен. Он до отвращения избит. Но мне как-то похер. Извините.
А рассказать я хотел о пейсателях.
"Пф-ф!" – пфнешь ты. О пейсателях – тема еще избитей, чем заигрывание с читателем. Полностью согласен.
Итак. Перед тобой два человека. Первый – тертый сетевой автор, может, упаси Господи, такой как ты. Или я. Второй – начинающий литератор, человек не испорченный интренет-тусовкой, его еще не успели обложить мнениями и советами. Второй и есть наш герой. Назовем его… Ну, пусть будет Витя. А первый, – который тертый, – пусть будет Петя. Петюня. Петруха. Нормально, по-моему, звучит, а?
В общем, работают Витя и Петя на одном предприятии. Скажем, менеджерами. И оба пишут. Ну, рассказы там всякие, повести и прочую херню. Простите.
Витя – парень скромный, уравновешенный и адекватный. Петя – тоже, но только на первый взгляд.
Итак, представьте: десять часов утра, офис, рабочий день начинается...
– Вот, вчера в финал вышел на конкурсе, – как бы между прочим говорит Петя, глядя в монитор.
– Молодец, – в голосе Вити чувствуется уважение. Петя любит когда ему делают комплименты и не упускает случая подставиться теплому словцу.
– Да, ерунда, – фальшиво-беззаботно тянет Петя. Мы-то знаем с тобой, читатель, – гаденыш ликует в душе и упивается минутой славы. – Там и соперников нормальных нет. Негодно пишут нынче. Сами хоть бы читали свои опусы, а потом на конкурс несли… – Дальше Петя минут двадцать рассказывает, с какими ограниченными людьми ему пришлось участвовать в литературном конкурсе и какую поверхностную херню они пишут. Извините.
Витя успевает и работать, и слушать сотрудника, и даже кое-что полезное запоминает. Ну, к примеру, про инфинитив, склонение имен прилагательных, соблюдение логики и все такое...
Витя читал рассказы Петюни, и буду с тобой откровенен, читатель, – относил работы своего напарника к той самой редкой постной херне, извините, о которой Петюня без устали говорил. Нет, писал сотрудник грамотно, правильно, но… скучно, плоско и неоригинально. И если случись, – а такое бывало частенько, – Петя с гордостью предлагал-навязывал прочесть очередной "шедевр" и отозваться, то Витя отзывался всегда коротко. Примерно так: "ну, ничего, нормально" или "пойдет". Врать парню не хотелось и обижать товарища – тоже. Как-то раз, правда, Витя погорячился и сказал, что рассказ Пети неинтересен, затянут и не имеет смысла. После чего Петя сильно обиделся и месяц клеветал начальству.
Что же касается творчества Виктора и отношения к нему Петюни, тут все просто. Во-первых, Петя относился к чужим трудам с презрением или завистью. Во-вторых, даже когда вещь была хороша, Петя находил к чему придраться и раздувал ошибку до такой степени, что весь труд казался полным говном. Ну, этот так, к слову.
– На сайтах этих, самиздатах всяких, – наставительно вещает между тем Петр, – ты никому не нужен. Вот, скажем, есть у меня друзья, френды. Если я их не почитаю, если не откомментирую их говеный рассказ – фиг они меня прочтут. Совершенно точно говорю. Проверено.
– И что, совсем нет людей, которые читают просто, потому что им нравится? – спрашивает Витя.
– Есть… – нехотя признает Петя. – Но таких мало. В основном начинающие писаки с неразвитым вкусом и куцими взглядами. – Здесь Петя выдерживает фирменную паузу, чтобы дать понять Вите, где его место. Не специально, заметьте. Выработалось. К слову, Петя даже говорить старается правильно. Как это? Ну, он строит предложения так, чтобы в них не повторялись слова, было поменьше местоимений, лишних и похожих слов, всяких "было", "был", "бы" и чтоб было бы поменьше бы прочей всякой бы разной, иной антистилистической херни бы. Прошу прощения. Оно, конечно, верно. Но для художественной литературы. И то – в меру. В жизни такой маневр похож на монолог бота из компьютерной игры. Сухо, безжизненно, убого. Ну, ты же все знаешь, дорогой читатель.
– Читать твои вещи можно заставить либо через конкурсы, либо методом комментирования чужих рассказов. Но второй способ дает осечки. – Голос у Пети сейчас очень серьезный. Так подвыпивший отец объясняет сыну, откуда берутся дети.
Витя не верит Петрухе. Он считает, что по-настоящему хорошая вещь пробьется и добудет автору читателей. Витя думает, что в чтении рассказов друзей нет ничего корыстно, наоборот: можно чему-то научиться, что-то подсказать, да и человеку приятно. Но наш герой молчит, не решаясь возразить маститому сетевому литератору.
Когда, наконец, Петя выговорится и приступит непосредственно к работе, наш Витя будет изрядно раздражен пустой болтовней сотрудника. И как ты уже догадался, читатель, день сегодня особенный. Как говорят на западе – избранный.
Представь себе, читатель, как после изнурительного рабочего дня, сотрудники выходят из душного офиса в ласковый вечер июня, закуривают, о чем-то трындят по дороге на остановку, и вдруг Петя предлагает пойти дрябнуть пивка. А почему бы и нет?
Они покупают пару бутылок импортного пива в ларьке, становятся возле входа в метро (там бутылки на парапет удобно ставить), пьют, курят и треплются о всякой херне. Простите. Затем покупают еще пива, и разговор заходит о литературе.
Чувствуешь кульминацию, читатель?
Петя, как обычно, заливает о стилистике, пунктуации и о том, какой он офигенный писатель и как ему тяжело среди ограниченных авторов, которые ничерта не смыслят в настоящей… нет, не так, – НАСТОЯЩЕЙ! – литературе. Да, какой там, нафиг, литературе! Искусстве! О том, как он, Петр, ищет вдохновения, не спит ночами и смотрит с балкона в усыпанное холодными звездами небо, на бледную луну, выкуривает по три пачки, размышляя о материях вселенского масштаба...
И Витя не выдерживает, говорит:
– Достал ты, Петя, со своей литературой.
Представляешь лицо Петра, читатель? Нет?! Да и пес с ним.
Ясное дело, Петя удивлен, я бы сказал, ошеломлен. Он багровеет на глазах, шумно втягивает воздух, чтобы растереть аргументами Витю в пыль.
– И рассказы твои – говно, если честно, – заканчивает мысль Витя, выбрасывая окурок в урну. Петя сдувается, в этот момент вся его злоба будто рассеивается. Задето самое святое. Самое великое и важное в его великой жизни будущего великого, нет, – величайшего, – писателя.
– И по стилю, и по содержанию, – продолжает Витя, отхлебывая невкусного импортного пива, – то еще днище.
Петя, кажется, хочет что-то сказать, но комок в горле из шока, злости, негодования и уязвленного самолюбия позволяет лишь пыхтеть.
– Д-да ты к-кто т-такой?.. – выцеживает великий писатель. Ну, Петя, то есть. – Что ты в своей жизненке написал? Ты!.. Ты!!! – Петя уже кричит, и на него косятся спешащие домой люди. – Ничтожество!!! – Слово звучит неинтересно и уныло. Витю совсем не трогает.
– В этом и есть твоя проблема. Ты даже говоришь "как надо", по правилам, шаблонно.
От слова "шаблонно" Петю перекашивает. Натурально.
– Живым надо быть, Петя. От души писать, тогда и люди это почувствуют. Чувствами пишут, понимаешь? А потом уже головой.
– Да ты… ты… ты… – бубнит Петя.
– А что я? – удивляется Витя, тоже заводясь. – Мои рассказы публикуют в журналах, мои рассказы занимают призовые места на конкурсах. – Петя просто раздавлен, уничтожен. А Витя жгет дальше: – Но кичиться этим не имею привычки и желания. Пустое это все. Для снобов.
– Ах, ты… ах, ты...
– Собой быть надо, Петь, настоящим. Тогда то, что ты делаешь – будет таким же. Все, мне пора, пойду я.
Абсолютный вин.
Наш герой набрасывает сумку на плече и направляется к спуску в метро.
– Ты же мне судьбу испоганил! – бросает сотруднику Петя через парапет. – Ты мне жизнь изломал! Позором покрыл!
– Переживешь, – говорит Витя негромко, но Петя слышит и свирепеет еще больше.
Сквозь нарастающий гул подземки Витя слышит далекое шаблонное "мерзавец". Нет, согласитесь, живые люди так не говорят.
Чем же закончилась эта история, мой терпеливый читатель? Стал ли Витя известным писателем и продавался миллионными тиражами? Или Петя стал? Не знаю. Все, что мне известно: ребята еще долго работали вместе, правда, общались меньше. Петя поостепенился, но часто был не в духе. Витя вскоре уволился, перешел на другую работу.
Петя начал выпивать, и ему пару раз после работы вломили люлей в подворотне. Отобрали мобильник, кошелек и даже один раз туфли сняли. Ничего, отошел быстро. Поумнел, мягче стал.
Вите, кстати, тоже перепало разок. В той же подворотне. Но он отделался только фингалом.
Так в чем же мораль сей басни, читатель? Во-первых, не надо быть самоуверенным надменным чмом, это вредно и неэстетично. Во-вторых, не помешало бы писать хорошие рассказы на конкурсы и не тащить всякую херню. Простите. Его же, творчество это, люди читать будут. Это для пейсателей, уважаемый, читатель. В-третьих: уважайте других, пусть они и не соответствуют вашим высоким идеалам. Может быть, и вы, не вершина человеческого гения, м? В-четвертых: не пейте говняное импортное пиво. Говорят, от него биополе гнется. В-пятых: все всегда заканчивается хорошо. Главное – с какой стороны глядеть. Судьба мудрее нас.
Вот и все.
До новых встреч, читатель.
