О чём молчат пришельцы

Собаки обступили со всех сторон – я еще на что-то надеялся, когда услышал глухое рычание, понял, что ничего хорошего ждать не приходится. Так, что там полагается в этом случае…Найти вожака, как правило, самая крупная собака… Да они здесь все самые крупные… Что дальше… Смотреть ему прямо в глаза… Я посмотрел на собачищу, которая с рычанием оскалилась на меня, зверь прыгнул.

Секунды, растянутые на вечность…

Закрыть горло, пока не вцепились…

…выстрела не услышал – скорее, почувствовал, еще удивился, как это он не попал в меня, интересно, кто он… Собачища покатилась по грязи со сдавленным визгом, еще два выстрела заставили ее замолчать.

Я обернулся – я едва различал его в осенней серости, в туманной сырости, высокого, поджарого, сгорбленного, он шел ко мне, хлюпая по грязи.

— Не сильно они вас?

— Да нет… спасибо.

— Да не за что… Вы здесь какими судьбами?

— А что, видно, что неместный?

— Да местных-то осталось, жук чихнул, друг друга все в лицо знаем… Куда путь-то держите?

— Да деревушка какая-то под Янгиюлом… как ее… Беспечная называется… нет, вот – Безымянная… Интересное название – Безымянная…

— А, так давайте подброшу… а то собаки эти вас заедят, спасу от них нет… ах, собачек, видите ли, нельзя отстреливать…

Осенняя морось выпустила из себя убитый жизнью запорожец, помнивший еще Ивана Грозного. Запорожец долго чихал, фыркал, не хотел просыпаться от глубокого сна, наконец, дернулся, нехотя затрюхал по осенней грязи.

— Что ж вам в Москве-то своей не сидится, или откуда вы там? – спросил водитель. Только сейчас я разглядел его как следует, замотанного темным шарфом, простуженный, что ли…

— Да черт меня сюда занес… то есть, не черт, редактор… Хотя это, в принципе, одно и то же…

— Да уж… начальники… они такие, спасу от них нет. А что, жизнь российской глубинки изучать будете?

— Какое там… — я покосился на него, осторожно добавил, — говорят… гуманоиды у вас тут в деревне развелись…

— Еще что редактору вашему приснилось?

— Вот-вот, я тоже так думаю… А куда денешься, против редактора не попрешь…

— Это точно, что мы против начальника… Я вот тоже… пять лет на комбинате работал, натерпелся от мастера нашего… Сам не знает ни хрена, других учит…

Я посмотрел на попутчика: несмотря на закутанное лицо, он внушал доверие.

— У вас тут… гостиница есть какая-нибудь?

— Ага… отель Ритц… пять звезд. Номера класса люкс, джакузи в номере, сто этажей, бар, бильярд…

— Да нет, я серьезно…

— Серьезно, у меня переночуешь… В тесноте да не в обиде…

— Да какое переночуешь, мне за одну ночь репортаж делать, утром на электричку…

— Репортаж… какой ты тут репортаж сделаешь, присочини что-нибудь… Вы, журналюги, это умеете…

— Ну-ну, полегче…

— Редактор твой все равно проверять не поедет… не царское это дело… Ну вот, приехали… в тесноте, да не в обиде…

Мы выбрались из запорожца, который помнил еще Эхнатона, осенняя морось расступилась перед нами, выпуская домишко, который выглядел так, будто упал на самого себя. ничего не говорило о том, что в домишке кто-то жил, даже свет в окне казался нереальным, призрачным…

Я шагнул на порог, тут-то все и случилось – мой попутчик захлопал в ладоши, закричал – чурр, чурр, будто отгонял нечистую силу. Какие-то тени метнулись прочь от меня, и все-таки я успел заметить…

…немыслимо…

Вот ведь черт…

Их было двое, я все смотрел и смотрел, все пытался сказать себе, что мне мерещится, ну мало ли что привиделось… нет, не привиделось, вот они, двое, лысые черепа, круглые глаза по бокам головы, ноздри, торчащие почему-то не вниз, а вверх… губы… да нет, на губы это не похоже, какие-то щели, провалы… в никуда…

Два существа – большое и маленькое – скользнули за занавеску, я обернулся, я еще хотел спросить хозяина, сам не знаю, о чем, натолкнулся на его взгляд…

Жуткий взгляд жутких глаз — по обе стороны лица, да не лица, морды, похожей на рыбью…

— Увидел-таки… — заворчал хозяин — Вилия, я тебе говорил, как увидишь кого, прячься сразу, и ребенка прячь? Или русский язык не понимаешь? Или тебе по-нашему, на языке аюми сказать? Да вроде и по-нашему говорил уже…

— Сам-то хорош… водишь всяких… — женщина скользнула из-за занавески. Что-то подсказало мне, что это была именно женщина…

— Водишь… вот я и привел, чтобы он посмотрел, что нету здесь ничего такого, про что слухи распускают… гуманоидов всяких… а теперь…

— Жена ваша? – спросил я, просто чтобы что-то спросить.

— Ага… Вилия… а я Дамир…

— Андрей, очень… приятно, — я протянул руку, чувствуя, что не очень-то и приятно прикасаться к его руке. Да рука ли это… трехпалая лапка без ногтей, с мерзкими присосками…

Интересно, Дамир – настоящее его имя, или он так представился мне… или… Маленькое существо, похожее и в то же время не похожее на двух больших, неуклюже выползло из-за занавески.

— Иди ко мне… маленький, — сказал я, сам не знаю, зачем, — сынок ваш? Ну иди, иди…

— Он не ходит… ему не положено… И не сынок он наш, а господин наш, — пояснил Дамир, наливая мне чай — высшая раса… повелителей…

— А вы здесь… какими судьбами? – спросил я, чувствуя, что мне не ответят.

— Крушение, — кивнула Вилия.

— А корабль ваш где? – спросил я, чувствуя, что мне не покажут.

— Вот, — Дамир положил на стол что-то, напоминающее металлический браслет.

— Обломок?

— Корабль.

— Телепортация… что ли?

Дамир кивнул.

— И давно вы здесь?

— Десять лет… по вашему времени.

Я все еще боялся посмотреть на них – и хочется и колется, как будто если подниму на них глаза, случится что-то страшное. Да и так уже достаточно страшного – огромные навыкате глаза по бокам лица, губы… не раздвоенные – расстроенные, расчетверенные. Ноздри – почему-то не вниз, а вверх… Представитель расы господ выбрался на середину комнаты, Дамир и Вилия склонились перед ним.

— А ваши что же… вас не забирают? Амаи, или как их…

— Аюми. Мы скрываемся. Господина хотят убить – пояснил Дамир.

— За что же? – спросил я, чувствуя, что спрашиваю что-то лишнее.

— Императором был… свергли, — кивнул Дамир. Я уже чувствовал, что он не хочет говорить, каждое слово из него выжимаю клещами, да и чего ради ему раскрывать что-то передо мной… 

Дамир повернулся ко мне – жуткий, пугающий, глаза по бокам лица посмотрели на меня, мне казалось, я слышу, как они поскрипывают в орбитах.

— Это… все, что вы хотели знать?

— Да… я, в общем-то… много что хотел знать.

— У вас есть еще вопросы?

Господи, не смотреть бы в этот растроенный, расчетверенный рот, на эти ноздри, торчащие почему-то не вниз, а вверх…

— Да… в общем-то… нет… эй, вы что?

Вот гад, нарочно посадил меня подальше от двери, теперь и не сбежать… я сам не понял, что меня загнали в угол, окно далеко, до двери, как до Парижа пешком… Черт…

Он шел ко мне, расставив руки – легко, уверенно, видно, что не первый раз бивал нашего брата, и я смотрел уже не на него, не на его жуткую рожу, а на крохотные искорки на кончиках пальцев… на перепонках…

— Да что я вам сделал-то…

Он не ответил, от уже не считал нужным отвечать… Он шел ко мне… Ногами его вдарить, что ли, как в каком-нибудь боевичке… Руками в стены упрусь, хоп его ногами, потом сделаю сальто-мортале – к двери, на улицу, и как супермен какой-нибудь – фрр-р-р – полечу над лесом…

Мечтай, мечтай…

Ударил Дамира ногой – резко, сильно, даже перевернулось во мне что-то, никогда я никого не бил, с какого-то там класса… Как только я коснулся Дамира, ток прошиб меня с головы до пяток, швырнул на пол – парализованного, обожженного…

— Не надо! – голос Вилии, как из тумана, — оставь его, оставь!

— Что оставь… он слишком много знает…

— Да не скажет он никому! А скажет, так не поверят, сейчас этой прессы желтой развелось… Ты, Дамя, как первый день на Земле живешь…

Мир провалился в туман – черный, истыканный серебристыми звездочками.

— …пей… …пей…

— Да хватит мне уже пить-то…

— Это вода… вода…

С наслаждением глотаю воду – что за привкус у нее поганый, похоже, что-то добавили… или нет… Оглядываю комнату, все по-прежнему, Дамир наклонился надо мной, Вилия протирает стол, из угла смотрит нечеловеческая мордашка маленького…

— Лучше тебе?

— Отлегло маленько…

— Ну вставай… на электричку свою опоздаешь…

Я заставил себя подняться – все тело ныло, молило остаться, на день, на два, хоть на одну ночь, отлежаться, очнуться… и в то же время при одной мысли, что придется провести здесь ночь, у меня все так и переворачивалось внутри…

Я заставил себя пойти к двери – Вилия заботливо набросила на меня куртку, долго не мог попасть в рукава, руки не слушались, как будто были не мои. А может, это и правда уже не я, черт их знает, что они со мной сделали, может, я иду в большой город – чтобы убивать людей…

Убитый жизнью запорожец, помнивший еще мамонтов, затрюхал по осенней грязи.

— Ты смотри… не болтай там… про нас… — шепнул Дамир — А то понаедут тут всякие, нам это меньше всего нужно… еще туристов тут не хватало…

— Да что вы… я…

— Ты… Да кто тебе поверит, люди уже по горло сыты этими сказками… Аномальные новости… секретные материалы… они уже и не читают…

— Вот-вот…

— А то смотри… Мы-то тебя видим, от нас не скроешься…Хоть в Москву свою уезжай, хоть в Париж… какие там еще города есть… У нас по всей земле… связи… тебя везде найдем… Так что лучше молчи… только скажи кому, что мы здесь… под Янгиюлом…

— Никто не узнает…

Последний раз я видел его из окна электрички – длинный, поджарый, сгорбленный, он снова замотался в свои шарфы, чтобы никто не видел его лица, поднял руку, помахал мне из своего запорожца, который помнил еще трилобитов…

Связи у него… вижу я, какие у тебя связи, чувствую… Один ты, один, как перст, то есть, трое вас там… Меня одного, может, и прикончишь, а если сюда толпами журналюги с туристами нахлынут, ничего ты с ними не сделаешь, ни-че-го… оно и к лучшему, тебе же лучше будет, может, помогут тебе… Роскосмос, НАСА…

Не болтай…

Не за тем меня сюда послали, чтобы не болтать…

Запорожец чихнул, замер у крыльца, Дамир прыгнул в осеннее глинистое месиво, посмотрел на комбинат, оскалившийся трубами на горизонте. Знать бы, что они там производят, на комбинате своем, чем нас травят… А зачем знать… Дым они там производят… и отходы… дай бог, чтобы не радиоактивные… А какая разница, один черт, ни одного человека здорового в округе не осталось.

Зашагал к крыльцу, чувствуя, как снова защемило в груди… Сердце окаянное… говорят – порок… Говорят… Говорят, что кур доят…

— Ну что, получилось? – спросил он, когда Вилия бросилась к нему на пороге.

— Похоже, да… поверил…

— Журналюги сейчас такие пошли… хоть во что верят…

— Хорошо хоть в сумерках дело было…Не заметил он этот комбинат.

— Заметил бы, сразу догадался, какие мы гуманоиды… — Дамир сбросил куртку, устроился возле печки, сын неумело пополз ему на колени, — ничего, разболтает все… как миленький… Журналюг понаедет до черта… ученые… моченые… Инопланетный разум обнаружен… А мы дураки, что ли, бесплатно интервью давать… Готовьте ваши денежки…

— Так, глядишь, переберемся отсюда, что травиться-то комбинатом этим…

— Сыну денег найдем на врачей… Ножки подлечим… Ох, Семка, ты еще у нас ходить сможешь… ты еще у нас футболистом будешь… или фигурным катанием займешься…

— Ты смотри, что у меня есть-то… — Вилия показала сложенную пополам зеленоватую бумажку с видом Ярославля.

— Это еще откуда?

— От журналюги от этого… Во… билет банка Росси, все при всем…

— Обронил? Так вернуть надо было…

— Да не обронил…

— Ах ты, мымра… вот ты на кой куртешку ему подавала… Ты у меня еще и крадешь, оказывается…

— А что делать… голь на выдумки хитра… хоть Семке нашему чего-нибудь купим…

За окнами ощерился трубами комбинат, знать бы еще, что он производит… 

                                                                    2012 г.