Тем временем и вторая змея заинтересовалась своей жертвой. Не торопясь, скользя извивающимся телом по камню пола, она поползла, к моему пока еще живому товарищу. В итоге тот ей никаких хлопот не доставил. Увидев, что случилось с Энеем, он, судя по всему, впал в ступор и никак не реагировал на приближение своей смерти в лице жуткого создания Хтона, прижавшись спиной к решетке. Змея, не спеша подползла к нему и, не став даже обвивать неподвижную жертву кольцами, приступила к ее заглатыванию. Похоже, парень понял, что с ним происходит только после того, как оказался проглоченным до пояса. Торчащие из пасти ноги заелозили, силясь вытащить наружу тело. Но, куда там… Еще пара движений и несчастный оказался полностью проглочен. Он еще был жив, пока продвигался по телу монстра к желудку – бока того содрогались от конвульсий бедняги. Но, достигнув желудка, и эта жертва была раздавлена, хрустнув костями.
Словно продолжением этого хруста грянули аплодисменты. Аплодисменты и восторженные крики. После полной тишины они буквально оглушили меня. Я оглянулся. Собравшаяся публика неистовствовала. Кто-кто даже сорвал маску с лица и размахивал ей над головой. Вновь перед нашим строем возникла главная жрица. Она, издав предварительно пронзительный вопль, запела, обращаясь к сытым, разлегшимся на каменном полу пещеры, монстрам. Публика вначале затихла, а потом начала подпевать. Длилось пение довольно долго.
Когда оно закончилось, жрица в сопровождении пары стражей Атаны подошла к нам, прошлась вдоль строя, внимательно вглядываясь в лица. Ее лицо лоснилось от пота, глаза блестели, на лице блуждала странная улыбка, обнажающая крупные белые зубы. Напротив меня жрица остановилась. Улыбка стала еще шире. Я заметил, что зрачки у нее сильно расширены. Чем-то одурманена, или это действие экстаза, в который она сама себя вводит? Похоже, что зрелище, только что развернувшееся перед нами, доставило ей чувственное наслаждение. Бр-р-р! Кто здесь большее чудовище, змеи, сожравшие моих товарищей, или вот эта… Не знаю, как назвать. И с ней я предавался любовным утехам? К горлу моему подкатил комок тошноты.
- Ну, что, красавчик? – произнесла, тем временем, жрица, обращаясь ко мне. – Понравилось тебе представление?
Ненависть к этой твари поднялась внезапно, и я уже примерился, как ухватить половчее ее за горло, так, чтобы сразу раздавить гортань и трахею, но, видимо, та почуяла мои намерение. Жрица сделала знак своим охранникам и отступила на два шага назад. Стражи Атаны, наоборот, шагнули в мою сторону, закрывая своими могучими телами госпожу. Я глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух через стиснутые зубы, утишая ярость.
- Горяч… - усмехнувшись из-за спин телохранителей, процедила жрица. – Посмотрим, будешь ли ты так же резов. Когда тебя начнут жрать пифоны.
А я уже успокоился. И даже порадовался своей догадливости: твари Хтона, и впрямь, - пифоны. Какую сказочную редкость мы удостоились лицезреть. Вот только это нисколько не радует. А жрица уже отдала приказ конвоирам, и они погнали нас обратно в комфортабельные камеры.
Оказавшись в своем узилище, я, как зверь в клетке заходил из угла в угол, лихорадочно ища пути к спасению себя и своих товарищей. Перед глазами продолжала стоять картина гибели двоих из них, подхлестывая мысли. Но ничего путного не придумывалось, хоть головой в стену бейся. Почувствовав, что от напряжения и безысходности скоро лопнет эта самая голова, я выпил прямо из горлышка винного кувшина, стоявшего на столе, половину его содержимого, рухнул вниз лицом на ложе и к своему удивлению уснул, как в яму провалился.
Разбудил меня скрип решетчатой двери моей камеры. Я приподнялся на ложе, всматриваясь в темноту коридорчика, ведущего к выходу. Из темноты показалась Хриса. Шла она быстро, опасливо оглядываясь. Подойдя к ложу, с которого я так и не поднялся, сунула руку в складки платья и через мгновение протянула мне нож.
- Вот! – громким шепотом произнесла она. – У меня получилось! Я стащила нож на кухне. Только боюсь, что его быстро хватятся, потому, мешкать нельзя.
Я осмотрел принесенный Хрисой нож. Так себе нож. Лезвие длиной в пядь сильно сточено. Но это лучше, чем ничего.
- Что ты собираешься делать? – спросила девчонка.
- Прямо сейчас попросишься назад, на выход, - ответил я. – Когда дверь откроют, я нападу и убью стражника. Кстати, много их сегодня возле наших камер?
- Всего видела троих. Но вблизи твоей двери только один.
Она умолкла, посмотрела на меня с тревогой, спросила:
- А ты справишься?
- Справлюсь, - уверенно ответил ей, хотя особой уверенности не испытывал.
Но сомнения порождают слабость, а я не мог сейчас позволить ее себе позволить – в моих руках жизни моих товарищей и жизнь Хрисы.
- Пошли, - скомандовал я, направляясь к двери.
У самого выхода пропустил девушку вперед. Я почти всегда провожал Хрису до двери при ее посещениях, поэтому мое присутствие не должно было насторожить охранника. Девушка постучала по решетке. Ей пришлось постучать еще трижды, прежде чем к двери подошел, недовольно бурча, один из стражей Атаны. Он спросил что-то на старо-критском у Хрисы. Та ответила на том же языке. Продолжая ворчать, страж начал возится с засовом. Я напрягся, готовясь к схватке.
Засов громыхнул, освобождая дверь. Ждать, когда страж распахнет ее, я не стал. Отодвинув Хрису в сторону, ударил по двери ногой. Та распахнулась, чувствительно приложив подходящего к ней гиганта. Он взревел от ярости и, взмахнув своей огромной дубиной, кинулся на меня. Я ушел от удара кувырком вперед и влево, сумев чиркнуть лезвием ножа по внутренней поверхности бедра правой выставленной вперед ноги стража. Тут же вскочил готовый к продолжению схватки. Страж издал еще один вопль ярости и шустро повернулся ко мне, вновь вскидываю свою огромную дубину. На порез он, кажется, даже не обратил внимания. А зря – у меня получилось перерезать его бедренную артерию и сейчас из пореза пульсирующей струей била кровь. Если бы у меня имелось хоть немного времени, можно бы было не вступать в рукопашную, а просто уворачиваться от размашистых ударов дубины и ждать, когда гигант истечет кровью и потеряет сознание. Еще немного погодя человек умирает, если, конечно, не перетянуть ему ногу выше раны. При таких ранениях сознание теряют очень быстро, но, все же недостаточно быстро, чтобы на помощь стражу не успели прийти его соратники. Приходилось рисковать.
Достать до сердца такому гиганту мой ножичек был не в силах. Бить в шею? Тут тоже быстро вывести стража из строя вряд ли удастся. Оставалась голова. Вернее, глаза, через которые возможно достать до мозга. Пригибаюсь. Над моей головой со свистом пролетает дубина, ветерком взъерошив волосы. Следуя за обратным ходом оружия стража Атаны, приближаюсь к нему вплотную, прыжок вверх и я, что есть сил всаживаю нож в правую глазницу великана. Выдернуть его не успеваю – мой противник резко отшатывается назад и издает душераздирающий вопль. Какое-то время он стоит, пошатываясь, потом делает попытку дотянуться правой рукой до рукояти, торчащего в глазу ножа. Но удар мой удачен: ноги стража подгибаются, и он с шумом рушится на пол пещеры лицом вниз, вгоняя клинок еще глубже в свою голову.
Радоваться, однако, некогда: вот-вот прибегут друзья поверженного великана, а я опять оказался безоружен – вытащить нож из черепа врага не просто, драться его тяжеленой дубиной эффективно я вряд ли смогу. Кажется, стражи носят на поясе ножи? Видел их. Правда, не у всех. Бросаюсь на колени перед поверженным телом, охлопываю его пояс. Есть! Вот это нож! Длинный, обоюдоострый. Почти что меч! Это вам не тот хлеборез, который остался в глазнице убитого. Выхватываю нож из петли, в которой страж носил его на поясе. Делаю пару взмахов. Нож со свистом рассекает воздух. Красота!
Осматриваюсь. На помощь охраннику пока никто не спешит. Даже шагов не слышно. Из двери моего узилища выглядывает Хриса. В глазах ее страх и восхищение. Я ободряюще улыбаюсь девчонке.
- Все в порядке. Но спрячься. Сиди там, пока мы не разберемся с охраной.
Хриса послушно кивнула и скрылась в темноте камеры.
