— Да подумаешь, Новый год… — хмыкнула я. — Первый день календаря. Смысл его отмечать?
Марина посмотрела на меня так, будто я сказала несусветную чушь. Или дикость. Или чёрт его знает, как называется этот парадокс — когда ты говоришь что-то логичное и разумное, а это воспринимается как странность.
— Новый год, — возразила она. — Это праздник! Детство, волшебство, Дед Мороз. Разве ты не чувствуешь, что мир погружается в сказку?
— А Питер в пробки, — подмигнула я. — Типа той, в которой мы сейчас с тобой стоим.
— Придёт Максим, — проигнорировав моё упрямство, продолжила она. — Тот, что тебе понравился.
Дурашливо сморщив нос и сдвинув домиком брови, я принялась заикаться.
— Ка-ка-как-кой ещё М-м-маа-ксим?!
— Хватит паясничать! — рассердилась Маринка. — Друг Сани. Я тебе показывала его фотки. Ты сказала, что он симпатичный.
— Ты меня спросила, как он мне, я ответила объективно. Да, он симпатичный, но это не значит, что он мне понравился. Если бы мне нравился каждый симпатичный парень, я бы, наверное, уже давно пошла по ру…
— Стоп, стоп, стоп! Хватит. Верю.
Я удовлетворённо улыбнулась и отвернулась к окну. Обожаю занудничать. Впрочем, Маринка все мои хитрости выучила наизусть. А Максима я не помню. Кого она только не показывала, пытаясь найти для меня «проверенного» кавалера. Хорошо, хоть бывших не предлагала — хотя вот это точно был бы самый проверенный вариант.
— Ничего на свете лучше не-е-ту, чем бродить друзьям по белу свету! — затянула я, и подруга подхватила:
— Тем, кто дружен, не страшны тревоги, нам любые дороги доро-о-ги!
— Знаешь… — вдруг сказала я. — Чего-то я устала. Пойду прогуляюсь.
И вышла из машины, помахав Маринке на прощание сумкой. Впереди маячила Тропа Забвения. Я внезапно поняла, что жутко соскучилась по ней — и пошлёпала по лужам, не разбирая дороги и ускоряя шаг, всё быстрее и быстрее. Мой сказочный лес, через который я каждый утро пробираюсь на работу, сегодня напоминал владения хозяйки Медной горы. Таинственный дворец с унылыми изваяниями деревьев, выточенных из камня подземными мастерами. Под ногами хлюпала чёрная жижа, в которую превратился снег недельной давности. Болото. Новый год не обещал сказку, он обещал привычное питерское межсезонье, но меня это ничуть не смущало — я наслаждалась психоделикой сумрачной дороги и воплями серых ворон, облюбовавших владения призрачной Хозяйки.
«Почему тропа забвения?» — спросила как-то Марина.
«Потому что, минуя этот отрезок пути, я отрекаюсь от себя… — ответила я. — И прихожу на работу с чистым сознанием».
«Что?» — переспросила подруга.
«Просыпаюсь», — коротко пояснила я.
Но обратная дорога возвращала всё вспять: я оставляла позади рабочие дела и вновь становилась собой — лёгкой, воздушной и невесомой.
— Нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свобо-о-ды! — в моей голове звучала песня, и я тихонько, вполголоса, подпевала ей.
«Donnez-moi une suite au Ritz, je n'en veux pas! Des bijoux de chez Chanel, je n'en veux pas!» — согласился со мной мобильный. На экране высветился входящий от Ленки.
— Ну чего? — поинтересовалась она. — Ты с нами в Новый год?
— Не-а, — протянула я и, вспомнив реакцию Марины, бодро соврала: — К коллеге в гости иду.
— Жалко, — судя по интонациям, ничуть не расстроилась Ленка. — А что, может, всё-таки рванёшь с нами в клуб? Потанцуем.
— Не, я уже пообещала. Неловко отказать. Не могу. Ждут ведь.
«Если твой вариант не вписывается в рамки чужих стереотипов, придумай то, что устроит каждого», — с этой мыслью я скомканно попрощалась, чувствуя, как рука деревенеет от холода, и втиснула себя в подошедший к остановке трамвай. Телефон завибрировал сигналом входящего смс: «С наступающим! Где будешь встречать Новый год?» — «В ночной клуб с друзьями иду. А ты?» —«А у меня круиз на пароме», — «Отличный вариант!»
Так и ехала домой — отвлекаясь на сообщения. Традиционные поздравления, стихи и ненужные вопросы. Впорхнув в квартиру, с облегчением перевела дух и стянула с себя куртку, сунув ноги в мягкие тапочки. Вот и мои владения! Чистые и светлые, как хрустальная крепость, но тёплые и уютные, как их хозяйка. Ёлочки, конечно же, нет, и быть не может — традиция тащить в дом дерево и украшать его кажется мне безумной. Если бы я спилила дуб на свой день рожденья и поставила в гостиной, меня бы посчитали чокнутой, а ёлка в день рождения нового года — нормально, угу… Впрочем, я молчу и об этом. «Иголки осыпаются, не люблю собирать их по всей квартире», — аргумент, понятный каждому (в следующем году непременно наряжу дуб).
…Я проснулась в начале первого, когда загремели новогодние салюты. Сон как рукой сняло, и, поворочавшись с боку на бок минут десять, я убрала подушку с головы и лениво поднялась с кровати. За окном мелькали отблески взрывающихся петард — от нечего делать я подошла к окну и cдвинула штору. Во дворе было темно, лишь угадывались силуэты людей, которые хаотично бегали туда-сюда, словно искали что-то — наверное, потерянный в прошлом году снег. Где-то вдалеке взвилась в воздух ракета и рассыпалась горсткой серебристых огней; словно по команде, ночь разразилась серией взрывов, хлопков и пронзительных визгов. Какая-то тень метнулась между деревьями и кинулась к парадной: по двору бежала собака, оглушённая, испуганная, обезумевшая от грохота — и как она оказалась-то на улице в такой час? Остальные давно попрятались, а эта не успела. Поднявшись на крыльцо, собака исчезла из вида, и я бросилась в прихожую, забыв надеть тапки.
— Эй… — приоткрыв дверь парадной, я высунула голову наружу, — ты тут?
Собака подняла на меня глаза, в которых — или мне это показалось — появилась надежда, смешанная с недоверием.
— Иди сюда… — я топталась на ледяном полу и думала, что долгие уговоры грозят обернуться простудой.
Меня спас очередной любитель праздничных фейерверков. В нескольких метрах от подъезда что-то опять бабахнуло, и страх погнал животное к моим босым ногам. От недоверия не осталось и следа.
— Пойдём, — я присвистнула, заходя в квартиру, и собака неуверенно переступила порог.
— Здесь тихо. Есть хочешь?
Она серьёзно посмотрела на меня: «Кто ж откажется?»
Собака ела жадно, то и дело поглядывая в мою сторону — то ли с благодарностью, то ли с подозрением, что я могу передумать и, отняв угощение, слопать всё сама. Я плеснула ей воды в посудину, поставила рядом с миской и отправилась в кладовую. Достала старую подушку, положила на пол в прихожей. Потрогала. Мягко. Тепло.
— Я тебе постелила тут! — крикнула я в сторону кухни.
И наконец-то со спокойной душой улеглась в кровать. Больше петарды меня не беспокоили — я забылась крепким младенческим сном до утра.
Будильник прозвенел ровно в девять. Полчаса на то, чтобы сварить кофе, умыться и одеться, вполне достаточно. Собака спала на подушке в прихожей. Хотя я и передвигалась на цыпочках, чтобы не потревожить её, она открыла глаза и, сладко зевнув, потянулась.
— Спи, — я прижала палец к губам, намотала поверх ворота пуховика шарф, и отправилась на кухню за кружкой.
Когда я вернулась в прихожую, собака уже сидела у двери.
— На волю хочешь? — спросила я.
Но она меня не слушала, а только терпеливо ждала, когда я её выпущу. Мы вышли из квартиры; распахнув дверь парадной, я немного постояла, глядя собаке вслед. Даже не обернулась. Ну и ладно. Мне всё равно в другую сторону — вверх.
…Серо-чёрно-жёлтая гамма. Охристые стены и бурые крыши домов, с кое-где поблескивающим металлическим настилом, влажным от новогоднего дождя. Чёрные кляксы верхушек деревьев, низкое серое небо и не по-зимнему тёплый ветер — и поблизости ни одной живой души, только вороны удивлённо разглядывают одинокую фигурку, которая стоит на крыше с чашкой кофе в руках.
— Нет, так дело не пойдёт, — сказала я вслух, и, отхлебнув горячего напитка, сделала воображаемой кистью первый штрих, нахлобучив на крышу соседнего дома пушистую снежную шапку. — Вот так-то лучше.
Обмакнув пальцы в невидимую краску, я стряхнула её вниз — она закружилась хороводом белых хлопьев над деревьями, а после разлетелась миллиардом снежинок. Я окинула взглядом набросок волшебной картины и, удовлётворенно кивнув, продолжила творить утренний пейзаж.
Через минуту двор изменился до неузнаваемости, окутавшись белоснежным кружевом зимы. Тишина звенела — словно тысячи невидимых колокольчиков играли новогодний этюд, едва различимый, который мог угадать только тот, кто знал эту мелодию наизусть. Но её, увы, никто не знал, кроме меня. И этого снежного великолепия, никто, кроме меня, видеть не мог… Я ведь не волшебница, а обычная фантазёрка.
Позади меня послышался тихий стук и неторопливые шаги — кто-то поднимался по лестнице. Я обернулась и увидела, как отворилась дверь, выпуская на крышу парня с большой кружкой в руках, от которой шел лёгкий пар.
— Вот это да! — он остановился, изумленно озираясь по сторонам. — Как такое может быть?! Снег?
И в недоумении уставился на меня — а я на него.
«Ты что, видишь это?!» — мысленно закричала я.
— Привет! — кивнул он. — А когда он успел выпасть? Ничего же этого не было…
— А ничего на самом деле и нет, — ответила я. — Это мой снег. Я его нарисовала. Может, тебя тоже?
— Меня в капусте нашли, — возразил парень и провел рукой по козырьку над дверью, стряхнув с него белую кромку. — А снег настоящий.
Он подошёл ко мне и весело улыбнулся.
— Не ожидал кого-нибудь встретить в новогоднее утро на крыше.
— Я иногда прихожу сюда пить кофе, — смущённо призналась я.
— А я — чай. Но ни разу тебя не видел здесь. Я живу на пятом этаже.
— Так мы соседи?
— Получается, так.
Парень задумался, а я принялась исподтишка разглядывать его. Может, и сталкивались когда-нибудь у парадной, вот только я каждый раз привычно прячу глаза, здороваясь на ходу, и никогда не узнаю соседей. Да и фигура его ничем не примечательна — парень как парень, один из сотен тысяч жителей Петербурга, с наступлением зимы укутавшихся в пуховики, шапки и шарфы. Нарядился бы в лосины и перья — я бы его непременно заметила. Но на душе почему-то радостно, как никогда, и кажется неуместным любой эпитет, которым я могла бы наградить его внешность, — или не наградить. Что же он делает тут в столь ранний час в первый день календаря?
— Обычно в это время все спят после бурной ночи… — пробормотала я себе под нос, но парень услышал и отозвался:
— Я не отмечаю. Подумаешь, праздник стереотипов… У меня даже ёлки нет. Странная традиция — рубить под корень живые деревья и тащить их в дом.
Мне захотелось его обнять, и поэтому я отошла на пару метров — от греха подальше, чтоб случайно не броситься на шею незнакомому человеку.
— Музыка… Ты слышишь её? — он замер, прислушиваясь. — Где-то звенят колокольчики.
Я вновь попятилась. Он посмотрел на меня так, будто я собралась дать дёру, а я недоверчиво прищурилась, глядя в его серебристые глаза.
— А ты точно настоящий? А то, может, как этот… снег? Уйду, и ты растаешь.
— Я с тобой пойду, — пообещал он, и я подумала, что это хорошая идея. — Или ты со мной. Согласна?
— Можно… А куда?
— А неважно. Главное пойти, а там и дорога найдётся. Мне нравится путешествовать наугад.
— Мне тоже, — призналась я. — Я всегда иду куда попало, а прихожу почему-то в нужное место.
— Любопытно, — задумался он. — Ты и в магазин так ходишь?
— Ты будешь смеяться, но... да.
— А я — со списком, хоть и без навигатора.
Я промолчала. Отсюда, сверху, переулки и дворы напоминали запутанный лабиринт с заснеженной тропой — нитью Ариадны, на которую, как бусины, были нанизаны автомобили. Такой же запутанный, как моя жизнь, и, как, наверное, жизнь любого человека. В нём прятались тупики, повороты, прямые и кольцевые дороги, по которым было можно блуждать бесконечно. Мне всегда хотелось подняться над ним — я точно знала, что сверху видно всё, как на ладони. Может, потому и стремилась сюда, на крышу? Чтобы понять то, что за пределами лабиринта. Но я поняла смысл его дорог, и это гораздо важнее. В коротком тупике можно отдохнуть, в большом — научиться преодолевать стены-преграды, а замкнутый круг может оказаться витком спирали с переходом на новый уровень. Каждый из нас сам решает, плутать ему или гулять, идти вперёд или оставаться на месте…
— Пойдём? — парень подал мне руку, и я, немного замешкавшись, протянула свою.
И вдруг поняла, что нить Ариадны мне без надобности — мне хватит и сил, и доверия, чтобы продолжить свой путь. А прогулка куда глаза глядят, — отличный вариант, если гулять вдвоём!
Похожие статьи:
Рассказы → Подарок для Деда Мороза
Рассказы → Дед Морось. Для флеш-моба Леси Шишковой
Рассказы → Трамвайчик номер "Пять"
Спасибо, Маш!
