В соавторстве с DaraFromChaos
***
Алла успела первой. Она всегда и везде успевала первой. Черная молния сочно блеснула кожаным, не пропускающим ни одного изгиба изумительного тела трико, и рыжеволосая красавица в прыжке через голову с десантным перекатом вырвала из руки павшего шелезоида драгоценную банку. Зрелище застало мужчин врасплох: Сева уронил пневмоизлучатель на правую ногу командиру, а ящик с доктором — себе на левую. При этом оба даже не ойкнули, настолько велика сила черной кожи, обтягивающей великолепную фигуру.
Старшему лейтенанту пришлось дважды простучать по вспотевшим лбам, прежде чем Ильин с Сочинским вернулись к реальности.
— Мальчики, — дождавшись осмысленного выражения на лицах, заявила Алла. — Это банка с настоящими черными дырами. Не вздумайте перепутать с нашей! Видите, на крышке нет штампа ГОСТ — Галактического Осетрового СТандарта? Запомнили? Так вот, в случае ошибки, результат вам известен.
С видом человека, выполнившего свое предназначение в этой жизни, Анискина запихнула банку в мешок Ильина, и тут снизу раздалось:
— … итеменя, — жалобно тянул кто-то из-под козьей ножки истребителя.
— Живой, что ли? — удивился Сева, незаметно освобождая ногу командира от тяжелой трубы излучателя.
— Сейчас разберемся, — Алла подошла к створкам шасси и нажала рычажок.
Козья ножка послушно поднялась и, сложившись манипулятором, прихватила за шкирку расплющенного шелезоида. При этом истребитель-перехватчик слегка покачнулся на задних, вставших на цыпочки, опорах.
Шелезоид был грязен, небрит и, как уже говорилось выше, расплющен. Его персональный УЭЭЭ болтался на шее иссохшим от времени шарфом.
— Ну посмотрите, что вы наделали? — пожаловался шелезоид, оглядывая свои истерзанные брюки.
Алла передернула еще один рычажок и козья ножка, как смогла, отряхнула гуманоида от грязи.
— Да, не красавец, — участливо констатировала Анискина, с детства испытывающая материнскую жалость к тощим индивидам с трехдневной щетиной на подбородках.
Шелезоид бросил на старшего лейтенанта из-под густых ресниц укоризненный взгляд, набрал полную грудь воздуха и выдохнул куда-то внутрь, ухватив себя за пятачок. Избыточное давление расправило складки прессованного тела с характерным хлопком.
— Так лучше? — спросил шелезоид, откидывая со лба лохматую прядь волос.
— Толще, да, но не лучше, — скептически отозвалась Алла. Она с детства недолюбливала небритых, волосатых толстяков. — Чего, как все, не бреешься?
— А вы думаете, они таки сами себя бреют? — вопросом на вопрос ответил шелезоид.
— Командир, смотри — у него волосы! — очнулся Сева Сочинский.
— Алла, отойди от него! Вдруг он заразный! — крикнул Ильин.
— Сами вы — заразный! — обиделся шелезоид. — Банку верните!
— Щас! — заверил его командир. — Прямо так тебе и отдам!
— Вот прямо так и отдайте! — упорствовал абориген. — Вам она все равно без надобности, а нас еще спасти может.
— Это мы вас можем спасти, а не глобальная катастрофа! — поставил жирную точку в споре капитан. — И если я ничего не путаю, то уже спасли. Хотя по мне, делать этого не стоило. Банку ему верни… Размечтался!
— Спасли? Нас? — возмутился шелезоид. — А кто потом Вселенную спасет, когда эта зараза по Галактикам расползется? Кто вас о помощи просил? Звали мы вас, что ли?
— Ничего не понимаю, — задумался Ильин. — У него под шасси совсем крыша съехала?
— Командир, — понизив голос, произнесла Алла, — а тебе не кажется, что он какой-то не такой?
— Конечно, не такой! — с воодушевлением подхватил шелезоид.
Тут до землян наконец дошло, что данный образец населения планеты действительно отличается от прочих не только обильным волосяным покровом, но и напрочь отсохшим УЭЭЭ.
— У тебя что, органический комп сдох? — спросил ошеломленный Ильин. — Чего же ты не помер тогда, как все?
— Это очень долгая и грустная история, — шмыгнул пятачком шелезоид, и его свернутые в трубочку уши опустились к покатым плечам.
— Тогда рассказывай, — решила Алла, присаживаясь на ящик доктора Айболита, — у нас вагон времени.
***
Это действительно могла бы быть долгая и печальная история, способная привести любую аудиторию прямиком к безнадежному отчаянию. И если бы не нетерпение Аллы, желающей как можно быстрее докопаться до сути, то бесконечное повествование шелезоида, который попросил называть его УинтенУинт сто сорок первый, без указания длинного двадцатизначного номера, полученного им при рождении, окончилось бы далеко за пределами этой книги.
Вкратце суть была такова.
УинтенУинт сто сорок первый, как и остальное население Шелезяки, появился на свет посредством банального клонирования в инкубаторе, числящегося в едином реестре за номером сто сорок один. Подобно другим жителям новой эпохи, УинтенУинт родился десятилетней особью, и, как и все, носил с этого возраста индивидуальный УЭЭЭ.
(Прим. автора: Надо сказать, что аббревиатура УЭЭЭ не имеет перевода ни на один из ста пятидесяти пяти миллионов языков и наречий нашей и трех соседних с нею Галактик. Своим же названием органический компьютер обязан звуку, который издает любой инопланетный житель при первом на него взгляде.)
Отвратительный живой бурдюк, присосавшись к горлу только что вылупившегося шелезоида сотнями тысяч ножек, мгновенно вступал в неразрывную симбиотическую связь с носителем. Еще не успев осознать себя личностью, разум клона переходил под абсолютный контроль УЭЭЭ, и спустя короткое время мозговые функции упразднялись до выполнения самых простейших действий. При этом главный закон робототехники планеты Шелезяка: робот не может напрямую управлять роботом, — оставался в полной неприкосновенности. И действительно: ни один из кибернетических ошейников никогда не управлялся каким-нибудь еще кибернетическим устройством. В мире коллективного разума такому управлению не было места.
— Коллективного разума? — одновременно вскричали потрясенные земляне.
— Не орите, я не глухой, — поморщился шелезоид одновременно со своими ушами, максимально скрутившимися в жгуты. — Ну разумеется, коллективного. А как бы еще, по-вашему, могло осуществляться управление нашей планетой? Согласно закону робототехники, запрещающему машине управлять другой машиной, ни о каком центральном компьютере речи идти не может. Раз в сутки все УЭЭЭ планеты сбрасывают накопленную за день информацию во всепланетный банк данных, где она коллективно же обрабатывается и записывается в память органических компьютеров корректирующими инструкциями, действующими в течение следующих суток.
— Как видите, — продолжил шелезоид, не дожидаясь, пока аудитория переварит гениальную простоту обустройства этого мира, — систему планетарного управления можно назвать квинтэссенцией демократии, поскольку в процесс вовлечен каждый без исключения, — УинтенУинт взъерошил волосы на своей голове и грустно добавил: — Ну, почти без исключения.
Все посмотрели на его взлохмаченные волосы и недоуменно переглянулись.
— Дело в том, — счел своим долгом пояснить УинтенУинт, — что наш мир построен с применением безотходных технологий. Вся и всё на планете является ППП — планетно-посмертной пищей. Здания переваривают умерших, получая энергию для роста и отопления, дороги смакуют эпителий с ног идущих по ним существ, от чего развиваются в новых направлениях, а нашим УЭЭЭ для работы банально хватает волосяного покрова.
Лица космолетчиков, живо нарисовавших себе ползающий по глазам бурдюк, разом приняли сиреневый оттенок.
— Так уж получилось, что мой разум не перешел под контроль УЭЭЭ. Дело в том, что я вылупился, как бы это сказать, — мозго-левшой. Клонирование — наука не точная, всех исключений не предусмотришь. УЭЭЭ стандартно заточены под правшей: никто же не знал, что у меня левое полушарие перепутано с правым. Словом, после подключения УЭЭЭ не атрофировал мой разум, но многократно усилил его. Я могу мыслить быстрее любого УЭЭЭ на Шелезяке! «Абсолютный гений» планеты!
А когда происходит суточное подключение...
Тут рассказчик уловил на себе нехорошие взгляды и прекратил поток самовосхваления.
— Что значит — подключение? — накинулась на него Алла. — Ты еще и к сети подключаться можешь?
— Могу! В любое время! — гордо тряхнул чубом УинтенУинт. — Обожаю подключения! Знаете, как торкает?! И где я, по-вашему, русский выучил?
С этими словами он улегся на спину и воткнул иссохшую лапку УЭЭЭ в колыхнувшийся пол.
В широко раскрытых глазах появились изображение черно-белых, вращающихся в разные стороны спиралей.
— Ого! — воскликнул шелезоид. — С Луны передают экстренное сообщение! Говорят, что вышел из строя передатчик-жучок, и они не могут определить местонахождение группы… Просят усилить наблюдение по всем возможным траекториям перемещения землян...
Алла хотела что-то спросить, но ее перехватил Ильин.
— Тссс! — предупредил он, беззвучно шевеля губами, поскольку на азбуку Морзе не было времени. — Тут стены имеют уши, не забывай!
Старший лейтенант с отличием сдала экзамен по дистанционному подслушиванию, так что поняла капитана без слов.
УинтенУинт, хоть и не заканчивал никакой спецшколы, но тоже без проблем перевел мимику капитана.
— Не беспокойтесь, это здание полностью защищено от прослушивания, — не поднимаясь с пола, заявил он. — Я ему все каналы связи, кроме своего личного, пережег.
— Так от чего, говоришь, у тебя УЭЭЭ помер? — ощущая некоторую неловкость, спросил Ильин, когда шелезоид закончил сеанс связи и поднялся на ноги.
— От старости, — грустно ответил ему УинтенУинт. — У нас строго ограниченный жизненный цикл. Через двадцать лет УЭЭЭ умирает вместе с носителем. Наши же пути с бурдюком, набитым умными тараканами, разошлись. Он в одиночестве помер своей смертью, и теперь я — самый старый житель планеты.
— И чего тебе, старому, жить надоело? Чего банку с черными дырами вскрыть решил? — задала мучавший ее вопрос Алла.
— А вы думаете — не надоело? — вскинулся шелезоид. — Сами в одиночестве сорок лет среди мертвяков поживите!
УинтенУинт замялся и добавил:
— Вообще-то умирать не хочется. Привык я к жизни… пусть и такой… Но тараканы в Галактику не пройдут! Если не знаете: все эти столетия войны, все эти жертвы нужны нашим паразитам-симбиотам только для того, чтобы найти абсолютное оружие для завоеваний других миров. Жизнь шелезоида ничего не стоит. Конвейерное производство может клонировать по миллиону штук в час: любую планетную систему к рукам приберем, она и моргнуть не успеет. Однако пустая, выжженная планета тараканам ни к чему, — кивнул на Ильинский вещмешок УинтенУинт. — Живые черные дыры четвертого класса! Уничтожают все живое, оставляя материальные блага в неприкосновенности! Вот я и хотел… Ну, понимаете...
Все помолчали. Анискина хотела было спросить, кто такие «тараканы», но догадавшись, осеклась на полуслове.
— Давай, капитан, сюда банку: вскрою от греха подальше, — решил шелезоид. — А сами смывайтесь, пока не поздно. Против нашей цивилизации ни у кого шансов нет.
***
;)
