Миссия

Ночью встал водички попить, не знаю, может, часа два было. Уже когда ложился, тут слышу, на балконе что-то поскрипывает. Вышел, смотрю, створка окна приоткрыта и от ветра качается. Подошел закрыть, и вижу в углу балкона фигня какая-то шевелится. 
У нас фонари на улице четко в 24-00 тушат, поэтому, что конкретно шевелится — непонятно. Я взял с подоконника зажигалку, щелкнул и подошел ближе. В углу, рядом с корзинкой для лука лежал, закутанный в пеленки младенец и абсолютно спокойно смотрел на меня маленькими темными глазками.
В голове пронеслись мысли об аистах. Живу я один на пятом этаже. С бывшей женой в разводе уже лет десять, потом жил, периодически, с разными подругами, но с последней мы уже года два как разбежались. Какой уж там ребенок!
Тут меня осенило – соседи! Я высунулся из окна. Сверху торчал козырек от дождя, сантиметров тридцать шириной. Я уперся ногами и вылез еще дальше — фиг там, ничего не видать, а дальше лезть страшно. У меня дом «свечка», выше еще девять этажей – мало ли у кого больная фантазия – детей забрасывать.
Я выпрямился, надо было, как-то взять себя в руки. Что же у нас тут за чудо? Я присел на корточки и опять щелкнул зажигалкой. Малыш прищурил от света глазки и вдруг сказал:
— Слышишь, ты мне искрами все глаза по-выжигаешь, включи свет, что ли.
Оп-па!.. Стоп, водка отпадает, я давно в завязке. Курил последний раз нашу, местную, масть — торкнуло совсем чуток, а к «тяжелым» вещам я с института очень настороженно отношусь. Ну, я же точно слышал, как он говорит!
— Успокойся, с тобой все в порядке. Отнеси меня в комнату, я все объясню. 
Давненько я не брал на руки детей, но мышечная память штука сильная, пока нес, даже покачивать начал. Я положил младенца на кровать и включил свет.
— Ну и кто ты, откуда взялся?
— Сядь, — довольно жестко сказал ребенок, — Хотя, подожди… Не мог бы ты меня переодеть, в мокром противно лежать.
Я размотал пеленки и немного обалдел.
— Ты — девочка!?
— А ты, не слышал, что такое бывает? Давай быстрей, мне холодно.
Я достал из шкафа свежую наволочку, сложил ее на манер подгузника, сделал, как положено и запеленал девчонку в простынку. 
— Ну? – спросил я.
— Что «ну»?
— Кто ты, откуда взялась и главное – где ты научилась разговаривать?
— Нет, Лешик, это как раз не главное. Главное то, что я здесь, а если я здесь, то ты уже умер, и, самое главное, в каком месте ты проведешь ближайшую вечность.
Вообще, меня зовут Леня, Леонид Федорович, а Лешиком меня называла жена, когда мы только начали жить вместе. 
— Ладно, не дергайся, сейчас я все объясню. Ох, видел бы ты свою рожу, так и подмывает поиздеваться, — девочка улыбнулась. – Все просто. В мире людей все целесообразно и взаимосвязано, каждый индивидуум от рождения до смерти выполняет свое предназначение. Причем кто-то выполняет его быстрее, кто-то медленнее, но, практически, все вы укладываетесь в срок до ста лет. На самом деле нет никаких сестер с клубком жизни – вы, люди, сами обрезаете свою нить, когда выполняете свою миссию. Поэтому, многие ваши, так называемые, гении живут так мало. Отстрелялся и все. Пушкин и Лермонтов, вообще, все сделали буквально.
— Еще Маяковский…
— Ну и Маяковский, да не в этом дело, главное, чтоб ты понял основной принцип – ничего просто так не происходит, и нет людей, которые просто коптят небо. 
— Все это очень интересно, только я тут причем? У меня две незаконченные темы, которые в ближайшее время дадут результат, я отлично себя чувствую и мне только пятьдесят шесть лет.
— Лёнь, милый, я же говорю, совсем не важно, сколько тебе лет, как ты себя чувствуешь. Ты – труп, твоя миссия выполнена, но впервые за много веков возникла проблема распределения. Не хочу пафосно выражаться, но стрелка на весах отмеряющих твои мирские дела стала ровно посредине. 
— Посредине чего?
— Не тормози, просто посредине и все. Непонятно, куда тебя доставить – наверх или вниз. Ну, проще говоря, гадостей ты в жизни сделал столько же, сколько и хорошего.
— А ты тут причем? 
— А я должна контролировать и направлять тебя во время исполнения твоей последней миссии.
— Хорошо, а кто ты, откуда взялась и почему в виде младенца?
— Учитывая твою ситуацию, между нашими и «верхними» было большое совещание, там и порешили дать тебе еще один шанс. Кроме того, ты представляешь собой, так сказать, экспериментальный образец. Ну, а почему я младенец, это надо у тебя спросить, мой внешний вид был сформирован исключительно исходя из твоих пожеланий.
— Ты хочешь сказать, что я педофил?
— Ты – дурак, причем тут педофилия?! Был создан образ, с которым ты чувствовал бы себя наиболее комфортно. Ты же хотел иметь ребенка? Причем именно дочку! Кроме того, я могу меняться.
— Хм, прикольно, а кто такие «наши» и «верхние», между которыми было совещание?
— Верхние это ангелы, архангелы и вся остальная райская кодла, ну а наши, соответственно, наоборот.
— Так ты что дьявол, что ли?
-Ох, хватил! Прямо, к Великому Леониду Федоровичу послали самого дьявола! Я искусительница первого порядка, первого! – слышал?! А если удачно все пройдет, стану демоном четвертого ранга!!! 
— А чего это мне нечистую силу прислали, почему не ангела?
— Так это, опять же, для твоего удобства. Ты больше нашими методами привык пользоваться, хотя, признаю, результат часто шел в копилку «верхних».
— Так, в чем проблема с моим распределением, ведь мои разработки спасли жизни тысячам людей?
— Если бы Он был Екатерина II, а ты Суворов, то ты был бы уже в раю – победителей не судят! А Он судит. Судит, как именно ты добился результата.
— Подожди, получается, то что я делал, это хорошо, но то, как, плохо, да? 
— Слушай, что ты у меня это спрашиваешь, кому как не тебе лучше знать как ты жил. 
— Ладно, знаю, а ты вот говорила, что каждый выполнивший свою миссию умирает, а как же младенцы, какая у них миссия, опять же аборт, что может сделать не родившийся человечек?
— Да о чем ты волнуешься! Это же беглецы. Их особо никто не сторожит, и вот как выпадет удачный момент – они сразу на землю, рождаться, не отбыв положенного срока в аду или раю. Их, конечно, отлавливают, отсюда такая детская смертность.
— А что, из рая тоже бегут?
— Бегут, точно не знаю почему, сам понимаешь, не наше ведомство, но что бегут, так это точно.
— Ладно, бегут, так бегут. Ты скажи, хоть как тебя звать, а то вроде общаемся уже сколько, а я твоего имени до сих пор не знаю.
— А как тебе больше нравится, — хитро улыбнулась девочка. — Настоящее имя тебе не выговорить, зови меня Глаша.
— Может, попытаюсь выговорить настоящее?
— Не надо, это может быть опасно. Слушай, ты попить что-нибудь можешь принести, только подогрей.
— Молочка?
— Давай.
Я пошел на кухню, открыл пакет с молоком, вылил его в кастрюльку и стал ждать пока закипит. Когда я зашел в комнату с подносом, моя девочка мирно спала. Будить ее не хотелось, я налил себе стакан молока и пошел на балкон...

На балконе, первым делом, прикурил сигарету. Веселые дела происходят — я уже умер.
Ох, я же про эту миссию не спросил, за что мне такое счастье, даже умереть по-человечески не могу. Всю жизнь, что-то толковое пытался сделать и вот каков конец.

…Женился я рано, еще в институте. Вроде, хорошая девчонка, симпатичная, умненькая, но главным было то, что за ней бегало полкурса. Пришлось вступить в «брачные игры», из которых я, сам того не ожидая, вышел победителем. Через полгода мы поженились. Родители подарили квартиру, по окончанию института меня распределили в лабораторию регуляторных пептидов – давняя тайная мечта. Жена вскоре забеременела, даже на море съездить не успели. Родился сын, все как надо мужику. После первой публикации «О ноотропном действии актона АКТГ 4-7», меня вызвал мой руководитель и сказал, что со мной хотят поговорить в первом отделе.
Лысый подполковник хмуро посмотрел на меня и сказал:
— Вас решено командировать на Базу. С семьей. На сборы три дня, вылет в пятницу.
Наш НИИ находился в старом районе города и занимал почти целый квартал. Здесь велась работа, результаты которой были доступны для широкой научной общественности. Наши специалисты публиковались во всем мире, и редкий профильный конгресс обходился без наших ребят в президиуме. Только в моем отделе работало два лауреата Государственной премии. Директор НИИ был Герой соцтруда, а зарплата, даже моя, молодого специалиста, была почти как у шахтера. Но все это был яркий фасад, за которым скрывалась работа на оборонку. И эта работа велась на Базе.
О Базе знали практически все, но никто точно не знал где она находится. Собрались мы быстро, особо шмотья еще не нажили. В пятницу, в 22-00 с военного аэродрома взлетел наш Ан-12.
Работа на Базе у меня до сих пор вызывает гордость и содрогание. 
После победы в Великой Отечественной войне в руки советских специалистов попали материалы исследований новых препаратов на заключенных. Разработки в концлагерях велись с размахом и поражали своими достижениями. Нас особо интересовали средства для расширения возможностей человеческого организма в экстремальных условиях. Для продолжения и совершенствования проектов перспективных специалистов отправляли на Базу.
Подопытным материалом были преступники. Приговоренным к смертной казни предлагали последний раз послужить Родине. Их никто не обманывал, выйти на свободу они не могли никогда, но продлить себе жизнь в относительно нормальных условиях они могли ценой добровольного согласия на участие в экспериментах. Участие в двух проектах гарантировало жизнь и свободу в пределах Базы, разумеется, если после опытов «смертники» не становились опасны для окружающих. Оглядываясь назад, могу точно сказать – человек может все. Работа просто захватила меня, позволяя шаг за шагом исследовать и познавать возможности организма. Были созданы препараты, творящие настоящие чудеса. 
Куда там немецкому первитину и нашему фенамину! Синтезированные нами препараты позволяли испытуемому обходиться без воды и пищи в течение года, используя при этом только солнечную энергию. Люди босиком пробегали вверх по вертикальной поверхности до восемнадцати метров, после чего, как бы «приклеивались» к стене, и оставались в таком положении до двух часов. Подопытные могли читать закрытые книги с любой страницы. Мы создали средство, которое позволяло дышать под водой и в сильно задымленном помещении. Чтение мыслей, возможность видеть сквозь стены, телекинез и даже левитация были пройденным этапом. В начале девяностых мы начали искать путь выхода в «единое информационное поле». Над этой проблемой работали очень серьезно, и если бы ее удалось решить тогда, сомневаюсь, что сегодня Интернет играл бы столь важную роль в человеческой коммуникации. Но пришел «черный» для Базы 1996 год, когда де-факто был введен мораторий на смертную казнь. Все работы были приостановлены. На тот момент я был уже зам. по науке, и мы даже пытались договориться с Китаем о передаче нам их «смертников», но в девяностых творился такой бардак, что нашими проблемами просто некому было заниматься. Вскоре, начались проблемы с финансированием, и нужно было искать пути выживания.
Практически каждый ведущий сотрудник Базы с распростертыми объятьями был бы принят в престижных лабораториях мира, но на общем собрании единогласно было принято решение оставаться в своей стране.
Вскоре выход был найден. Крупнейшие мировые фармацевтические компании были заинтересованы в проведении клинических испытаний препаратов для беременных и новорожденных. Во всем мире подобные опыты очень жестко контролируются, у нас же пока не было никаких правовых актов запрещающих исследования. И на Базу на стареньком Ан-12 начали свозить беременных и младенцев со всех концов нашей необъятной Родины. Для кого-то это была последняя надежда на излечение новым препаратом, для кого-то заработать денег, а кому-то вообще некуда было деваться… 

…Да, слова Глаши о равенстве на моих весах жизни заставили меня задуматься. За годы моей работы очень много «побочных» продуктов от оборонки стали препаратами выбора при лечении тяжелейших патологий, за последние годы наши исследования дали возможность нормально родить многим, уже потерявшим надежду, женщинам, спасли жизни тысячам младенцев, но…

…Процент умиравших во время эксперимента из года в год колебался от 82,1 до 94,5. После введения препарата за подопытным смертником мы наблюдали через толстое, непробиваемое стекло, звук шел через динамики. Когда занимаешься любимой работой на то, что за стеклом, смотришь как на чистый эксперимент: на восьмой минуте у номера 5 началось обильное слюноотделение, на двенадцатой — непроизвольная дефекация, на двадцатой — судороги, на двадцать шестой – опистотонус, на тридцать второй – смерть. 
Они бились головой о бетонные стены, разрывали пальцами рот, выдавливали себе глаза… Все сухо отображалось в протоколе исследования. Но они возвращались, возвращались вечерами, ночью, возвращались, когда играл с ребенком, когда занимался любовью с женой. Поначалу помогала водка, потом антидепрессанты. Ссоры с женой. Развод. Потом был инфаркт, за ним второй. За все приходилось платить…

…Последняя сигарета из пачки дотлевала в пальцах. Я поднял голову, светало. Легкий весенний ветерок продувал обкуренные за ночь мозги. Ух, тяжко все это вспоминать. Ладно, пойду, посмотрю как там моя находка. Я зашел в комнату и обалдел – на кровати лежал девочка лет пяти. Их уже двое!!! Подойдя ближе я рассмотрел, что «новенькая» замотана в пеленки, которыми я пеленал Глашу.
— Эй, — я легонько потряс ребенка за плечо, — Просыпайся. Ты кто?
Девочка открыла глаза, зевнула и посмотрела на меня.
— Я – Глаша, вчера знакомились. Не делай круглыми глаза, я же говорила, что буду меняться, видать не очень-то тебе хочется с пеленками возиться, коль я так вымахала. 
— Здорово, этак глядишь, к вечеру будешь длинноногой красоткой, — улыбнулся я.
— Ладно, не особо губу раскатывай. Меня одеть во что-нибудь надо и накормить.
— Хм, тогда я в магазин, что тебе купить поесть?
— Ну, чебуреков, шаурмы, чипсов и кока-колы.
— Понял, тогда сам что-нибудь придумаю.
Я взял метр, померил Глашин рост и плечи.
— Ну, я пошел, скучать не будешь?
— А у тебя инет подключен?
— Подключен… Да, Глаша, с тобой не соскучишься, — сказал я и пошел в магазин.
Ходил я долго, хотелось купить что-нибудь приличное из одежды, ведь не каждый день с искусительницей первого порядка сталкиваешься. На еду я тоже не поскупился, купил всего самого вкусненького.
Когда я открыл дверь, первое, что услышал, был заливистый детский смех и быстрое щелканье клавиатуры. Заинтригованный я зашел в комнату и глянул на монитор. Завернувшись в простынку Глаша сидела на незнакомом мне сайте и, смеясь, строчила коммент на чье-то крео.
— Ну, да. Чему я вообще удивляюсь, если ходил платье нечистой силе покупать.
Я достал из сумки покупки и Глашка схватив все свертки побежала на диван примерять обновки.
— А ты иди поесть приготовь, а то уже живот к спине прилип, — крикнула она.
Когда я зашел в комнату, Глаша была при полном параде. Приятно самому, когда покупаешь красивую вещь и она хорошо смотрится. Девчонка была как куколка, но не Барби, а, скорее, как маленькая ведьмочка. Чертовски приятно о ком-нибудь заботиться. 
Мы сели за стол и жадно принялись есть. Когда первый приступ голода был утолен, я спросил:
— Так, что же у меня за миссия такая? Чем я могу помочь высшим силам?
Глаша проглотила кусок отбивнушки и запила глотком сока. Поставив стакан, она посмотрела на меня глазами взрослой мудрой женщины. И куда подевалась хохотушка в простынке сидящая за компом? Мне стало немного не по себе.
— Я расскажу тебе все с самого начала, — глухо сказала она, — и знай – у тебя всегда есть выбор. Все люди смертны, бессмертна лишь душа. Именно она периодически возрождается в новой телесной оболочке, отбыв установленный срок в раю или аду, при этом каждая душа сохраняет информацию о прошлых жизнях и тянет в новую земную жизнь все грехи своего рода. Душа самая ценная субстанция в мироздании, поэтому каждая находится на строгом учете. Так было, есть и будет всегда.
— Да, это мне и так поня…
— Не перебивай меня!!! – сверкнула глазами искусительница, — от твоего решения зависит слишком многое, поэтому изволь внимательно дослушать до конца.
Глаша сделала несколько глотков сока и продолжила:
— Да, так будет всегда, но есть одно исключение. Мы их называем «души-фениксы». Было замечено, что после предания огню живого человека его душа исчезает в никуда и появляется в новом теле через 10 – 100 лет. Причем, появляется совершенно чистой, она не отягощена ни прошлыми грехами, ни прошлыми жизнями. На ней нет даже первородного греха. Этакая душа Адама или Евы до грехопадения. Более того, такие люди очень талантливы и часто входят в мировую историю. Что, также, не поддается объяснению, так это то, что души-фениксы это практически всегда европеоиды. 
Поверь, последнюю тысячу лет мы миллионы раз наблюдали подобное перерождение, я приведу несколько наиболее наглядных примеров. 
В средние века в Европе на протяжении почти пяти веков царила инквизиция. Первое аутодафе достоялось в XIII веке, а последнее в начале XIX. Но рассвет инквизиции приходится на XV век, когда в Испании душою новой инквизиции стал доминиканец Томас Торквемада. Теперь обрати внимание, в 1265 году рождается Данте, 1304 – Петрарка, а массовые сожжения в XV веке дают миру да Винчи (1452), Микеланджело (1475), Рафаэля (1483), Шекспира (1564), Веласкеса (1599). Странное совпадение, не так ли?
Пойдем дальше. В средине XVII века патриарх Никон при поддержке царя Алексея Михайловича, проводит церковную реформу, которая приводит к расколу среди верующих. После Собора 1667 года начинается массовое бегство старообрядцев. Их преследуют, и тогда, «дабы не попасть в лапы нехристей», раскольники в период с 1690 по 1750 совершают массовые самосожжения. К чему это приводит? Начинается «золотой» век – рождаются Пушкин (1799), Глинка (1804), Гоголь (1809), Лермонтов (1814), Достоевский (1821), Толстой (1828), Чайковский (1840). Заметь, я называю только величайших, чья гениальность не вызывает сомнения, на самом деле их гораздо больше.
Наконец ХХ век. Во время Второй мировой войны фашисты истребили миллионы заключенных концлагерей сжигая их заживо в печах, а в конце тысячелетия начинается настоящая индустриальная революция. Человечество, в своем развитии, за последние пятьдесят лет проходит больший путь, чем за предыдущие двадцать веков и это еще не конец. Это только начало. 
Вы, люди, также заметили, что дети, которые рождаются в последнее время, обладают удивительными способностями. Вы их называете «дети индиго», а мы их называем «души-фениксы». Остается выяснить вопрос, где они находятся после смерти в огне до нового рождения. И, самое главное, что же с ними там происходит...
Глаша замолчала и вопросительно посмотрела на меня.
— Все это очень интересно, но я себя к гениям не причисляю и не понимаю какое отношение к всему этому имею.
— Да самое прямое. Ты выбран не случайно, кроме того, что сейчас мы не можем определиться, куда тебя отправить, у тебя есть одно очень важное качество – ты ученый, исследователь. Поэтому я уполномочена сделать тебе следующее предложение – мы закодируем сообщение, которое твоя душа после сжигания тела донесет в то место, куда попадают «души-фениксы».
— Если я все правильно понял, меня должны сжечь заживо?
— Да, Леня, ты правильно понял. У нас другого выхода нет, мы должны знать куда пропадают «фениксы».
— А у меня остается выбор — ад после смерти или ад при жизни?
— Да, но боль будет недолгой, мы поместим тебя в печь крематория и врубим температуру 800°С и в течение 30 секунд доведем до 1000°С. Так, что больно будет не дольше 5-10 секунд.
— Ну, и когда же состоится моя казнь?
— Ты не прав, это не казнь. Относись к этому, как к эксперименту. Закодировать послание и посетить крематорий мы планировали сегодня ночью. 
— Лихо. Я могу хоть подумать?
— А смысл? Ты ведь уже все для себя решил. До выхода остается еще одиннадцать с половиной часов, так что я предлагаю тебе немного поспать.
— Ну да, придумала! Чтоб я проспал последние часы жизни!!!
— Поверь, тебе станет легче умирать. Ты сейчас на взводе и в итоге доведешь себя до полной паники.
Глаша встала с дивана, подошла ко мне и провела ладошкой по лицу. Последнее, что я помню, был легкий аромат яблок от ее руки…

…-Лешик, подъем, давай, давай просыпайся.
Я открыл глаза. Меня будила девочка лет одиннадцати-двенадцати. 
«Глаша, — подумал я, — опять подросла». В этот раз одежду покупать не было необходимости, на ней были потертые джинсы, топик и черная короткая курточка. Волосы сзади были затянуты резинкой.
Я привстал с кровати, как же она меня сюда дотащила? Поймав мой вопросительный взгляд, девочка улыбнулась и сказала:
— Я не сама, помощники приходили. Видишь, одежду принесли, и сообщение уже закодировали.
— Скоро нам выходить?
— Да уже пора, одевайся, я вызову такси.
Через двадцать минут мы ехали к городскому кладбищу №2. Глаша была права, меня действительно отпустило. Мысли о скорой смерти не вызывали тревоги, как будто умереть должен был не я.
Вскоре показалась кладбищенская ограда, машина подъехала к воротам. Водитель остановился, молча взял деньги и уехал. Мы зашли на кладбище, и я сразу увидел большое здание крематория. Через пять минут мы были на месте. В зале горели только свечи и я не сразу заметил две фигуры в балахонах с капюшонами, закрывающими лицо. Глаша подвела меня к кремационной тележке и знаком приказала ложиться. Когда двое в черном достали веревки и начали привязывать меня к ручкам, я вопросительно посмотрел на девочку.
— Не волнуйся, это для твоего же блага, быстрее все закончится.
Когда я был крепко привязан один из «монахов» рычагом открыл створки печи.
— Ну все, Лешик, до встречи в твоей новой жизни.
— Обещай, что в следующую нашу встречу, ты будешь длинноногой красоткой, — попытался пошутить я.
— Все в твоих руках, вернее, в голове. Удачи, я думаю, что у нас все получится.
Ребята взялись за ручки тележки и втолкнули меня в печь. За головой с лязгом захлопнулись железные створки.
Жар пришел ураганом, я едва успел открыть рот для крика, как у меня сгорел язык, очень больно лопнули и сразу высохли глаза, последнее, что воспринял мозг, был пожар на месте живота…

…Состояние полета было неописуемо прекрасно. Сильный поток воздуха нес меня как легкое перышко. Сознание переполняла какая то неиссякаемая радость, я готов был обнять весь мир и чувствовал, что мне это под силу. Внизу пролетали красивейшие места – горы, покрытые блистающим бриллиантами снегом, реки, синими стрелами убегающие к океану, леса, с высоты напоминавшие старинные английские парки… Я совсем не жалел, что согласился на эксперимент над самим собой и даже был благодарен Глаше.
Внезапно ветер резко усилился и вошел в крутое пике. Перед самой землей, как будто оттолкнувшись от чего-то мягкого, легко приподнял меня и аккуратно вынес на поляну, расположенную между двух заснеженных вершин. Свое физическое состояние я не в силах передать словами, поэтому, по привычке, буду использовать ощущения нахождения в материальном теле. 
На поляне находилась группа старцев в длинных белоснежных рубищах. В руках у каждого был посох, а лица украшали седые бороды, у некоторых доходившие до колен. Они жестами приглашали меня к себе, а когда я подошел/подлетел, они склонили головы в поклоне и стоявший впереди старец сказал:
— Приветствуем тебя, добрый человек, мы рады видеть чистую душу, пришедшую к нам на обучение.
Я по старой привычке говорю «сказал», хотя рта старик почти не открывал, да и слышал я слова не ушами, а как будто, ощущал всем телом/душой.
— Здравствуйте, как я понимаю, это не ад и не рай. Где я нахожусь и кто вы такие?
Старички дружно заулыбались.
— Нет, разумеется, это не рай и не ад. Ты находишься между двух вершин Эльбруса, а мы волхвы. Меня зовут Всеслав, я верховный жрец. 
После установления христианства мы оказались вне закона, нас преследовали и пытались уничтожить. Нашей миссией всегда была помощь людям, забота о них, поэтому, чтобы избежать кровопролития, мы покинули населенные земли. Единственное, чем мы можем помочь людям, так это научить их понимать природу, чувствовать красоту и осознавать действительную сущность вещей, но обучать мы можем только чистые души, прошедшие очищение огнем. Ты принес какое-то послание, могу я посмотреть его?
— Разумеется, я ради этого заживо горел. Читайте, самому интересно, что там.
Всеслав подошел ко мне и посмотрел прямо в глаза/душу. Смотрел он довольно долго, а когда оторвался, лицо его светилось радостью. Он обратился к остальным:
— Други мои, наши деяния замечены и восхвалены. Вседержитель хочет встретиться с нами и обсудить наше участие в целении душ человеческих при жизни и после смерти.
Волхвы попадали на колени и затянули какую-то заунывную песню. Как я понял, свое дело я сделал, «весточку притаранил», теперь нужно было узнать, что делать дальше. Когда бурная радость немного стихла я подошел/подлетел к Всеславу.
— А мне чего теперь делать, может, обратно возвратите?
— Да ты что! Гонца с такой весточкой мы по-царски наградим! Мы тебя обучим всему, что сами знаем, так что о скором возвращении и не помышляй.
— Так вам же ответ надо через меня передать, а обучение, скорее всего, надолго затянется.
— Что такое 70-100 лет, по сравнению с той радостью, что ты принес. Ты хоть сам-то понимаешь, что сделал? Мы же теперь домой можем вернуться и это после 1000 лет изгнания!
И началось мое обучение, хотя на обучение в общепринятом смысле это совсем не было похоже. Я висел в пространстве, а в меня вкачивали знания и умения… 
 

…Я проснулся оттого, что кто-то легонько гладил меня по щеке. Открыв глаза, я увидел длинноногую красотку, которая, улыбаясь, склонилась надо мной. Елки-палки, да это ж Глаша! 
— Ну, здравствуй, дорогой. Исполнилась твоя заветная мечта, хотя, повторюсь, ты сам создаешь мой облик. Ладно, получилось у тебя или нет? Ответ есть?
Я кивнул головой, тогда Глаша приложила ладонь к моему солнечному сплетению и начала считывать информацию, на все ушло не больше 4-5 минут. Закончив, Глаша усмехнулась.
— Волхвы! Кто бы мог подумать! Ну, ладно, спасибо тебе, надеюсь, больше не увидимся.
У меня вместо «прощай» вышел какой то визг. Язык во рту нащупал голые десна. Руками и ногами пошевелить не удавалось – я был туго запеленат. Тут из соседней комнаты раздался чей-то приятный голос:
— Иду, иду мой маленький! Мама уже все сделала.
На пороге комнаты показалась женщина с бутылочкой молока как две капли воды похожая на стоящую рядом Глашу. Увидев новоиспеченного демона четвертого ранга она остановилась, словно уткнувшись в невидимую стену.
— А вы кто?...
В это время Глаша еще раз улыбнулась мне и исчезла. Мама тут же бросилась ко мне, взяла на руки и, убедившись, что все в порядке, перекрестилась, затем сунула мне в рот бутылочку с молоком. Я с удовольствием выдул полбутылки и довольно улыбаясь, задремал. Постепенно сон овладел мною, полностью и начисто стирая в памяти события прошлых лет. 
Завтра у меня день рождения – мне уже две недели. 

© sclyff

Похожие статьи:

Рассказы → По ту сторону двери

Рассказы → Властитель Ночи [18+]

Рассказы → Доктор Пауз

Рассказы → Желание

Рассказы → Песочный человек