Малёк

(Данный рассказ был опубликован в последнем вышедшем на бумаге номере журнала "Очевидное — Невероятное".)
Объединенная библиотека Земли. Архив 2006 – 2015 годов по старому летоисчислению:
«Нанотехноло́гия — междисциплинарная область фундаментальной и прикладной науки и техники, имеющая дело с совокупностью теоретического обоснования, практических методов исследования, анализа и синтеза, а также методов производства и применения продуктов с заданной атомной структурой путём контролируемого манипулирования отдельными атомами и молекулами».
 Игорь оторвался от галомонитора. «Забавно», подумал он, «наши предки не понимая до конца что это такое и к чему может это привести, тем не менее решились и сделали такое! Молодцы!». Сегодня была его смена и он будучи единственным дежурным по ЦУПу, от скуки лазил по файлам объединенной библиотеки. ЦУП – Центр Управления Полетами. Почему сохранилось это старинное название никто не знал, хотя уже несколько сот лет полетов как таковых уже не было. Нет, существовали конечно атмосферные полеты, но они к компетенции организации со столь громким именем не имели никакого отношения. А на орбиту вся техника доставлялась сама. Без непосредственного участия человека.
 Мельчайшие, в миллионы раз мельче пыли частички, просто выбрасывались в атмосферу и восходящими потокам воздуха сами собой доставлялись в верхние слои атмосферы. Там они следуя заранее заложенной в них программе собирались в плотные облака и … Тут Игорь несколько зависал с формулировками происходящего, но там, в высотах термосферы происходила самосборка очередного спутника или элементов космической станции, которые уже по направленному гравилучу выводились на заданную орбиту и там располагались. Люди в космос уже не выходили уже более трехсот лет – за ненадобностью. Роботы, самособранные уже на станциях, обходились существенно дешевле, были более надежны и могли выполнить куда более сложные задачи, чем такое ненадежное и сложное в эксплуатации существо как человек.
 Все это пролетело в голове у Игоря, когда его внимание привлекла нижняя красная строчка на левом галомониторе, сопровождаемая мерзким звуковым зумом. «Неисправность первого уровня – отказ в выполнении команды ЦУПа орбитальным комплексом номер 5». Не невозможность связи или выполнения, не сбой, а именно отказ! Лоб дежурного покрылся испариной, вдоль позвоночника неукротимыми табунами побежали мириады мурашек, а пальцы стремительно забегали по галоклавиатуре:
«Снять последнюю команду» — ввод.
Подтверждение.
«Продиагностировать ЦП пятого комплекса» — ввод.
Идет запрос.
«Продиагностировать узел исходящих команд» — ввод.
Подтверждение.
«Разбить последнюю команду на подкомандные элементы» — ввод.
Подтверждение.
«Подтвердить решение командного узла пятого комплекса» — отмена.
Идет запрос.
«Откатить систему самоуправления пятого комплекса на шаг назад» — ввод.
Идет запрос.
 Глаза его судорожно метались от монитора к монитору, а мозг лихорадочно соображал: «Солнечные бури? Нет, экраны защиты в норме. Компьютерный вирус? Исключено, система самодиагностируема. Технический сбой? Это невозможно в принципе». Улучив секунду он переключился на второй и третий орбитальные комплексы и задал им череду абсолютно бессмысленных команд:
«Ранее поставленные задачи: пауза» — ввод.
Подтверждение.
«Разворот в плоскости орбиты на 360 градусов» — ввод.
Подтверждение.
«Разворот вокруг оси на 360 градусов» — ввод.
Подтверждение.
«Ранее поставленные задачи: снять с паузы» — ввод.
Подтверждение.
Огромные орбитальные комплексы закружились в вальсе, точно выполняя команды с Земли.
Пятый комплекс тем временем начинал жить своей жизнью. Оттуда посыпалась череда ответных реакций:
«Продиагностировать ЦП пятого комплекса» — отказано в запросе.
«Отмена подтверждения решения командного узла пятого комплекса» — отказано в запросе.
«Откат системы самоуправления пятого комплекса на шаг назад» — отказано в запросе.
 А вот этого уже не могло быть в принципе. Изначально, когда эта система создавалась, в ее функциональный фундамент был заложен приоритет команд ЦУПа над электронным мозгом самой станции. Игорь изумленно уставился на экран: с этого момента жать на какие-либо клавиши было бессмысленно.
— Что случилось? — Прямо у него в мозгу задал вопрос Иоганн Семенович, руководитель проекта.
«Черт», вздрогнул и про себя выругался Игорь, он никак не мог привыкнуть к инсталлированной в его зуб мудрости микроскопической штуковине, которая выполняла функции и телефона, и контроля здоровья, и ПИН-кода для доступа к банковскому счету, и много еще чего. В данном случае она соразмерив его пульс, давление, уровень адреналина, тестостерона и еще кучи показателей, сама сделала вывод, что произошло ЧП именно по службе и вызвала непосредственное начальство. Игорь в свое время сопротивлялся установке в себя штуки, которая будучи вживленной сама начинала в мозгу строить какие-то мосты и путепроводы из элементов размером с атом, превращая своего хозяина в приемно-передающее устройство и дублируя его саморегулируемые функции. Но людей без такого «апгрейда» не брали на работу в государственные структуры, да и жили они в среднем лет на пятьдесят меньше, так что как не хотелось, но выбор был невелик.
— Иоганн Семенович, начал доклад дежурный, — у нас пятая орбитальная станция с ума сошла – делает то, чего в принципе быть не может!
— Да сам уже вижу, вылетаю.
«Черт еще раз! Никак не привыкну, что эта штуковина может еще и сигнал с глазного нерва транслировать».
 Неконтролируемая станция тем временем продолжала свои бесчинства. Развернувшись, она выпустила из себя несколько сот робототехников, которые муравьями разбежались по ее поверхности и приступили к монтажу и демонтажу многих выступающих элементов, постепенно изменяя внешний вид станции во что-то неузнаваемое. Что творилось внутри оставалось неизвестным, но на запросы ЦУПа она отвечала многозначительным молчанием.
— Какие новости? — В помещение оперзала ЦУПа скорее ворвался, чем вошел прибывший начальник в обычном сопровождении свиты замов и шестерок.
— На запросы и команды не отвечает Иоганн Семенович, и по-моему себя во что-то неописуемое перестраивает. Что теперь будет?
Тот взглянул на дежурного пронизывающим взглядом, минующего глаза собеседника и проникающего прямо в мозг. Игорь сам себе неоднократно задавал вопрос, это у него на самом деле такой взгляд, или это побочное действие того «апгрейда», которому тот добровольно подвергся. Большее вмешательство в себя позволили сделать только парочка ученых из академии наук, министры обороны и налоговой службы, ну и президент.
— Что будет, что будет, — передразнил подчиненного тот, — вам ничего, вы все сделали идеально и даже больше – мне очень ваш ход со вторым и третьим номерами понравился, а вот с пятым номером не знаю…, как бы уничтожать ее не пришлось.
— Я работоспособность системы в целом и ее элементов проверял, — попытался оправдаться Игорь за устроенный им вальс пары станций на орбите.
— Да понял я, — отмахнулся начальник не отвлекаясь от манипулирования окошками на командном мониторе, — говорю же – понравилось. Можете рассчитывать на повышение.
 Тем временем мятежная станция изменила свой облик до неузнаваемости. Центральный галомонитор передавал изображение скорее достойное качественного фантастического блокбастера, а не скучное документальное. Вместо огромного колеса с веретеном в центре и четырьмя толстыми спицами, на орбите теперь болталось штуковина, скорее напоминающая смесь морского ежа и старинного парусного фрегата, только адаптированного для движения во всех плоскостях и в безвоздушной среде, а не по воде и в плоскости. Тонкие мачты торчали во все стороны, под причудливыми углами соединяясь друг с другом тонкими реями и разноразмерные металлические шары неравномерно увенчивали часть из них.
— Центральный штаб ПротивоКосмической Обороны дает готовность ноль. -Откуда-то из-за спины доложил один из свиты Иоганн Семеновича.
— Хорошо, — сказал тот, не отрываясь от своих шаманских действий перед главным командным монитором, — лучше часть потерять, чем все. Пусть стартуют.
Получив не озвученную команду, Игорь изменил масштаб картинки и точку съемки. На центральном экране стало видно, как из-под шляпки грибовидного спутника ПКО отделилось два сигарообразных предмета и направились, постепенно разгоняясь, в сторону стремительно мутирующего пятого комплекса, который уже между мачт отращивал нечто похожее на паруса. Обе кобальтовые торпеды, суммарная ударная мощь которых должна была превратить мятежную станцию в облако газа и пыли, фракции которой были еще меньше той, из которой она была изначально создана, повели себя странно. Вместо того, чтобы не теряя ускорения впиться в цель и выполнить свое единственное предназначение, они затормозились и как преданные собачонки заняли места спутников на суборбите возле своей еще недавней мишени.
— Это что еще за хрень? — Раздался тот же голос. — Повторить залп?
— Отставить! — Начальник стремительно не по возрасту обернулся, — они по той же технологии сделаны, она и их возьмет под контроль — результат будет аналогичный! Только лучевое оружие!
 Пока шло согласование новых действий с командованием ПКО, то, что еще недавно было пятым комплексом, заканчивало свои метаморфозы. Похожие на паруса элементы оказались действительно парусами, только солнечными, и будучи наполненными светом светила, медленно повлекли эту сюрреалистическую конструкцию прочь от Земли. Сама возможность подобной технологии передвижения на планете только начинала обсуждаться самыми смелыми научными умами. Хотя, казалось, что еще что-либо способное удивить наблюдателей произойти уже не может, но выпущенные на тонких тросах огромные зонты дополнительных парусов, используемые по принципу тяги воздушного змея в атмосфере, изменили это суждение.
 Игорь вдруг подумал, что держится относительно спокойно и не падает в обморок только благодаря еще недавно ненавистной инсталляции в зуб мудрости, которая жонглируя гормонами, держит его в работоспособном состоянии. Залп горячего лазера гриба ПКО его не удивил, а вот последующие за этим события смогли пробиться через блоки его искусственного подселенца и вызвали изумление вместе с отпадом нижней челюсти. Неведомо каким образом, но на пути нити лазера вдруг оказалась одна из торпед, собачкой крутящаяся вокруг своего нового хозяина и яркой вспышкой полыхнувшая от попадания, делая невозможным второй залп в течении как минимум секунд тридцати. Которых вполне хватило второй торпеде, стремительным броском рассерженного добермана бросившейся к источнику опасности. Центральный галомонитор озарила вторая вспышка, куда ярче еще не успевшей погаснуть первой.
— В этом секторе больше нет оборонительных спутников. — На удивление спокойным голосом сказал помощник, связывавшийся ранее со штабом ПКО, что по мнению Игоря говорило о его достаточно мощном «апгрейде».
В повисшей тишине все молча смотрели вслед набирающему скорость парусному ежу бывшей орбитальной станции.
— Дождались, — неожиданно для всех первым заговорил Иоганн Семенович, — все-таки это случилось.
И не дожидаясь логически следующего за этим вопроса, обращаясь ни к кому и ко всем одновременно продолжил:
— Понимаете, ничто нельзя усложнять до бесконечности, рано или поздно либо наступит предел усложнениям, либо то, что усложняется, обретет разум. Я сам еще недавно посмеялся бы над этой теорией, но сейчас вижу, что был не прав. И мы, здесь и сейчас, стали свидетелями пусть и странного с нашей точки зрения, но нового разума. Осознающего самого себя и к чему-то стремящегося. И нам надо очень-очень хотеть, что бы он был к нам, по крайней мере, безразличным.
 Никто не произнес ни слова и все молчаливо наблюдали за удаляющимся первым мальком еще пустого океана, покидающим своих, еще не вылупившихся из икринок и потому не осознающих себя, сородичей.