Лётчик

«– Ну что, теперь ты позволишь маме стричь твои волосы? Хоть иногда?! – улыбнулся пилот.
– Может быть, – засмеялась девочка в ответ, – если ты будешь катать меня. Хоть иногда!».

– Я хочу показать тебе место, где я родился,– пилот снял фуражку и представился,– Антуан.

Мирра была счастлива. У ней появился новый друг и возможность посмотреть мир. «Не зря мама назвала меня Мирра»,– подумала девочка, а вслух сказала: – Очень приятно Антуан, меня зовут Мирра.

От белого платья в огромных ромашках пахло молодостью и чистотой. Две тучки на небе едва закрыв солнце будто смеялись, играя лучами, словно фонариками.
Мирра представила, что небо это огромное поле, засеянное её любимыми васильками и так ей стало хорошо от этой мысли, что она не удержалась и поцеловала летчика.

В кабине пилота пахло машинным маслом и дорогими духами. Приборная панель встретила девочку миганием разноцветных огоньков. В наушниках пели птицы, на лобовом стекле сидела ярко красная бабочка.

– Если мы взлетим, она не умрёт? – спросила Мирра.

– Мы не взлетим, пока…– Антуан улыбался, разглядывая насекомое,– бабочка не рассмотрит тебя повнимательней.

Мирра удивилась. Всё вокруг преобразилось, кабина стала похожа на вернисаж. Отовсюду на Мирру глядели разные животные и растения, схваченные мастером кисти в тот момент, когда любовь просыпалась во всём живом.

У жёлтых птиц из гнезда торчали маленькие клювы, из сумки кенгуру выглядывал малыш, медведица учила медвежат ловить рыбу.

– А что изображено на этом рисунке? – Мирра с удивлением вглядывалась в странную шляпу.

– Это удав,– синяя парадная форма лётчика сливалась с небом. Светлые волосы напоминали солнце. Видя, что девушка не может смириться с ответом, Антуан пояснил,– это удав, который пообедал верблюдом.

– Никогда не видела трехгорбых верблюдов,– засмеялась Мирра. Ямочки на щеках девочки, казались пилоту волшебными колодцами, утонуть в которых он мечтал всю свою жизнь.

– На моей родине встретишь и не такое. Вот посмотри,– Антуан снял с потолка странный рисунок. На белом листе была нарисована всего одна точка.

– Что это значит? – в глазах девочки летчик заметил испуг. Антуану и самому не очень нравилась картина, но он ничего не мог с собой поделать. Это полотно спасло ему жизнь, когда самолет потерпел крушение.– Представь себе,– он нежно взял девушку за руку,– ты, вот на этом небесном, таком красивом друге с блестящими кнопками несёшь другим людям смерть.

– Ты шутишь, Антуан.

– Нет, я говорю от чистого сердца,– взгляд пилота изменился. Если раньше Мирра видела в его глазах цветы и солнышко, то теперь она отшатнулась, разглядев там мёртвого младенца.

– Мы бомбили Сайгон…

– Где это?

– Здесь,– ткнув пальцем в карту, Антуан продолжил,– представь огромное зелёное яблоко вдруг стало апельсином.

– Яблоко не может стать апельсином.

– Ты права, апельсином нет, но цвета агента «оранж» – да. В учебном гарнизоне, где меня готовили к полетам, не говорили о тех ужасах, что несут наши самолеты. Я увидел последствия своей работы много позже, когда встретил мальчика с двумя головами.

– Это он,– Мирра дрожащими руками показала на рисунок с удавом, съевшим трехгорбого верблюда.

– Нет,– суровое лицо Антуана побелело. Кадык на худой шее метнулся несколько раз, словно затвор. Это убитая вьетнамская деревня, накрытая нашими палатками. За каких-то полчаса тела разложились до неузнаваемости.
Мирре стало плохо. Удары сердца были настолько тихими, что она ущипнула себя.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Затем, что когда я очутился один посреди океана на ветхом бревне, до меня донёсся глас божий. Не надо рисовать барашка, Антуан, звучал в ушах громоподобный бас. Нарисуй то, что поможет тебе выжить. И я нарисовал.

Мирра смотрела на картину с точкой посередине и не могла унять дрожь. Она не хотела познавать мир, голубое небо стало ей противно, ком подкатил к горлу. Перед глазами стояли убитые тела стариков и детей. Она взяла себя в руки. Ей казалось, что детство кончилось и что её слова могут изменить мир.
Антуан поднёс рисунок к глазам. Белый лист окропило несколько капель.

– У меня с собой была только чернильница и швейная игла.

– Что тебя спасло?

Антуан снял китель. Тонкий аромат слегка вспотевшего мужского тела заполнил сначала лёгкие, затем растворил в себе всю Мирру.

На груди лётчика из синей дымки тумана выплывал парусник.