Как это нередко со мною бывает, я предаюсь расплывчатым воспоминаниям.
Моя мать не желала давать мне самостоятельности. Мать умерла пять лет назад, и ни одна сила никогда не сможет её воскресить.
Бесцельно расхаживаю по личной квартире. Время от времени смотрюсь в зеркала. Затяжная бессонница привела к тому, что моё лицо стало похоже на лицо трупа.
Ослепительный свет восходящего солнца заливает окрестные небоскрёбы. Жаркий день вступает в свои права. Я прикасаюсь ладонями к оконной поверхности и ощущаю, как она вбирает в себя внешнее тепло.
Включаю компьютер и проверяю электронную почту. Пришло письмо от давнего оппонента. В сообщении сказано: «Оставайтесь с Вашим ощущением. Полемизировать по пустым вопросам – терять время».
Выпив три таблетки болеутоляющего медицинского препарата, приступаю к утренней гимнастике.
***
Финансовые потоки и магниты информационного шума. Замедленный шок и бритвенная однозначность. Антибиотики и радиация. Комплексный подход к феномену хищной мысли. Бочки блёклой икры. Ювелирное оправдание тотальной замкнутости. Ковчег, не подпускающий к себе воров. Трайбализм и коррозия остаточности. Неудобные граждане и абстрактные невесты. Невменяемость с открывающейся дверью. Золотой груз и зловеще опускающаяся планка. Чёрная пещера на фоне мятного снеговика. Изюм и двойной раскол. Дворянская мера знания другого языка. Борьба идеалов и интересов. Отдых и сотрудничество. Отбивающиеся от рук цены на благополучие. Фальшивые монеты и развлекательная порка. Витаминные стёкла и рюмки элитного коньяка. Голод и оргазм. Чарующие напевы пластиковой анархии. Барочный синтаксис и иерархия вводных конструкций. Неуклюжий ответ на экзамене. Иконы безвкусного стиля. Москиты и психоанализ. Бригадные деяния. Стигматы и напрасные волнения. Многоэтажные восхваления и рогатая демагогия. Дым языческих костров. Сумрачные морщины и кровожадные чайники. Кипение кипящего кипятка. Революционная метафизика и феодальные афоризмы. Авангардное искусство и авторитетные пожелания. Нетленная любовь и сточные канавы диковинных фраз. Фанатики в чёрных тюрбанах и несокрушимая свобода.
Данное себе обещание. Видение, записанное должником. Объективная истинность предчувствия. Гантели и плаха. Малые нарративы и вечерние раздумья. Ваниль доверчивого обхождения. Экономические индивиды. Посторонние созерцатели и трубочисты. Мистерия о кровосмесителе и обратный эффект долговых тюрем. Кукольная слюна и бездоказательный солипсизм. Минимальность онтологического ответа. Жидкие праздники и отчаянный ступор. Институционализация неопределённости. Индивидуализация сознания и словесные машины, прорастающие в трансцендентное. Обожжённый рукав сервелата. Осенние мышеловки и сюжетные зигзаги мыльных опер. Гул в вырубаемом лесу. Разумный эгоизм и модифицированные оскорбления. Осипший голос разорившегося олигарха. Нездоровый ажиотаж вокруг рыбацкой сети с утопленником. Пояснительные эпиграфы на пожелтевших страницах и пружины, вырабатывающие липовый психологизм. Замшевые остатки безрадостной панорамы. Связанные морфемы и сожжённые жиры. Жабо, взятое напрокат.
Грабежи и зоны контроля. Особый статус вечных констант. Тягловый скот. Людоедские традиции и ценность гуманизма. Рассуждения с прилипчивыми проекциями учителей. Молодость газовых гигантов. Сыпь на водянистом глянце. Подготовка встречи с кончиной, умеющей задавать наводящиеся вопросы. Бубенцы на пасмурной шляпе. Ампульные коки и былинки. Боязнь оскорбить ближнего своего. Неисправные начинки и электроприводы. Надёжные сообщники воробьиных стенаний. Тюбики с хрустящей копотью весенних мандаринов. Чёрные тучи и залежи калорий в нестиранных брюках. Безнравственное любопытство. Каштановые циферблаты и миловидное горе. Интенсивные ливни и лишние мещане. Конкуренция за отравленную пшеницу, а также за место под солнцем.
Непорядочность и инфантильность. Дымовая порука и угарный газ. Линейные поступления и версии, падающие на плечи. Собака, с превеликим аппетитом жующая толстую верёвку. Беззубые тараканы в оазисах. Плюшевые медведи, агонизирующие на синем бархате. Толстостенные сейфы и одинокие лилипуты. Жгучее осознание всей мерзости, что скрывается в практике принудительных народных перемещений. Вензеля и дебаркадеры. Перерасчёт налоговых схем, осуществляемый после праздничных будней. Тяжкое ярмо бессознательного рабства. Математика как учение о могуществе числовой силы. Элоквенция и катаракта.
***
Я прикладываю пропуск к сканирующему устройству и захожу на охраняемое пространство полицейской базы.
Отряды автоматчиков патрулируют периметр.
В здании, где расположен мой кабинет, что-то сломалось. Ремонтная бригада спешно устраняет неисправность, я же читаю служебные записки и делаю пометы в документах.
В тот день мне пришлось применить огнестрельное оружие. Нас направили в один из трущобных районов, где группа террористов засела в здании заброшенного завода.
Попаданием в голову я сразил главаря, перед этим прикончив девятерых боевиков. Звание одного из лучших служителей правопорядка уже давно остаётся за мной. Мой пистолет никогда меня не подводит.
Перестрелка закончилась. Наши потери – четверо убитых и двенадцать раненых. Бронированные машины, перевозящие арестованных бандитов, быстро движутся по крепкому асфальту.
Рабочий день позади. Я усаживаюсь в домашнее кресло и включаю телевизор. Новостной диктор торжественным голосом вещает о радужных перспективах набирающего обороты терраформирования Венеры.
***
Превосходная, казалось бы, охрана не спасла высокопоставленного чиновника. Он (вместе с большей частью своих телохранителей) стал жертвой террористической атаки.
Неделю спустя разыгралась новая трагедия. Мощный взрыв прогремел у контрольно-пропускного пункта крупной армейской части. Один солдат погиб, десять солдат и два офицера получили тяжёлые ранения.
За последние пять дней мне довелось уже три раза участвовать в уличных боях. Вместо пистолета я теперь использую штурмовую винтовку.
Как и следовало ожидать, активизация вооружённого подполья вызвала повсеместные облавы и тщательные расследования. На предмет пособничества террористам проверяют даже самых благонадёжных государственных агентов. Уже имеют место резонансные разоблачения, аресты и смертные приговоры.
***
На служебном автомобиле я еду на кладбище. Вокруг истошно завывает ночной ветер.
Незамеченный, выкапываю из могилы покойного отца. Тело превосходно сохранилось. Аккуратно снимаю скальп. Он практически не подвергся разложению. При свете надёжного фонаря я вижу лицо трупа, мало похожее на таковое.
Возвращаюсь в служебную автомашину.
Снова очутившись посреди уютного пространства личной квартиры, я выпиваю пять таблеток обезболивающего лекарства и начинаю писать научно-популярную статью для детской энциклопедии. В голову приходят неприятные и даже пугающие вопросы: а есть ли смысл в умственном труде такого рода? Читают ли современные дети научно-популярные энциклопедии? Впрочем, подобные упражнения всё же имеют некоторый (пусть даже минимальный и чисто субъективный) смысл: бессонница отступает.
Перед самым погружением в крепкую дрёму успеваю проверить электронный ящик. Новых писем нет.
Мне приснилось, будто я оказался на отдалённом астероиде с низким уровнем гравитации, где сошёлся в смертельной борьбе со свирепой человекоподобной рептилией. К сожалению, я не запомнил финал причудливого сновидения.
***
Мы под шквальным огнём боевиков.
Я меняю обойму и даю (почти вслепую) длинную очередь в сторону неприятеля.
Вражеская пуля попала в шею напарника. Мой сослуживец истекает кровью, а конвульсии его похожи на некий жуткий танец. Одним-единственным выстрелом я прекращаю страдания несчастного. Новоявленный мертвец становится всё более прозрачным, а вскоре и вовсе бесследно исчезает, распадаясь на элементарные частицы, рассеивающиеся по воздуху.
Схватка завершилась. Я внимательно вглядываюсь в зеркало. Есть повод для радости: под глазами по-прежнему огромные синяки, но лицо уже не выглядит столь мертвенным.
