Лекарство от любви

***
Я лежала в стерильном боксе в нашей лаборатории совершенно голая и чувствовала себя очень неуютно. Сама "операция" заняла минут двадцать - мне просто поставили капельницу с почти прозрачной, слегка фосфоресцирующей жидкостью. Сейчас у меня чуть кружилась голова, и почему-то хотелось плакать. Андрей уже ушел домой, обещал прийти завтра утром. Ушел, не поцеловав меня на прощание. Возможно, так было надо для чистоты эксперимента,однако мне от понимания этого не становилось легче. Конечно, за мной уже наблюдали дежурные сотрудники, и от невозможности уединиться было особенно неприятно… и одиноко.

***
Прошло всего три дня, а изменения шли полным ходом. Периодически я теряла сознание, однажды из памяти выпали, кажется, почти сутки. У меня выпали мои раскошныесветло-русые волосы, а кожа приобрела сероватый оттенок. Я с замиранием сердца рассматривала тонкую, почти пергаментную перепонку, тянущуюся от талии к локтям - зачатки будущих крыльев. Пальцы на руках заметно истончились,и просвечивали, когда я вытягивала руку к свету. Только сейчас до меня начало доходить, в какую жуткую историю я ввязалась. По своей собственной воле. Нет, не так – из за Него. У меня просто не было другого выхода.
Вся я становилась день ото дня легче, тоньше, будто постепенно таяла. Как кусочек сахара в воде. Однажды, когда я очнулась в очередной раз, всё пространство комнаты пронизывали тонкие призрачно-белые, чуть светящиеся нити. Они произвольно перемещались, то закручивались в спирали, то, как тонкие белые червяки, уползали прямо в стену. А когда вошла лаборантка за очередной порцией моей крови для анализов, то оказалось, что она вся опутана этими нитями. И некоторые из них соединяли ее со мной. Я не понимала закономерностей их появления, исчезновения и перемещений. Что это? Энергетические связи между людьми? Те ниточки, о которых мы говорим, как о существующих лишь в нашем воображении? Непостижимы дела твои, Господи! Наверное, физик здесь понял бы больше.
Еще через некоторое время я начала видеть вокруг людей цветные облака, вероятно - ауру. Они не были стабильны, а растягивались шлейфом при движении, а затем, после остановки, принимали прежнюю форму, чаще яйцеобразную. Я вела подробный аудиодневник обо всех происходящих со мной изменениях. И особенно – об изменениях ощущений. Внешние и физиологические сдвиги фиксировались постоянно действующей аппаратурой и анализами.
Андрей приходил ко мне каждое утро и проводил со мной целый день, уточняя мои записи, которые потом уносил, как коршун добычу. Он был внимателен, но как-то холоден. Я чувствовала, что ему становится неприятно, когда наши руки касаются друг друга. Пыталась утешать себя мыслью, что это временно, что, конечно, ему не может нравиться моя прохладная сероватая кожа, тонкие, вытянувшиеся руки и пальцы с кожистыми перепонками, но все эти мои разумные доводы разбивались о его холодное любопытство. Конечно, что ему до меня, когда вокруг столько женщин, готовых для него на всё. Да нет, не на всё. На всё оказалась готовой только я . И что сейчас? Да, он что-то там говорил, он всегда был охочь на слова, лить бальзам на раны, но я ему не верила.
Мне было тяжело и без него, и с ним. И морально, и физически. Меня постоянно мучили головокружения. Время от времени я как будто отключалась, замирала в одной позе, не имея сил двигаться. Постепенно «нити» и «облака» ушли на второй план и не беспокоили меня, зато пространство вокруг меня наполнялось звуками тихими, вкрадчивыми, как отдаленный шепот. От этого постоянного звукового фона я просто сходила с ума. Если ад существовал, то я попала именно туда.
Андрей приходил, тормошил меня, преодолевая, как мне казалось, брезгливость; буквально заставлял наговаривать в дневник, сердился на мою апатию. Речь моя стала очень невнятной и ухудшалась день ото дня. Представляя, как они мучаются с расшифровкой, я даже испытывала некоторое злорадство… Удовлетворение от мысли, что не мне одной так паршиво... Хотя об этом предпочла не говорить.
***
Прошло уже девять дней с начала эксперимента, я приобрела внешний вид , свойственный Объекту, и совсем перестала говорить. Видимо, метаморфоз перешел в заключительную стадию. Как всё же нестойка наша физическая оболочка, а ведь я… моё «Я» осталась прежним. Мной владела какая-то апатия. Чувство безысходности, равнодушие к своей судьбе. Я отстранённо выслушивала дежурные слова ободрения, произносимые Андреем, отвечала скупыми жестами. Моё новое тело… я узнавала его, как незнакомца. Осторожно и постепенно. Оно было послушным, отзывалось с готовностью на мои желания, неуклонно наливалось удивительной, незнакомой раньше силой. Как зреющий плод соками. Было решено, что через два дня я пойду на контакт с Объектом. Первая попытка. Мне принесли костюм с подогревом, имитирующий одежду пришельца, и, надев его, я, наконец, почувствовала себя хоть немного защищенной.
В предпоследнюю ночь перед контактом мне удалось заснуть, несмотря на волнение, и проснулась я от звука голосов. В боксе никого не было, но голоса, невнятные, неразборчивые, но довольно громкие звучали постоянно. Их происхождение я поняла неожиданно, когда в комнату вошла Алёна, лаборантка, чтобы взять у меня очередные анализы.
- Ужас! Во что она превратилась! - прозвучало совершенно отчетливо, и я посмотрела на вошедшую, удивившись ее детской непосредственности или нахальству. Но губы ее были неподвижны, хотя голос продолжал звучать, - А ведь он и мне предлагал эту "радость". Неизвестно, чем еще дело кончится...
- Привет, Инна, как себя чувствуешь? - это она уже действительно сказала вслух. Я кивнула в знак того, что всё у меня отлично, - Вот и хорошо, - она улыбнулась мне ободряюще и сочувственно, но в глазах светился ужас, а может злорадство, - сейчас будет немножко неприятно...
Кровь и ткань для анализов были взяты, Алёна приложила пальчик к замку и с облегчением выпорхнула из комнаты, унося с собой моток «нитей», цветной шлейф и мысли о модных журналах, поклонниках и предстоящем свидании. Интересно, что я не могла бы выйти, возникни у меня такое желание. Андрей в своё время объяснил это необходимостью соблюдать карантин. Правда, желания выходить у меня не было. Не хотелось шокировать сотрудников своим видом. Я не видела себя со стороны полностью, но то, что можно было рассмотреть, говорило мне, что метаморфоз, превращение то есть, вступает в стадию завершения. Глядя на своё изменившееся тело, я уже не испытывала такого ужаса, как в первые дни.
**
Андрей пришел как всегда, почти в самом начале рабочего дня. Я ждала его с нетерпением и страхом, понимая, что сейчас, сегодня я узнаю, что он действительно думает обо всём этом. И обо мне в частности.
Он вошел огромный, как гора, со своим дежурным «Привет, малыш!» типа « Крепись, я с тобой» и по-дружески тронул меня за плечо, обдав каким-то отвратительным запахом. Не замечала раньше, чтобы он источал такую вонь! А мысли его! Мне стало страшно. Я читала их, как открытую книгу, и то, что я прочла, вызвало у меня желание разорвать ему в горло. Откуда взялось это странное желание..… Подонок! Он смотрел на меня, как на подопытную крысу, пользовался мной, как вещью! Оказывается, он тупо развел меня на согласие участвовать в эксперименте. Никаких других вариантов у него не было. С трудом сдерживая охватившее меня бешенство (благо, он не мог прочесть его на моем изменившемся лице), я знаками показала, что не могу с ним общаться. Он пытался настаивать, но я так энергично начала пихать его к двери, что он сдался.
- Ладно, - сказал он недовольным тоном, уже стоя в дверях, - Отдыхай до завтра. Я приду к полудню, и сделаем первую попытку контакта. Пойдешь к нему... Пойдешь к нему?
Я не ответила. Он закрыл дверь, и я наконец осталась одна.
«Пойдешь»! Кто-то пойдет, а кто-то посмотрит, что из этого получится. Что со мной сделает этот «Объект»? Мой любовник… мой бывший любовник запишет на камеру всё происходящее, зафиксирует показания приборов, а потом вскроет и внимательно рассмотрит мой растерзанный труп…
Я еще некоторое время предавалась этим мыслям, а потом незаметно успокоилась.
Все-таки я очень изменилась. Раньше и из-за меньшей неприятности рыдала бы в подушку и не спала всю ночь, перебирая в памяти обиды и ища оправдание обидчику. Сейчас же я забилась в угол постели, устроилась поудобнее и проспала до самого утра.
***
Он пришел утром раньше обещанного, долго и много говорил, объясняя, что я должна делать. Повторял одно и то же, как будто я стала не только чудовищем, но и идиоткой. Теперь он уже не казался мне привлекательным. Конечно, дело было в биологических изменениях. Химия чувств. Мда… Неплохое «лекарство от любви»! Я беззвучно рассмеялась этой мысли. Он, конечно, ничего не понял, открыл дверь и вышел, позвав меня за собой.
Бокс, где находился Объект, соседствовал с моим, но был оборудован намного серьёзнее. Пуленепробиваемое стекло позволяло вести наблюдения, оставаясь в безопасности. Частая металлическая сеть с постоянно пропускаемым током и мощное электромагнитное поле экранировали Объект от внешних сигналов, если таковые были.
Я вплотную подошла к стеклу и всмотрелась в сумрак бокса. Мыш неподвижно лежал на полу в дальнем углу, не подавая признаков жизни. Три недели не жравши… Удивительно, что он вообще ещё не сдох. За время моего превращения он сильно сдал, и я даже подумала, что мы опоздали. В смотровой было три человека, не считая меня. А что меня считать? Я ведь и была нечеловеком. Андрей уселся за пульт, проверяя микрофон и другое оборудование, весь в предвкушении... Ему помогала Светка, моя сотрудница. Бывшая. Оршанский устроился в уголке, удобно развалившись в кресле, и оттуда смотрел на меня с интересом. Ну как же - Господь Бог, взирающий на творение рук своих! Демиург засраный…
- Ну давай, Инусь! Вперед, и - удачи!
Да пошел ты… Бокс, где лежал Мыш, залил яркий свет. Преодолев страх, я вошла в шлюзовую камеру, двери за мной закрылись, зато открылись те, что были передо мной. Шагнула вперед, остановилась в нерешительности. Шлюз за моей спиной закрылся с тихим щелестом, отрезая дорогу назад. Повисла напряженная тишина. Только метроном в моем мозгу отщелкивал секунды: три,  пять, семь...
Веки пришельца дрогнули, он открыл глаза, темные, измученные. Наши взгляды встретились - и вдруг всё изменилось - и мир вокруг, и, главное, мое отношение к происходящему.
Еще мгновение, и он «заговорил». Нет, голос его не был слышен в привычном человеку понимании, но отчётливо звучал в моем мозгу! Я понимала его! Образы, слова, картины, эмоции – всё переплелось, позволяя понять, почувствовать его намного лучше, чем, если бы он просто говорил на языке людей.
Его звали Шек-Ти, и он почти умирал. Я слышала, чувствовала идущую от него волну боли и отчаяния, и мне вдруг стало пронзительно жаль его. Жаль, как больного ребенка или раненное животное. Я подошла к нему уже без тени страха. Опустилась рядом с ним на пол, положила руку на плечо. Он также, без слов понял все, что произошло со мной, увидел моё искреннее сочувствие и неизвестно откуда взявшееся желание помочь.
- Здравствуй!
Доверие установилось мгновенно. Мы были одной крови.
- Мне бы только отсюда…
- Попробуем.
Чтобы выжить, ему нужно оказаться за пределами искусственного поля, созданного в боксе. Тогда Шек-Ти сможет связаться со своими соплеменниками, и они спасут его. Спасут НАС!.
Эта странная мысль возникла из ничего и захватила меня полностью. Я видела далёкую планету его глазами: город - непривычной формы дома, утопающие в густой растительности; поля за его пределами со стадами животных - пища. Чувствовала запах гигантских цветов, прекрасных, но опасных для меня. Упругие порывы воздуха, густого, плотного, влажного уверенно держали меня в полете, позволяя рассмотреть все это. И какая-то непонятная пока тревога. Мне показывали это удивительное «кино». И я хотела быть там, в этом «кине».
Решение пришло почти мгновенно.
Я метнулась к двери и лихорадочно застучала по ней. Створки открылись, и я ввалилась в шлюз. Давайте, ребятки, давайте! Открывайте!
Смотровую заливал яркий мертвенный свет. Зачем такое дурацкое освещение? Наверное для того, чтобы мне было забавнее смотреть, как побледнели и вытянулись их лица, когда я легким движением подняла стул и опустила его на голову сидящего за пультом Андрея. Он мешком свалился на пол, а Светка, беззвучно открывая рот, попятилась к Оршанскому, не сводя с меня полных ужаса глаз. Куда, девочка? Ко мне! Я вытянула руку-крыло и ухватила ее за шею своими удлиненными пальцами, вновь удивившись их силе и гибкости. Светка, довольно упитанная крепкая девица, рыбкой билась у меня в руке, но это меня не тревожило. Куда она денется… В моей голове была паника. Их паника. Как же они растерялись - ни одной продуктивной мысли! Что же так плохо, ребятки?
Не сводя глаз с Оршанского, занявшего в углу оборонительную позицию, я нажала на пульте кнопку экстренного открытия бокса. Обе двери открылись (слава конструкторам!), и Светка первой полетела в бокс, ударилась об стену и отрубилась. За ней туда же отправился Андрей, пока так и не пришедший в сознание.
Оршанский решил сопротивляться. Не придумав ничего лучшего, он с грозным видом зажал в руке подставку для карандашей. Идиот. Впрочем, не совсем идиот. Увидев, с какой легкостью я подняла над головой кресло оператора, он замахал руками в знак «непротивления злу насилием».
- Хорошо, хорошо, я сам… я сам зайду в бокс. Ты ведь этого хочешь? Не надо насилия! – и бочком начал двигаться в сторону открытых дверей бокса. Я не возражала.
В боксе он быстро прошел в дальний угол и тихо сел на пол, не создавая мне больше проблем.
«Объект» склонился над Андреем, лежащим на полу без сознания в лужице крови. Что-то доброе и теплое прямо лилось от Шек-Ти ко мне. Гуманист хренов! Я зацепила рукой его почти невесомое тело и выволокла из бокса. Кнопочка экстренного закрытия и - прощайте, ребята. Кто-то вас да откроет!
***
Я стояла в проеме открытого окна, всерьез собираясь прыгнуть с 36 этажа. Нет, не прыгнуть – полететь. Шек-Ти вцепился в меня, как обезьяныш в мать родную, и мысленно подталкивал к этому шагу, пытаясь вселить уверенность, что все у меня получится. Ему хорошо, он-то всю жизнь только и делал, что махал в полете своими руками-крыльями, а я своими руками в основном писала, по клавишам стучала. Еще ложкой-вилкой работала. Ну и прочие мелкие работы, типа нажатия кнопок бытовых и прочих приборов, ну еще - оглаживания любимого мужчины.
В конце коридора показался человек. Он на мгновение замер, увидев меня на фоне открытого окна, а потом резко шагнул назад, исчезнув из поля зрения. Да, времени на раздумья у меня не осталось – сейчас здесь будут люди. И я шагнула в разверзтую передо мной техногенную пропасть.
**
Воздух ударил в развернутые крылья, едва не вывернув мне плечи, но отчаянным усилием я удержалась в полете, замахав крылями, как это делают птицы. Выровнялась. Когда-то папа , мой любимый, но оставивший меня папа, учил меня плавать подобным образом – бросив с лодки в воду на глубине. Плавать я научилась. Теперь всё было страшнее – папа уже не мог прийти на помощь, случись мне не справиться с ситуацией, а Шек-Ти тянул меня к земле так, будто был не тощим инопланетянином, а борцом сумо наитяжелого веса. Однако, я с трудом, но всё же скользила по воздуху, постепенно теряя высоту, стараясь отлететь как можно дальше от некогда любимого института. Ценой неимоверных усилий мне удалось протянуть пару километров и почти удачно приземлиться в парке на берегу моря.
***
Парк располагался на окраине города, на высоком морском берегу, занимая значительные площади, и был чем-то вроде заповедника. Внизу, под обрывом - пустынный каменистый пляж, открытый солнцу и всем ветрам, а здесь, наверху, огромные старые деревья создавали уютную полутень, давая приют многочисленным крылатым всех видов. Горожане, устав от мегаполиса с его стеклом и бетоном, приходили сюда в попытке обрести единство с природой. Удобные дорожки пересекали парк в разных направлениях, однако не слишком часто, позволяя посетителям наслаждаться природой не испачкав обуви. Такое вот ненавязчивое «единение с природой».. Когда-то давным-давно, в другой жизни я бывала здесь с друзьями-студентами.
Сейчас мне было не до поисков дорожек – я приземлилась возле зарослей цветущей сирени на влажную траву и была счастлива, когда Шек-Ти наконец-то отцепился от меня. Нет, он мне нравился по-прежнему, и мне было жаль его, беспомощно лежащего на холодной земле, но все же я была счастлива, почувствовав свободу и землю под ногами. Вокруг было безлюдно. Я чувствовала это. Мы были в безопасности. Пока, во всяком случае.
- Нам надо найти какой-то приют, какое-то уединенное место - прозвучал в мозгу его голос, - Я должен собраться с силами.
- Недалеко должен быть домик егеря, - я пыталась сориентироваться, - да, где-то рядом, подальше от моря.
Он встал, пошатываясь от слабости, я подставила ему плечо, дико болевшее после полета, и мы побрели в нужном направлении, как кот Базилио и лиса Алиса, надеясь, что дорога будет не слишком долгой. Хотя, надо отметить, состояние моего спутника несколько улучшилось относительно того, что я видела в Институте.
Я надеялась, что мы не встретим посетителей – экскурсии начинались в послеобеденное время. Егерь мог находиться где угодно на территории парка, но мои новые возможности позволяли почувствовать присутствие человека прежде, чем он увидит нас.
Жилище егеря встретило теплом и открытой дверью. Мы вошли, Шек-Ти растянулся на диване, я расслабилась с кресле. Но что дальше? Я пыталась проникнуть в мысли своего спутника, но тщетно. Видимо, все было не так просто, как представлялось вначале – и у них была возможность мысленного уединения, автономности. Я поняла, что впереди меня ждет много сюрпризов. И, вероятно, не всегда приятных. Но всё равно, всё равно, это было захватывающе интересно.
**
Егерь появился примерно через час. Я без особых проблем обездвижила и связала его разорванным полотенцем, а потом перетащила в другую комнату, чтобы не мозолил глаза. Надо было видеть его вытянувшуюся физиономию, когда он узрел меня! Он смешно зашлёпал губами в попытке закричать, и у него даже получилось что-то, отдаленно напоминающее зов о помощи. Но легкий удар по голове привел его в бессознательное состояние, а когда он очнулся, кляп во рту и мешок на голове уже не позволяли рассмотреть его мимику. Расписание на стене сообщило о том, что по понедельникам экскурсии не проводятся и, значит, мы могли не беспокоиться до завтрашнего полудня.
Шек-Ти сказал, что все идет в нужном ключе, и скоро, как только он попадет в поле зрения находящихся на корабле приборов, его заметят соотечественники, те, что сейчас на околоземной орбите, что его наверняка ищут – с момента его исчезновения прошло двадцать земных дней.
- Кому ты нужен… Они давно похоронили тебя.
- Глупости. В отличие от землян, у нас ценится жизнь. – он улыбнулся, - Да и нас здесь не так много, чтобы разбрасываться ценными специалистами.
Это что, «шпилька» в мою сторону?
- Что же они не вытащили тебя раньше, раз уж ты такой ценный кадр?
- Сама знаешь, я был окружен электромагнитным полем, и сигнал не проходил. Да и открытый конфликт категорически не предусмотрен планом.
- Всё у тебя идет по плану, я заметила, - я злилась непонятно от чего. Он не ответил, закрылся наглухо.
Тишина меня раздражала. Как и общение.
- Пойду, посмотрю, что в мире делается,  
- Давай, только далеко не уходи, в любой момент с нами могут связаться. Попробуй взлететь, пригодится.
- Ладно. - Подавив раздражение, я вышла из сторожки, отошла на десяток шагов, расправила крылья и, разбежавшись, попыталась взлететь. Увы, попытка не удалась. Дождь прекратился, хотя небо было затянуто тучами. Воздух свежий, чистый, был напитан ароматом распускающихся цветов, и это вдруг наполнило меня необоснованным оптимизмом. Я легко ступала по мокрой траве, шла, расправив крылья, временами подпрыгивала, безуспешно пытаясь взлететь. Сторонний наблюдатель, если бы таковой был, наверное, от души посмеялся над моими потугами. Минут через десять я бросила эти жалкие попытки и вернулась в домик егеря. Пропади всё пропадом, а мне было хорошо. Да положение моё было неопределённым, но разве вы не хотели бы почувствовать что-то новое? Что-то радикально новое?
Итак, я вошла в домик егеря. Шек-Ти в комнате не было. Неужели ушел? Или его выкрали инопланетяне, пока меня не было? Или черти унесли… Сам-то он вряд ли мог уйти; совсем недавно он с трудом добрался до домика с моей помощью. Всё это меня весьма озадачило, даже разочаровало. Как увлекательная книга без окончания, с грубо вырванными страницами. Машинально я заглянула во вторую комнату, где оставила связанного егеря. Увиденное заставило меня остолбенеть. Несчастный егерь лежал, уставившись в потолок мертвыми глазами, а мой «напарник» быстро-быстро слизывал кровь, вытекающую из его перерезанного горла. От ужаса я шагнула назад и захлопнула дверь, произведя изрядный шум. В шоке прошла к дивану, села. В голове было пусто, только звон, как будто вокруг меня летал комар.
Шек-Ти появился минут через пять, показавшихся мне вечностью.Как ни в чем не бывало, подошел, сел рядом. Я вскочила, отбежала в дальний угол.
- Мерзкий кровопийца!
- Ну прости, зрелище для тебя неприятное…
Неприятное?! Да я вся дрожжала от гадливости и возмущения!
- Убийца! Зачем ты зарезал несчастного мужика? – Я не находила слов.
- Так получилось.
- Получилось?! То есть, ты хочешь сказать, это произошло случайно?  Кто ж тебе поверит, скотина! Упырь. Кровосос! Канибал!
- Ты бы предпочла, чтобы я умер?
- Да лучше бы ты сдох! Это человек, а не скотина.
-Прости, но человек для нас – другой вид низшего живого существа. Как корова или свинья. Не вижу существенных отличий. – Он говорил неуверенно, я чувствовала его смущение, - К тому же, для меня это был вопрос жизни и смерти. А умирать я не имею права. – В его словах теперь зазвучала уверенность. – У меня есть обязательства перед моими соотечественниками. Перед нашими соотечественниками.
- Меня не приплетай. Я не хочу иметь с тобой ничего общего.
И вдруг моё возмущение куда-то делось, уступив место совсем другим чувствам.

***
Мой костюм одиноко лежал на полу, тело было блаженно расслаблено, а рассудок бился в черепной коробке и неимоверными усилиями пытался восстановить свою власть над телом. Хоть и с большим трудом, но через некоторое время ему это удалось, и я почувствовала горький осадок от произошедшего.
Я не хотела Шек-Ти. Сама мысль о близости с ним вызывала омерзение. Черт, побери, я чувствовала себя изнасилованной! Однако,возмущаться не приходилось - память услужливо и своевременно напомнила мне, как я сама в спешке срывала с себя одежду. Черт побери! Что это было?!
-Эй! Что это было??
Он улыбнулся.
- Секс, просто – секс.
- Но я не хотела!!
- Мне так не показалось.
Он издевался надо мной, сволочь!
- Ты загипнотизировал меня. Это не честно! Я не отдавала себе отчёта…
- Не думал, что для секса нужен отчет.
Ты… ты… - Я не находила слов. Да и не только слов. Мысли мои путались, когда я вспоминала то, что произошло со мной. Или не со мной… Жаркая волна желания, полная подчинённость чужой воле, не предполагающая возражений… И это ведь я сама содрала с себя защитный костюм… Позволила… нет, инициировала слияние. Довела дело до логического, вернее - чувственного завершения. До той темной пронзительно сладкой волны, поднявшей меня над реальностью куда-то туда, в мир, где царят только ощущения и нет разума и воли. Да, я помнила, это было. И всё же сейчас я чувствовала себя использованной. Мыш был мне отвратителен. – Ты меня заставил.
- Успокойся. И называй меня Шек-Ти. – Он чуть коснулся меня успокаивающим жестом, вызвав новую волну отвращения. – Ты привыкнешь. Не надо усложнять, это нормально. Тебе ведь было хорошо?
Я растерянно молчала, не в силах справиться с разрывающими меня противоречиями.
- Этого не должно было случится. Я не люблю тебя. Больше того – ты мне противен.
- При чем тут любовь? – Я почувствовала его искреннее удивление. – Секс, просто – секс. Способ размножения и получение положительных эмоций, так необходимых тебе сейчас. – При слове «размножение» я содрогнулась, - Ты ведь и раньше, в прошлой жизни, знала, что это такое.
- Но тогда, в прошлой, как ты говоришь, жизни я любила его!  Андрея… Понимаешь, любила. - Туманный, нечёткий Андрюшкин образ всплыл в моем сознании, согревая. – Это совсем другое…
- Ты слишком закомплексована, зациклена на этой самой «любви». Оставим это. Нам надо думать, как быть дальше, как выбраться отсюда. Вернее, мне надо думать, а ты мешаешь своими необоснованными претензиями, женщина.
Или он сказал «самка»? Слово прозвучало в мозгу двусмысленно. Я обиженно замолчала, отстранилась, мысленно отгородилась от Мыша невидимой стеной. Он удивленно взглянул на меня.
- Да, ты быстро учишься… Не ожидал.
Оп-па!  Ура!  Я поняла, что он не слышит моих мыслей. Так тебе и надо,упырь! Я с трудом справилась с костюмом, оделась и молча, тщательно сохраняя неожиданно возникшую «звуконепроницаемую» стену, вышла.
*
Вновь шел дождь. Тонкая, почти невесомая морось оседала на деревьях, формировала огромные капли, которые падали на землю со звуком, напомнившем мне о капающем кухонном кране. Теперь у меня нет ни крана, пусть и капающего, ни кухни, ни дома. Зато есть жуткие крылья, которыми я даже не умею пользоваться, и железные мускулы… или что там вместо них. И любовник-кровопийца. Я сидела под деревом, прямо на земле и не ощущала холода, хотя мои голова и руки, то есть крылья, не были покрыты защитной тканью. Освободивщись от мышиного контроля, не смотри ни на что, я почувствовала себя почти комфортно. Вернулась к реальности, будто очнувшись от сна. Всё прошедшее время я, видимо, пребывала под влиянием Мыша, если не полностью гипнотическим, то что-то вроде этого.
От костюма поднимался легкий пар, как от тарелки с горячим супом. Да, я вспомнила о супе, но есть мне не хотелось, хоть и не ела уже вторую неделю. Впрочем, при такой потере массы – не удивительно. Организм использовал собственные ресурсы, высвобождаемые при метаморфозе. Причем, костюм стал мне слегка великоват, видимо, процесс превращения продолжался, хоть и вступил в завершающую фазу. Интересно, осталось ли во мне хоть что-то человеческое? Я поёжилась, взглянув на своё тело. Возможно ли будет обратное превращение, если процесс стабилизируется? Или я навсегда останусь серой мышью-кровопийцей, и что тогда меня ждёт здесь, на Земле?
А ведь я так и не узнала то, что должна была. Прежде всего - откуда и зачем прилетели на Землю Шек-Ти и Компани. В любом случае, я должна это знать. Хотя бы только для того, чтобы позаботиться о себе. Эта мысль призывала к действию; я встала и направилась к домику егеря. Я была готова к сражению, хоть и не знала, чем оно закончится. Это очень не просто без достаточного опыта - открываться, чтобы транслировать нужную мысль собеседнику, и быстро закрываться, оберегая от него свои раздумья и выводы. Но принцип этого действа я уже поняла, так что – держись, Мыш. Уже входя в домик, я увидела ветолёт, прочёсывающий соседний квадрат. Конечно, он не один, нас ищут. И ищут старательно.
*
Мыш встретил меня изучающим взглядом.
- Рад, что ты успокоилась. Но не думал, что тебе есть, что скрывать.
- Скрывать мне, действительно, нечего, но иначе, не закрываясь, я чувствую себя голой. А это неприятно. – Я села в кресло, стараясь не вспоминать о недавно виденном, откинулась. Крылья почти не мешали. Действительно, человек способен ко всему привыкнуть. Хотя… кажется, я уже не человек. Но мысли – человеческие. А может, просто разумного существа. Нет, я хоть чуть-чуть, но человек - вспоминаю же я Андрея, и делается мне тепло. Хоть он и сволочь. И в принципе не отличается от сволочи, сидящей напротив. Оба меня лишь используют. – Что дальше делать будем? Завтра здесь будет полно народу, будут искать егеря… Да и военные нас уже ищут. Хорошо, хоть маячки на нас не установили, а то давно сидели бы мы в боксах.
- Мы не так беззащитны, как ты думаешь. – Он усмехнулся совсем по человечьи. – Но до темноты нам все равно передвигаться крайне нежелательно, заметят. Не стоит афишировать своё присутствие.
- Думаю, нас будут искать и ночью. Удалось тебе связаться со своими? – И поправилась, - С нашими.
- Да, с нашими, ты правильно сказала. Теперь в тебе растёт новая жизнь, а значит ты – наша, и всегда ей останешься.
- Какая жизнь? – спросила я ошарашено, - Почему ты так думаешь? – я поняла, к чему он клонит, и ужаснулась, - Думаю, всё обойдется…
- Не обойдется. – Он улыбнулся. Я не стала спорить, хотя не была с ним согласна. Надеялась на другое. – Со мной свяжутся, как только я окажусь в зоне просмотра. У всех космонавтов есть вживленный маяк, сигнал его могут поймать только наши, и он будет работать даже после моей смерти. Некоторое время Так что, если что, держись моего трупа.. Когда стемнеет, нам надо будет попасть на открытое место, там нас заберут. Лучше всего – на берег моря.
- Зачем вы вообще сюда прилетели? Изучаете новые виды жизни?
- Отчасти так, но только отчасти.
- Расскажи, я хочу знать.
- Нам надо подобрать новое место жительства.
Оп-па!
- А чем старое не подходит? Я видела, ты показывал. Роскошная планета. Мне понравилась. Или вас стало слишком много?
- Нет, нас немного. Но наша планета обречена. Осталось совсем немного времени.
- Странно. При таком развитии цивилизации, когда вы можете путешествовать в другие системы… Неужели не сможете справиться с каким-нибудь метеором? Тем более, что знаете о его появлении заблаговременно. . Может что-то ещё придумаете.
- Увы, это не метеор. Наше солнце доживает последние дни. Вскоре оно взорвется и сожжет всё вокруг. Ты ведь знаешь, какова судьба желтых карликов? Мы должны переселиться.
- Но почему – Земля?
- Во первых, она ближе всего из подходящих планет.
- Во-первых? А во-вторых?
Он молчал некоторое время.
- А во-вторых… здесь мы уже когда-то жили, под этим Солнцем...
- Не может быть! Вся наша планета изучена, и никаких крылатых… существ твоего типа не было обнаружено. Если динозавры вымерли, везде находят их кости.И вообще, нет следов вашей цивилизации. А ведь она была весьма развитой, раз вы смогли улететь на другую планету.
- Катастрофа случилась намного раньше эпохи динозавров и имела совсем другие масштабы. Ничего нельзя было сделать. Мы, всего несколько звездолётов, улетели в последний момент и наблюдали трагедию, находясь в пределах Солнечной системы. Огромный астероид врезался в Землю, сместив ее орбиту. Всё было уничтожено, раскаленная магма выплеснулась на поверхность, расплавляя все, что там было. Погибли не только живые существа, планета полностью переродилась. Для нее начался новый отсчет времени.
- Ну хорошо, а как же люди? Вы собираетесь сосуществовать с ними или… уничтожить?
- Сосуществовать с вами невозможно. – Он помолчал. - Что до уничтожения… Вы сами себя стремитесь уничтожить. Мы пока просто наблюдаем за процессом. Но если будет опасность окончательного разрушения среды, придется вмешаться.
- Интересно… - Я не стала развивать тему «вмешательства», и так всё было ясно. - Выходит, наши предки были такими, как ты? Крылатыми… почти ангелами.
- Не совсем. Мы очень изменились, попав на другую планету. В другие условия. К тому же, мы не ваши предки.
- Как она, кстати, называется, ваша планета?
- Дан-Ли, примерно так это звучит в привычной тебе звуковой гармонии. Значит – Дан-Вторая от звезды.
- А я думала – Планета Вампиров.
- Брось… Да, мы пьём кровь наших животных. Так сложилось. Их плоть плохо усваивается. Когда привезенные запасы кончились, нашим предкам пришлось осваивать местную флору и фауну. Кровь подошла больше всего.
- Я и говорю – вампиры.
- Тогда людей можно называть трупоедами. Вы же едите мышцы мертвых животных. Мёртвый мозг, внутренние органы… Гадость. Кровь – живая, она дает больше сил. Только и всего. А мне выбирать не приходилось…
- Теперь я понимаю, что ты делал возле Андрея… Его кровь жрал! А я то думала…
- Да, я был слишком голоден, сил не было никаких. А его кровь всё равно вытекала.
- Так ты убил его?! – мне стало страшно.
- Если его кто-то и убил, то это – ты. Это ведь ты врезала ему по голове. – Он смеялся надо мной и моими страхами. – Однако, он был вполне жив, и двести грамм потерянной крови не нанесли ему ущерба. Мы даже животных не убиваем, просто берем у них немного крови время от времени. К тому же, сейчас значительную часть рациона составляет искусственная пища. Здесь, на Земле, мы иногда «доим» ваш скот. Для разнообразия.
- А дома на всех коров не хватает…
- Не в том дело. Хватает, но нас мало. Размножение стал проблемой.
- Странно. Мне ты сказал, что я уже беременна. – Мне показалось, что я краснею. – После однократного секса.
- Да, я надеюсь, это так.
- Но почему? Откуда такая увереность?
- Понимаешь, мир, взаимодействие живой и неживой природы устроены не так просто, как ты думаешь.
- А ты знаешь, что я думаю? – я вновь испугалась, что он читает мои мысли. Старательно закрылась.
- У меня было время узнать. Не всё, но многое. Жаль, что ты так быстро спрогрессировала, я хотел бы знать о тебе больше.
- Зачем? Вы ведь относитесь к своим женщинам, как к… потребительски, одним словом.
- Ерунда. Внешние условия диктуют такое поведение. Наша звезда имеет другой, отличный от Солнца спектр излучения. Это всегда было проблемой, а сейчас этот спектр еще меняется в неблагоприятном направлении. Он вреден для потомков Земли. Даже для отдаленных потомков. Последние тысячелетия рождаемость, возможность естественного зачатия сильно снизилась. Мы вырождаемся. Чтобы зачать детей, наши пары длительное время живут в специальных условиях, защищенные от вредных излучений. А когда зачатие становится возможным, спрашивать разрешения на секс не имеет смысла.
- Но пары образуются, значит понятие «любовь» вам не чуждо.
Он грустно улыбнулся.
- Любовь… Любовь… Вот ты заладила. Чтобы влечение возникло, нужны другие условия. Гормоны должны руководить поступками, чувствами, а у наших людей слишком повреждена гормональная система. Именно поэтому мы включаем в питание искусственную пищу. Чтобы компенсировать …
- Животный подход, – перебила я его, - Любовь – это влечение душ.
- Наши пары подбираются специалистами по совместимости генофонда. Посидят полгода в защищенном помещении, вот и «любовь» твоя образуется… Да и какие души у вампиров и трупоедов… - он ухмыльнулся.
Что с ним спорить? Кто он такой, чтобы с ним спорить? Сухарь, не знающий, что такое настоящая любовь. Знал бы он, что она значит для меня, из-за чего я сижу сейчас здесь, с ним в этой серой шкуре! Все равно не поймёт.
- Да… как всё прагматично, - спокойно произнесла я, подавив негодование.
- Ничего, ты привыкнешь. Наш малыш, - в его интонации прозвучала нежность, или мне показалось? – я очень надеюсь, что он появится. Ведь ваше Солнце родное и нам.
- Я бы не была так уверена, - сказала я с надеждой, - я-то… сам понимаешь.
- Понимаю. Ну что же, может и так, - ответил он с грустью. – Однако, перестройка в твоём организме закончена, это очевидно, значит – есть надежда на успех.
А, чтоб тебе! Пошел бы ты со своим размножением. Я-то надеюсь, что этот жуткий «секс» пройдет без последствий. Хотя бы физических. А что в душе в меня наплёвано – кого это интересует кроме меня!
- Да, Шек-Ти, надежда есть, я думаю, - смиренно сказала я и вдруг почувствовала жуткую усталось, опустошенность. Захотелось спать. Эх, уснуть бы и не проснуться! – Я устала, спать хочу.
- Да-да, конечно. Ложись, я покараулю.
Я легла на диван, и отрубилась. Уже засыпая, почувствовала, как Мыш бережно укрыл меня чем-то тёплым.
**
Сны, сны… Я летала в поднебесье, уверенно парила в восходящих воздушных потоках над зеленой равниной. Лёгким движением крыльев выписывала виражи, ощущая себя в родной стихии. Яркий солнечный свет пронизывал окружающее пространство, наполняя его послушной мне энергией. Я – царица стихии! Я счастлива, по настоящему счастлива, как никогда в жизни. В той и этой. В той… И вдруг я перестала чувствовать опору. Замахала, захлопала крыльями, но под ними – лишь пустота. Падение было стремительным и страшным. Вниз, в темноту… Зеленая равнина превратилась в тёмное бушующее море. Я проснулась, почти коснувшись его поверности, почувствовав холодные брызги на коже…
Шек-Ти стоял в проеме окна, заслонив падающий свет, окруженный, как нимбом, лучами заходящего солнца, наконец-то прорвавшегося скозь тучи. Видимо, поняв, что я проснулась, повернулся, подошел ко мне, сел рядом.
- Нам пора. Со мной вышли на связь, нас будут ждать в трёхстах метров отсюда. Внизу, на берегу моря.
- А если я не хочу?
- Ты же понимаешь, что тебе здесь не место. Теперь ты наша, моя… Даже если тебя вновь превратят в человека, что очень сомнительно, это убъёт нашего ребенка. Ты же не захочешь стать убийцей?
- Может, его и нет.
- Есть! Я чувствую. – Он сказал это уверенно. Как фанатик, истово верующий. Я согласилась без раздумий и сомнений, села рядом, готовая идти. Или лететь. В чувство привел меня гул пролетающего над домом вертолёта.
- Ты слышишь? Они уже здесь...
- Ничего, они не успеют ничего сделать. Да и не смогут подойти близко. Ты же знаешь, я не беззащитен. Да и ты, наверное, уже тоже.
- Не уверена.
- Не бойся, всё получатся. Тебя ждет новая жизнь. Тебе ведь интересно?
Мне было интересно. Но, кажется, не настолько, чтобы сломать всё, что было моим прежде. В одном он был прав – я не была уверена, что всё можно вернуть на круги своя. Еще и этот ребенок… которого, может и нет.
**
Я всё же пошла с ним. Почему? По разным причинам. Может, хотела посмотреть, что будет дальше в этом жутковатом и удивительном фильме.
Шек-Ти выглядел окрепшим и уверенным. Легко взлетел на крышу домика, осмотрел окрестности. Неужели пока я спала, он всё же доел егеря… Вертолётов не было видно. Возможно, они перешли к осмотру другого квадрата.
Мы без труда добрались до обрыва. Парк остался позади, впереди – только море. Не тёмное и не бушующее, как во сне. Так… небольшие волны в бесконечном движении, тихий, мерный звук прибоя. Обманчивое ощущение покоя. Солнце уже коснулось краем поверхности моря, зажгло алую, как бы огненую дорожку. Волны – язычки пламени на затухающих углях. Внизу – пустынный каменистый пляж. Никого. Может, человечество уже исчезло? Вымерло, растворилось в прохладном прозрачном воздухе? Нет, если бы это произошло, воздух не был бы так кристально чист. Ложь, предательство и прочие свойственные людям моральные нечистоты отравили бы, замутили его. Прочь, прочь отсюда в новый мир стерильности и прагматизма! Там нет страсти, любви, а значит, нет и обмана, предательства.
Шек-Ти первым оттолкнулся от земли, спланировал вниз и вернулся, кружит в воздухе. Ждёт меня. Страха почти нет, хотя высота обрыва метров тридцать. Я привыкну, я ко всему привыкну! Расправила крылья, почувствовала, как поток воздуха стремится поднять меня над поверхностью земли. Короткий разбег – и я уже планирую, почти парю над пляжем. Дальше, дальше к морю! Полет захватил меня своей нереальностью. Я с наслаждением сделала несколько кругов, приземляться не хотелось, но Шек-Ти уже был внизу, звал, торопил. Я плавно приземлилась в десятке метров от него, пробежала несколько шагов, гася скорость. Запнулась за камни, упала. Не больно. Он мгновенно оказался рядом, помог встать.
- Инна, развлекаться некогда!
Но я хотела. Он пошел вперед, к небольшому утёсу, а я, разбежавшись, вновь попыталась взлететь. Это оказалось непросто, но всё же я поднялась на несколько метров. Поток воздуха уверенно и нежно подхватил меня, помог подняться выше. Солнце уже почти полностью погрузилось в море, лишь его краешек алел над поверхностью. Внизу, на пляже господствовала тень, и Шек-Ти почти растворился в ней. Он рассержено звал назад, вниз, но я поднималась всё выше и выше. Волны счастья, радость полёта захлёстывали меня с головой, заставляя забыть о проблемах. Так я не летала даже в моём сне! И разве могла я подумать, что когда-то смогу это сделать и наяву! Да еще как смогу!
Вертолёт появился неожиданно, как черт из табакерки, и направился в мою сторону. Неужели заметили? Нырнула вниз. Крутой вираж сбил плавность полёта, я полетела вниз, быстро теряя высоту. С трудом справилась, приземлилась резко, упала, не устояв . Подвернула ногу, ударилась о камни. Шек-Ти - рядом. Вновь помог.
- Быстрей, наши здесь, - схватил за руку, потащил вперед, - сто метров, пожалуйста! Лети вперед!
- Я никого не вижу.
- Увидишь, когда будешь ближе – маскировка. Лети за мной! – он отпустил меня, рванул вперед.
Я старалась. Я очень-очень старалась. Но боль в ноге не давала разбежаться и я неловко шла вперед, размахивая крыльями, как подраненная птица. Взлететь не удавалось. Вертолет промчался рядом, прижав меня к земле воздушным потоком. Я оглянулась. Он завис над кромкой воды метрах в двадцати. Человек шесть в военной форме с оружием выпрыгнули на берег, не дожидаясь приземления, и побежали в мою сторону. Я засуетилась, запнулась, вновь свалилась... Шек-Ти вернулся, встал между мной и подбегающими солдатами. Те остановились с отрешенными лицами, потом сели на гальку пляжа, будто забыв, зачем пришли. Солнце уже спряталось за горизонт, но в призрачном сумраке я различала, как ветер шевелит их волосы, так близко они были. Из раскрытой двери вертолёта кричали «Вперед, вперед» и еще разное матом, но солдатики будто уснули и не реагировали. Может, стали оловянными? Вертолет вновь поднялся в воздух, пули застучали сначала по гальке, потом по чему-то металлическому впереди нас. Оттуда послышался низкий гул, затем его источник поднялся вверх, и гул затих, постепенно удалившись. Нас оставили. Бросили.
Вокруг свистели пули, их огненные трассы рвали пространство над пляжем. Шек-Ти, мой тощенький прагматичный упырь Шек-Ти схватил меня на руки, поднял над собой и, разбежавшись, со словами «Лети!» вытолкнул в воздух.
И я взлетела. Поймала ветер, поднялась. Оглянулась. Силуэт взлетевшего Шек-Ти был едва заметен над морем в сгущающемся сумраке, но вдруг прожектор вырвал его из темноты.
«Лети, лети» -прозвучало у меня в мозгу чуть слышно, и я, не оглядываясь, рванула к парку, к деревьям. Спрятаться. Укрыться. Я спланировала на одно из высоких деревьев и, ломая ветки и раздирая себе кожу, врезалась в его крону. Каким-то чудом удачно зацепилась за крупную ветку, проползла по ней ближе к стволу и села, прижавшись к дереву.

**
Вертолеты всю ночь кружили сначала над пляжем, потом над парком, освещая его прожекторами. Шек-Ти не было слышно, его голос пропал из «эфира». Но я ждала его. Потом наступило утро, и парк заполнили солдаты. Они цепью прочесывали территорию, внимательно просматривая кусты и деревья. Я вжалась в ствол, слилась с ним, стала корой, ветками, листьями. Сквозь меня текли соки моего защитника, я чуть раскачивалась под порывами ветра и шелестела листьями. Меня не заметили, хоть смотрели, казалось, прямо  в глаза. А может, именно поэтому.
К ночи всё стихло, военные ушли, оставив лишь немногочисленных наблюдателей. Я очень замерзла, костюм уже не грел, видимо, истощился источник энергии. Одно крыло было изрядно распорото в двух местах, но уже начало регенерировать. Надо было на что-то решаться, не сидеть же тут вечно. Придется сдаться и уповать на науку. Но не солдатне же сдаваться. Я сползла с дерева, минуя постовых, вышла из парка, преодолевая жуткую слабость. Куда идти? Моя квартира располагалась недалеко, как раз между парком и институтом, но как я туда попаду? Даже если предположить, что консьержка спит, и мне удастся незамеченной проскользнуть мимо, у меня всё равно нет ключей. Придется идти к Институту.
Я осторожно, по стеночке, по стеночке, короткими перебежками приближалась к своему дому, почти падая от слабости и усталости. Людей не было видно, все спали в своих теплых кроватках. Встретила собаку. Она шарахнулась от меня, отбежала на изрядное растояние и оттуда начала гавкать. Вот гадость! Еще разбудит кого-нибудь… Неожиданно проснувшийся дикий голод заставил посмотреть на нее другими глазами, но я решительно отбросила крамольные мысли. Вскоре собака всё-таки отстала, а я оказалась возле своего дома. Почти все окна были темны, но в моей спальне горел свет.  Это в три часа ночи! Видимо, меня ждут. Или Андрей ночевал у меня, или меня ждали военные. Не знаю, что хуже, но – пусть будет, что будет. Я была жутко измучена, хотела спать, пить… и есть. От последнего меня разобрал истерический смех, похожий на икоту. Вот уж, попью кровушки!
Консьержка, Марья Петровна, все-таки спала (Дай ей Бог здоровья! Милейшая женщина! ). Я проскользнула в приоткрытую дверь и пешком, почти теряя сознание, поднялась на двенадцатый этаж, растратив остаток сил. Кот из соседней квартиры мирно спал на коврике перед дверью; при моём появлении он чуть приоткрыл глаза и не сдвинулся с места. Значит, я не мышь. Позвонить? Постучаться? Я нажала кнопку звонка, дверь открылась почти сразу. На пороге стоял Андрей, и я упала прямо в его… нет, не объятия, просто – в руки.
- Слава богам, ты цела! – Он втащил меня в квартиру , ногой закрыл дверь. – Вояки настойчиво предложили ждать тебя здесь. Хотели сами, но я отговорил, сказал, что позвоню, если ты появишься. – Я внутренне напряглась. – Но не думаю, что стоит звонить , лучше утром сразу в институт. Оршанский сказал, надо срочно начинать реабилитацию. С контрольными животными есть проблемы. Опасно тянуть время. Мыша, кстати, убили, не смогли взять живым. Хорошо, что не тебя, различить-то трудно.
Ай-ай, как он воспрял духом в ожидании получения информации! Мысли так и кружились вихрем у него в голове, смешиваясь с восторгами. Но он был действительно рад, что я вернулась живой, и не только из-за информации. Может, он не совсем сволочь. Надо будет завтра покопаться у него в мозгу поподробнее. И ещё я подумала, как мы беззащитны перед соотечественниками Шек-Ти. Хорошо, что пока открытый конфликт не разрешен свыше, но когда его разрешат, нам не поздоровится. Надеюсь лишь, что это случится не скоро.
Андрей отнес меня в спальню, и, едва коснувшись подушки, я уснула. Провалилась в сон.
**
Утром Андрей отвёз меня в Институт, Оршанский тут же влил мне «антидот», и началось восстановление.
В отличии от прежнего превращения, мне все время хотелось есть. Нет – жрать. Я на пальцах объяснила, чем меня нужно кормить, и после некоторого замешательства персонала получила желаемое. Постепенно мой прежний облик возвращался ко мне. Через неделю я уже могла говорить, хоть и не совсем внятно, но категорически отказалась от сотрудничества до момента полного восстановления.
*** 
Я уже практически полностью превратилась в прежнюю привлекательную длинноногую блондинку, правда, с очень короткой «стрижкой», когда однажды в обед пришел Андрей.
- Мне надо тебе кое-что сказать.
- Ну говори, раз надо. – Я уплетала дивный салат с морепродуктами. Я была удивительно трезва и не смотрела на него, как на Бога. Я находила его привлекательным и перспективным. Вот так! Не более того.
- Ты беременна. – Я не вздрогнула. И даже не перестала жевать. – Срок две-три недели.
- Вот как… Может быть четыре? – Я проглотила еду и усмехнулась довольно нахально. Он растерялся.
- Но во время первого превращения беременность не была обнаружена. Может у тебя что-то было с… Мышем?
Я удивленно взглянула на него из-под отросших ресниц, дурашливо расширила глаза
- Да у тебя и буйная фантазия! Не ожидала. - Я хохотнула. - Легче предположить непорочное зачатие. Ты в него веришь? Я – нет.
- Да, но срок…
- Если учесть, что я пережила, а пережила я, если ты понимаешь, ужасное, и всё - из-за тебя, то срок может определяться неверно.
- Но раньше ничего не было обнаружено…
- А вы искали?
- Нет, но…
- Значит, сойдемся на непорочном зачатии. Или всё же вспомним, что у нас с тобой кое-что, мягко говоря, было?
Он замолчал, по обыкновению прикусив губу, постепенно меняясь в лице - от недоверия к нежности. Так прошла минута, а может две - в полной тишине, нарушаемой лишь тихим постукиванием вилкой об тарелку и звуком, издаваемым моими жующими челюстями.
- Инуль, прости, дурака, - Андрей смущенно взял меня за руку. – Конечно было. Я идиот. У нас будет прекрасная девчушка! Вылитая ты.

«Конечно, вылитая я, - подумала я с усмешкой, - кто же еще может родиться после ударной работы нанороботов с моим ДНК»

- Инуль, я ведь люблю тебя...

- Я тоже, - ответила я и, положив вилку на опустевшую тарелку и позволив обнять себя, с сожалением подумала: «Жаль, что малышка не унаследует некоторые способности своего отца - маленький сеанс гипноза бывает иногда очень кстати. Хотя…»