Красный Дом

Насколько он знал, во всем этом здании не было лестниц. Межэтажных лестниц. Маршевых, парадных, технических, пожарных – никаких.

Вообще это было забавно по-первости. Ты заходишь в парадный вестибюль, и, почти без перехода оказывался на нужном тебе этаже. Оставалось лишь найти дверь в свой кабинет и занять место за рабочим столом. Но отсутсвие лестниц забавляло. Особенно первое время.

В приглашении на собеседование, которое он получил, чётко и ясно было сказано, что во дворе домов 44, 44А и 44Б находится красное одноэтажное здание 44Г. Именно в нём будет происходить встреча с работодателем.

Доехав до остановки, Фёдор в очередной раз запросил гугл мапс маршрут. И привычно не удивился тому, что дома 44 по Первомайской, 44А, 44Б, даже 44В он находил прекрасно, и простраивал к ним маршрут. Но 44Г даже на развёрнутой карте обозначен не был. Воспользовавшись методом Македонского, то есть решая проблемы по мере их поступления, Фёдор выбрал, как ему казалось, оптимальный путь и пошёл по асфальтовым дорожкам, старательно огибая лужи, оставшиеся после ночного осеннего ливня. Что и говорить – погода совсем не радовала, но вероятность трудоустройства после трёх месяцев бесплодных и упорных поисков грела и бодрила лучше любого кофе.

Странно, но дорожка, по которой он шёл последние пять минут, вильнула и упёрлась в стену гофрированного железа. Наверное ещё год назад здесь вполне себе был сквозной проход, но теперь придётся искать обход. Лучшим вариантом было вернуться назад, что Фёдор и сделал, мысленно выругавшись. До начала собеседования оставалось минут двадцать пять, а на горизонте высились банальные жилые многоэтажки, рядом, за решетчатым железным забором, шумела школа, но одноэтажного красного здания среди них явно не было видно. Калитка школьного двора всего на мгновение завладела его вниманием. А что если… Впрочем, почему бы и нет? И ноги сами понесли Федю на территорию за забором. Время было самое то – родители, по одиночке и группами, стояли и ждали своих отпрысков с занятий. «Наверное сейчас прозвенит звонок, и горох начальных классов как из распоротого стручка выкатится в объятия пап-мам-бабушек-дедушек», подумал Фёдор, вспоминая, что в его школьном детстве, он самостоятельно ходил на занятия, да и возвращался с них. А сейчас «Безопасность – это наше всё». Огибая школу и придерживая пачку тетрадей, мимо прошёл молодой учитель – усатый, в очках, с гривой вьющихся каштановых волос.

- Прошу прощения...

- Да, слушаю вас.

- Не подскажите, где здесь неподалёку может быть Первомайская 44Г?

Собеседник Фёдора остановился, нахмурился и как-будто пытался что-то вспомнить. Потом с сомнением оглядел вопрошающего, наверное решив, что тот шутит, но, по одним только учителям видимым признакам понял, что человек перед ним абсолютно серьёзен и даже обескуражен.

- Знаете, впервые слышу такой адрес. Вот это здание, - и он показал рукой на школу, - Первомайская 44Б. Рядом, вон там – 44А. Вот этот жилой дом, по правую руку – 44В. А вот 44Г мне как-то не попадался, извините.

- Да что там, бывает.

Нельзя сказать, что Фёдор был расстроен. Ему упорно не везло в каких-то мелочах. То чашку любимую из небьющегося стекла разобьёт, то коту своему хвост отдавит ненароком, то в трёх соснах заплутает. А время встречи неумолимо приближалось и надо было скорейшим образом найти это странное, неизвестное даже всезнающему гуглу здание.

Завернув за угол школы, Федя почти лбом упёрся в хозблок школы, одноэтажное строение без окон, из красного кирпича, с железной дверью без замка и ручки, и с намалёванной маслянной краской большой буквой «Г» во всю боковую стену. А рядом с этой самой буквой виднелись цифры 44. Не зная, что и подумать: пошутили над ним, или и в самом деле в этом школьном сарае его на собеседование мог кто-то ждать, Фёдор собрался и решительно направился к двери, попутно доставая из кармана смарт и ещё раз перечитывая полученное накануне вечером сообщение:

«Увжаемый Рыжов Ф.Б. Мы приглашаем вас на собеседование завтра, в 14.00 по адресу ул. Первомайская, 44Г (одноэтажное красное здание). При входе нажмите на расположенную рядом с дверью клавишу три (3) раза. Зайдите внутрь, подойдите ко второй двери и на панеле наберите: в верхней строке дату своего рождения в формате ММ:ДД:ГГ, а во второй – шестизначный код, указанный в приложении. Просьба приходить без опоздания».

И всё. Приложение, где были шесть цифр, разбитых попарно, но ни подписи, ни названия фирмы, ни телефона. Розыгрыш наверное. Хотя что с него возьмёшь? Сбережений нет, кредит ему не взять (в последний раз банк без указания причины свернул заявку). Квартиры, машины, дачи тоже нет. Вот дожил человек до 33 лет, а ничем существенным не оброс. Даже друзей или девушки – и тех нет. Ну, раз он купился, а сейчас с большой долей вероятности откуда-нибудь за ним наблюдает видеоискатель камеры передачи «О, прикол!», или как там она называется, надо доиграть эту роль до конца. Просто чтобы обидно не было.

Слева у двери действительно была замазанная красной краской клавиша старого электрического выключателя. Наверное когда-то давно им в сарае свет и включали. Фёдор нажал её три раза, как было сказано в инструкции, и толкнул дверь. Она неожиданно легко и без скрипа подалась внутрь. Где-то под потолком загорелся свет, и Федя решил зайти внутрь. "Полюбуюсь на школьный хозинвентарь заодно к шоу, а там, может возьму метлу покрепче, да и выбегу наружу с улюлюканьем. Пусть народ поржёт, а я хоть напряжение сброшу от этого бесцельного времяпрепровождения".

Однако внутри мётел, граблей, швабр и всего-такого прочего не оказалось. Небольшой предбанник вполне современного офисного вида, с лёгким налётом чего-то английского. Хотя... Фёдор был уверен, что зашёл в парадный вестибюль гулкого зала со стеклянной крышей, покоящейся на стальных балках, расположенной метрах в десяти от пола. Отсутствовали любые двери, кроме входной – за спиной, и смутно похожей на лифтовую, прямо напротив от входной. А она поражала воображение: мешанина труб, манометров, пучки проводов и прорывающийся из сочленений пар. Над самой дверью на уличном кронштейне висел фонарь. Обычный такой. Феде даже показалось, что он газовый, но, скорее всего, это была талантливая стилизация. Для того, чтобы попасть внутрь, видимо надо было только только нажать кнопку вызова. После открытия дверей, он быстро зашёл внутрь и остановился перед старинной кнопочной панелью, с небольшим, на две строчки, жидкокристалическим экраном. Уже ничего не ожидая, а вернее – ожидая всего, чего угодно, Федя набрал дату своего рождения и код из письма. Дверь, поблёскавающая в свете электричества холодной сталью, с шипением уползла в стену, а по ту сторону лифта открылся второй вестибюль, где находился пост охраны и стойка дежурного администратора. Делать нечего, и Фёдор подошёл к человеку, который, быть может, развеет последние сомнения.

- Я на собеседование в два часа. Правда не знаю, куда и к кому, - начал говорить он и даже хотел показать сообщение на смарте. Но администратор, пристально глядя Фёдору в глаза, уже что-то нажал у себя на столе, и в стене рядом со стойкой открылась ещё одна дверь. Как её можно было не заметить?

Охранник даже не спросил у посетителя какие-либо документы. Не зная, что и думать, Фёдор переступил и этот порог, оказавшись в длинном коридоре со множеством дверей по обе стороны. На каждой, там где полагается быть табличке с номером или названием, в совершенно непонятной последовательности располагались шесть цифр. Не зная, куда именно ему идти, Федя решил найти тот номер, который пришёл в письме, и который он вводил второй строкой на входе. Впрочем, а почему бы и нет. Сил изумляться тому, откуда взялся вестибюль, охранник с администратором, и этот коридор в простом школьном хозблоке, уже просто не было. А до начала собеседование оставалось каких-то пять минут.

В первый раз претенденты на работу приходили через гостевой вход, который был спрятан в самых неожиданных местах. Ему ещё повезло, а вот парнишка на прошлой неделе попал в Контору через уличный туалет. Он громко говорил об этом в первый день, размахивая руками, как ветряная мельница крыльями. Но, разговаривать на рабочем месте не разрешалось, и, после сделанного замечания, говорун затих.

Честно говоря, Фёдор и сам не знал, где именно он работает. С момента его первого прихода в это Здание (он не знал почему, но все прочие постройки даже мысленно произносились по-простому, но место работы, Дом, только с заглавной буквы), прошёл уже месяц. За это время за панорамным окном его кабинета (да, у него был кабинет), несколько раз радикально сменился пейзаж. Жил он то на съёмной квартире, то в гостинице. Бывало, что засыпал в одном месте, а просыпался в другом. Но сразу после пробуждения наручные часы, которые получил в первый же день, начинали показывать кротчайшую дорогу до Здания и отмерять время, за которое он должен добраться. Опоздания, мягко скажем, не приветствовались.

Менялись и города. Иногда создавалось стойкое ощущение, что не все они располагались на Земле. Где, скажите, можно увидеть зелёное солнце или фиолетовое небо? А уж причудливая архитектура обиталищ… Но рано или поздно приходит пресыщение, или если в первые дни Фёдор готов был неотрывно следить за тем, как иногда плавно, а иногда резко, за окном меняется местность: то горы, то море, то степь, то джунгли, но сейчас… Сейчас его это мало заботило. И скакать от восторга, изумляться или делать другие глупости не было никакого желания. Он знал, что в каком бы месте он не очутился, неизменным будет именно только одно – Красный Дом, где он теперь работает. И, собственно, благодаря которому имеет возможность видеть все эти солнца, небо, горы, море, ну и так далее.

Что его не переставало удивлять, так это воспоминание о собеседовании, и тот Договор, что он подписал.

Набор цифр на двери по правую руку полностью соответствовал тому, что значился в полученном письме. Часы показали ровно 14.00 и Фёдор толкнув дверь вошёл… Вошёл в огромный и роскошный кабинет. Обстановка слегка напоминала советские фильмы о викторианской Англии. Та же тяжёлая вычурность, соседствующая с лёгкостью и элегантностью. Даже стены были оклеены традиционными для того времени зелёными обоями.

За большим конторским, иначе не скажешь, столом располагалось кресло, габаритами наводившими мысли о троне. В этом кресле Фёдор не сразу рассмотрел старика в костюме, с аккуратным пробором на седой голове и пенсне на носу.

- Располагайтесь, молодой человек. Чаю?

Старик по-птичьи склонил голову набок, и, казалось, с усмешкой наблюдал за реакцией посетителя. Потом рассмеялся.

- Знаете, это действительно забавно и смешно. Сейчас вы этого не понимаете, но место, где мы сейчас находимся, скажем так – оно живое, это Здание. Иногда любит пошутить над новичками. Признаться я и сам удивлён. В этот раз оно действительно расшалилось, со всей этой стимпанковщиной. Признайтесь, вы же ожидали увидеть здесь нечто странное. Теперь вы будете видеть Дом так, как он вам представился изначально. Ладно, садитесь и побеседуем.

- Здравствуйте. Я…

- Да, да, Фёдор Богданович Рыжов, 1976 года рождения, в школе гордо носил прозвище ФБР, которым подписывал некоторые проверочные работы по истории, обществознанию, биологии и физике. Первое высшее образование журналистское. Второе – психфак. По специальности, по обеим сразу, работал около семи лет. Долго нигде не задерживался, классическое перекати-поле. Работал на складе, логистом около трёх лет. Отношения с людьми ровные, в душу лезть не любитель, свою нараспашку не держит. Был женат, разведён по обоюдному согласию. Детей нет. Родители в разводе. Отношения с ними после ссоры во время празднования предыдущего нового года, не поддерживает. Я ничего не упустил?

Фёдор смотрел на старика, который всё ещё пребывал инкогнито, с широко раскрытыми глазами и не знал, что сказать. В голове вертелось банальное: «Откуда вы это знаете?» и «Да вы что, смеётесь?», так что он решил просто сглотнуть подступивший к горлу комок и молча кивнуть. Получилось чуть судорожно, но уж как есть.

- Ну, раз я ничего не упустил, продолжим. Меня вы можете называть Ожидающий. Ожидающий на Перекрёстках. Да, это должность, но у меня за всю жизнь было столько имён, что я уже не делаю различий в том, как называться. Итак, ваша работа. Вам надо будет писать отчёты. Подробнейшие отчёты о том, что вы будете видеть. Каждый день вы будете приходить на работу, и ваша задача впитывать впечатления от прогулки. Не упускать ни малейшей детали. Наблюдать за прохожими. Отдавать отчёт в том, что и в какой момент ощутили. А так же то, как меняется самочувствие. Не упускать ни одной детали. По дороге вы можете разговаривать, вступать в диалоги и беседы, но как только переступаете порог Здания — от разговоров необходимо воздерживаться. Как и от контактов с коллегами. Ценностью обладают только индивидуальные впечатления. Ну вы же знаете, что истина доступна только одному человеку? А также, что слово сказанное — ложь, а записанное — дважды ложь? Вот и постарайтесь уменьшить число искажений.

- Предположим, я соглашусь. Но зачем всё это? Согласитесь, предложение несколько странное, и я даже не уверен, что подхожу на роль такого летописца.

Фёдор внутренне усмехнулся. Он бывал на разных собеседованиях, но это точно получало гран-при по части бредовости и оригинальности. Мысленно готовый уйти, он подобрался, чтобы встать и откланятся. Но старик, представившийся Ожидающим, казалось видел все федины мысли насквозь, поскольку тут же поменял тон разговора.

- Разумеется я ничего не сказал о главном. Оплата работы — в любой валюте, которую пожелаете сразу же после первого отчёта, который вы составите. Кстати — этот отчёт надо будет написать после окончания нашей беседы. Теперь бонусы. Питание за счёт фирмы, постоянные путешествия — вам же нужно набираться новых впечатлений. А вот и контракт.

На стол перед ошеломлённым Федей легла бумага, на которой была отпечатана псевдоготическим шрифтом только одна фраза: «Я согласен на эту работу».

- Вам нужно только поставить сегодняшнее число и подпись. Да, и ещё формальность — вот здесь, - старик показал на небольшой квадратик в правой четверти бланка, - надо будет оставить каплю вашей крови.

- Это ещё зачем?

- Если человек действительно серьёзно готов отдавать силы делу, ему не должно быть жаль маленькой капли крови. Считайте это платой за представление, которое мы с Домом перед вами уже разыграли.

И он пододвинул к Фёдору одну из фигурок, хаотично расставленных на столе. Именно эту Федя идентифицировал как маленький подсвечник с иголкой для установки свечей.

Поколебавшись секунд пять, Фёдор решил, будь что будет, и подписал договор, скрепив его своей кровью.

- Отлично!, - воскликнул Ожидающий, - Ну что ж, не буду мешать. Теперь это полностью ваш кабинет. Здесь, Фёдор Богданович, вы найдёте всё необходимое. И да, вот эти часы, - он протянул ошеломлённому Феде коробку, - наденьте сразу и никогда не снимайте. Это и ваш пропуск, и навигатор, и... И всё-всё-всё. Можете позвонить матери и сказать, что нашли работу, и вас сразу же посылают в длительную коммандировку. Это будет не вся правда, но лучше ничего более не говорить. Завтра сдадите свой смартфон администратору на входе. Как только вы решите, что наше соглашение исчерпало себя — вы получите назад все свои вещи и всю сумму, которую заработаете к этому моменту. Вам нужно будет только на выходе или входе сказать: «Остановись мгновенье, ты прекрасно!», и всё. Но торопиться не рекомендую. А так — приятно было познакомится.

И исчез! Фёдор даже протер глаза. Действительно — вот только что перед ним в кресле сидел старик, назвавшийся Ожидающим на Перекрёстках, а теперь там не было никого.

Обойдя стол и с некоторой опаской садясь в кресло, Федя ощутил смутно-знакомое чувство: он дома, наконец-то дома. Окрылённый этим ощущением, он зажмурился, машинально взял одну из ручек, оккуратно стоящих в стакане на столе, пододвинул к себе стопку бумаги, и начал подробно описывать то, что с ним приключилось за день. Он как-будто точно знал, что именно надо писать. И получал от процесса удовольствие, не сравнимое, пожалуй, ни с чем на свете.

Итак, очередной отчёт готов. Фёдор в очередной раз оглядел кабинет. Да, порой, во время поисков подходящих слов и сравнений, он вперял взгляд в одну из стен. Казалось, она каждый раз старалась предугадать его настроение, и, как и мир за окном, меняла свои очертания. В углу располагался шикарный камин, в котором, Фёдор готов был поклястся, никогда не затухал огонь. Самый настоящий живой огонь. К тому же, пару дней спустя, в противоположной стене появился ещё один камин, а между ними — кресло-качалка и журнальный столик со стопкой газет, журналов и книг Иногда Федя даже садился в это кресло — как раз меж двух огней. Именно в эти моменты он ощущал всю полноту жизни, начинал дышать полной грудью. Казалось, он единомоментно заполнял собою весь кабинет, да что там — он прорастал в само Здание, становился его частью. А иногда — он осознавал себя как Здание. Он плыл по Оси-Между-Мирами, скользил в межпространстве-времен, и и находился одновременно везде и нигде, в сосредоточении центра мироздания и в перекрёстке всех перекрёстков. Иногда рядом с собой он ловил тени сознаний других сотрудников. Кто-то из них ещё оставался просто человеком, а кто-то, и таких было почти полтора десятка, сливал своё сознание с его. И это было настоящим упоением. Он не знал, как долго длилось Единение, часы то не сдвигались даже на минуту, а порой оказывалось, что проходил день, а то и два. После таких путешествий единственное чего по настоящему хотелось, так это проспать сутки. Но дело — прежде всего, и Фёдор презрев слабости тела, садился за стол и описывал всё произошедшее до мельчайших подробностей.

А как только часы показывали шесть вечера, он вставал и выходил из кабинета и Здания. Вот просто выходил за дверь — и тут же оказывался на улице какого-нибудь города или городка. Дальше просто — надо было перейти дорогу, а Здание всегда возвышалось на оживлённом перекрёстке, монументальное, поражающее невыразимой эклектикой и мешаниной стилей, - от неоготики до модерна, и зайти в любой дом напротив. Обычно это оказывалась гостиница, или хостел с квартирами в найм, только комнаты были рассчитаны на одного чеговека.

Можно было бы, конечно, сходить погулять. И иногда Фёдор позволял уговорить себя внутреннему голосу побродить по улицам, паркам и скверам. Но чаще всего он просто заходил внутрь, съедал ужин (так вкусно и разнообразно он не питался никогда в жизни, даже мама и бывшая жена так не готовили), принимал ванну и отдыхал. Смотрел телевизор, читал книгу или задумчиво смотрел в окно. Чтобы добавить новых ощущений, он даже начал опять курить, но курение не давало и тысячной доли того, что случалось с ним во время Единения. А мимолётные интрижки с местными женщинами... Ну да,иногда это даже доставляло удовольствие, хотя Фёдор понимал, что красотки, которые оказывались рядом с ним, не всегда принадлежали к человеческому роду.

Потом он засыпал А на утро... А утром надо было, как всегда, пройти маршрут, найти Здание, которое ускользало за ночь по одному ему ведомым делам, и описать всё произошедшее.

Отсутсвие лестниц в Красном Доме забавляло. Насколько он знал, их здесь вообще не было. Никаких. Межэтажных лестниц. Маршевых, парадных, технических, пожарных – ни одной. Он даже как-то потратил пол часа на то, чтобы обойти Дом кругом, но так и не нашёл лесницу. Даже самую завалящую. Он не понимал, почему мысль об этом не давала ему покоя. Её он даже изложил в паре своих отчётов, но она никуда не пропадала. Наоборот, по прошествии полугода (субъективно, сколько же именно прошло времени Фёдор не знал), идея найти лестницу, или даже сделать её самостоятельно, не отпускала его ни на миг. Чтобы хоть как-то успокоится, он дажа свалил книги и журналы с журнального столика и сложил из них нечто, отдалённо напоминающее лестницу, ведущую, собственно, на сам столик. Оглядев дело рук своих, он ощутил необъяснимый зуд взойти по этой лестнице, которая под его ногами приобрела почти бетонную монолитность. Каждый шаг давался с огромным трудом. Но только нога коснулась последней ступени, в комнате погас свет, за окном резко потемнело, а огонь в каминах с рёвом взметнулся вверх в трубы.

- Переход на следующий уровень завершён!, - пророкотал голос, идущий, казалось, отовсюду.

На федины плечи будто опустился лоскут осязаемой тьмы и он мгновенно слился в единое целое со Зданием. А потом... А потом перед его взором вереницей пронеслись миры, которые он уже посетил, и в которых ещё не был, он вспомнил всех своих случайных и не очень собеседников и о чём говорил с ними, и о чём они умолчали, а внутри росло осознание того, что же ему предстоит сделать сейчас. И Фёдор понял, что неумолимо растворяется в Здании, становится им и его частью, одновременно теряя и обретая себя. И это было хорошо. Сознание начало затухать, и...

… Он сидит за большим столом, в сверхудобном кресле. И кресло, и стол, и комната — это одновременно он сам и не он. То есть он осознаёт себя, вполне отделяет себя от стола и кресла, однако понимает, что это лишь игра восприятия. Входная дверь осторожно открывается, и на пороге возникает юноша — черезвычайно смущённый и нахальный одновременно. И бесконечно похожий на него самого каких-то... А сколько же прошло времени? Да не важно. Но пошутить и пошалить захотелось неимоверно.

- Располагайтесь, молодой человек. Чаю? Меня зовут Ожидающий на Перекрёстках...