(во флуде зачатая, из блога рожденная народным (то бишь авторским) творчеством – коллективом авторов сайта Фантастика.РФ, внеконкурсная миниатюра для 3 номинации конкурса, но на самом деле для поднятия настроения читателей)
Все выглядело до того торжественно и величаво, что со стороны вполне смахивало на реал.
- Непосильную утрату понесла наша литература, культура-мультура, увертюра и прочая хренетура, – увлекшись прощальной речью, даже не заметил, как «Остапа понесло» куда-то не туда, безработный тамада.
Он всеми фибрами души откликнулся на случайно подвернувшуюся халтурку и еще не понял куда вляпался, ибо уже успел усугубить царившую всеобщую скорбь парой стаканов мутной сивухи, руководствуясь народной мудростью, что на халяву и уксус... А поскольку то, что он пил по своим вкусовым, спирто-, гадусо-содержащим и прочим качеством от уксуса отличалось весьма существенно, то и речь его была теперь такой же неровной, как и походка, которой он передвигался.
- Кхе-хе! – громко прервал его бредовое рифмоплетство ближайший родственник усопшего.
Тамада сразу стал серьезным, почувствовав себя неким гоголевским Фомой Брутом, поскольку тут же вспомнил, как совсем недавно какой-то веселый тип с черной повязкой на левом глазу, беспрерывно отпускающий едкие шуточки, натянув ему на голову мешок, доставил сюда на машине скорой помощи. Опасливо покосившись в его сторону, тамада продолжил толкать прощальную речь.
Место, выбранное для прощания, выглядело несколько необычно. Вместо традиционно радующих глаз, кладбищенских крестов, справа возвышалась детская карусель, слева раскинулась быстротечная река. Видимо, покойный любил здесь шляться и вдохновляться.
Крышка захлопнулась и грохот семидесяти пяти миллиметрового безоткатного орудия заложил уши присутствующих.
- Что это? - спросил с карусели розовый пони.
- Аффтор, - ответил, снимая рваный капелюх, дядя Ваня. - В гробу застрелился...
От этих слов, тамада еще сильнее проникся торжественностью момента и еще сильнее почувствовал себя легендарным Фомой Брутом, а покойный, в его воображении, предстал тем самым бессмертным творцом и создателем его образа (Фомы, разумеется, а не тамады).
Собравшаяся на похороны команда других авторов-соперников-ненавистников охнула и принялась ногтями и зубами вскрывать бронированную крышку гроба, дабы убедиться, что на сей раз, конкурент по-настоящему сдох.
И когда крышка наконец подалась, команда с ужасом обнаружила, что застрелившийся преспокойно лежит на спине, покуривая контрабандную гавайскую сигару и улыбаясь им половиной лица. Другая половина была разнесена артиллеристским снарядом вдребезги.
Виновник торжества поднялся из гроба, дыхнул на коллег выхлопом прокисших щей, и накося сплюнул желтой махорочной слюной.
- Ну что, зайчики, - вопросил он, оглаживая подвязанный кушаком, зипун, - деда Мазая вызывали? Уж замуж невтерпеж?
Он быстро ухватил пару серых, не успевших ни слинять, ни полинять, зайцев и перебросил себе в корыто.
Сурово сдвинув кустистые брови дед глянул на собратьев по перу, однако те успели добраться до карусели, и затаиться рядом с пони в нелепых позах, изображая кто чего придумал (только не зайцев).
- Хрен с вами, золотые рыбки, - попрощался новоявленный Мазай, беря в руки весло. – Чао, буратины!
Гроб-плоскодонка, тяжело подминая черную воду, скрылся в густом тумане...
Лишь озорник ветер трепал кусочек оторвавшейся красной бархатной обивки, запутавшийся в камышах...
Подумали, что это конец? Да, фиг там.
Эпилог
Бледная луна, похожая на головку сыра, пораженную слоем грибковой плесени, выползла на небосклон.
- Ну, вот и дождались, бессмертного аффтора, – глядя вслед скрывшемуся в тумане деду Мазаю с зайцами, произнес с чувством какой-то глубокомысленной, понятной только ему, радости дядя Ваня, натягивая рваный картуз.
Его синие, в свете луны, губы растянулись в зловещей кривой ухмылке, обнажившей длинные вампирские клыки.
Вот теперь, точно – конец твоим страданиям, читатель.
Кто это?
