Корабль шёл к девятой планете Янтариуда на минимальной скорости. «Скользкий» в полной мере отработал свое название, пробираясь к цели под обстрелом каменных глыб. Россыпи метеоритов, обломки планет грозились стереть крейсер в хлам. Топи стягивали обшивку с крутых бочин корабля, мерцая серебряным светом далеких наивных звезд.
Лоцман Лукищев Муда планетарной системы Янтариуд стоял перед капитаном Вишневским при полном параде. Сквозь затонированное стекло шлемного забрала еле угадывались восемь мерцающих неоновых точек. Четыре пары глаз внимательно следили за происходящим. Шевроны на плечах трёх правых рук светились голограммой Меча и Орала. На груди поношенного скафандра мерцало изображение человеческой головы. Фраза у пупка мигала на международно-космическом языке. «Цой жив», прочитал Вишневский. «Ещё бы,– Александр Васильевич усмехнулся уголками губ,– если бы не моя мазь на прочном титановом карбоне обшивки по его пупку ползали бы не слова, а опарыши». Топнув левой третьей ногой, гуманоид достал удостоверение личности.
«Ишь топотун шестирукий,– подумал главный инспектор дорожно-космических сил Вишневский, внимательно вглядываясь в датчик уровня биологических отходов,– ещё раз топнет, глядишь и обсерится, чего доброго».
– Оно у вас просрочено,– лицо капитана расплылось в ехидной улыбке. Он чувствовал неладное в пришельце, но индикация «отстойника» не подавала признаков беспокойства. Лишь еле слышно пощёлкивал счётчик Гейгера,– што со страховкой?
– Может, договоримся, брат? – спросил гость. Забрало шлема с шипящим звуком поднялось, и капитан увидел вытянутый хитиновый хоботок. Из отверстия хобота капала жёлтая слюна.
– Тамбовский паук тебе брат,– кивком головы Вишневский подозвал биоинженера. Миниатюрная девушка с лицом херувима мгновенно подплыла к мужчинам. Яркий свет помещения не давал пауку внимательней рассмотреть женщину.– Это Гартензия,– представив гостю помощницу, капитан включил блокировку взлётно-посадочных шлюзов.
Увидев мигающее красное табло, Лукищев потянулся к кейсу.
– Дружище,– опередил его кэп,– давай без фокусов. Сейчас Гарта сделает биоанализ и лети с Богом.
Гартензия улыбнулась, показав четыре ряда белых клыков. Изо рта высунулся зелёный язычок, и хулигански махнув раздвоенным жалом, спрятался в обители. Чем дольше Гарта смотрела на Муду, тем сильнее увеличивалась в размерах. Плоское тело представительницы нкечи, расширяясь, покрывалось красными пятнами. Кожный покров получеловека полуптицы набухал влажными шишками. Флюиды паука самца сделали своё дело. Тяжело дыша, красный шар с нежным белым подпушком покатился к медблоку.
– Давай за девочкой,– Вишневский, проводив тяжелым взглядом гостя, передал по громкой связи в столовую.– Бабоньки, желающие посмотреть на голого маноида с шестью руками – второй кабельный канал.
На камбузе началось оживление. Две курицы в красных платках, побросав кастрюли, принялись натягивать на трёхпалые лапы сапоги.
– Джесика,– обратилась курица к подруге с общипанной грудью,– может клюв накрасить?
– Помада ещё в прошлом рейсе кончилась,– наседка в синем порванном в трех местах халате махала крылом, словно веером.– Не торопись свеклу клевать, может там опять смотреть не на што. Ни гребешка, ни бороды, ни яиц. Санёк же сказал – шестирукий голомоноид.
– Всё равно интересно, – поплевав на крыло, квочка протёрла опалённые ноги,– всё лучше, чем старые фильмы смотреть. Задолбал, Иван Васильевич. Когда он профессию сменить?
Хлопнул погрузочный лифт. По палубе камбуза заскрежетали стальные когти шеф-повара Бабирая. Коричневый усатый таракан, медленно перебирая конечностями, двигался между электронных плит и парящих бадей с варевом. Шелестели сложенные на спине крылья, похрустывали сочленения.
– Что на этот раз? Опять порнушка? – пошутил таракан.
– Шестирукий стриптиз,– подтягивая пустую кастрюлю, ответила курица,– люблю, когда Гарта раздевает мужиков жалом. Когда она последний раз Змея осматривала, думала, я шею сверну.
Усадив паука на специальное кресло, Гарта облепила гуманоида электронными липучками. К множеству конечностей пришельца добавились разноцветные провода. Кипринизатор воздуха мгновенно высветил химический состав выделяемый пациентом. Встроенный в голову Гарты детектор бесновался огромной концентрацией отрицательной материи.
«Это хашид», прочёл заключение Гарты капитан.
– Вот те раз,– внимательно рассматривая скан гуманоида, размышлял капитан.– Где же у него взрывчатка?
– В педипальпе,– голос Гарты дрожал,– совокупительный аппарат всклянь набит взрывчаткой. Одно неправильное движение и он кончит нас всех.
– Спокойно, милая. Кончалка у них еще на Вишневского не отросла. Попробуй вакуум кюретку с отсосом.
– А чо опять я? – тело девушки приняло исходное состояние. Бурное возбуждение сменилось страхом.– Александр Василич, миленький, вакуум кюретку уже попробовала. Отсасывать не буду. Я ж потом на мужиков смотреть не смогу. У вас на камбузе кур полно, у кого хочешь, и что хочешь, без отсоса отклюют!
– И то верно,– рука капитана потянулась к клавише «Камбуз».
– Ты глянь што вытворяет. Куда это она взгляд направила? – слизывая с лап хлебные крошки, интересовался повар, указывая на монитор.
– Куда, куда. К пауку. Под Муда,– тряся гребешком, кудахтала Джесика.
Когда Лукищев Муда пришёл в сознание, на маленьких паучьих яйцах сидела курица, подвижный коготок с педипальца валялся рядом с креслом, а разлитую по палубе отрицательную материю слизывал огромный коричневый таракан.
