Клеветники системы мирозданья
Город величественно проявлялся сквозь утренний сумрак. Над сонной рекой сквозь туман возносились небоскрёбы - затейливые и многоцветные. Огни кварталов, будто изломанная радуга, медленно набирали мощь. Наступал счастливый день — тридцатилетие умнейшего в регионе города Новоневолина.
Годами город заботился о своих чипированных жителях. Своевременно предупреждал малейшие их проблемы. Ежедневное счастье точно по расписанию спешило к каждому ещё сонному горожанину. И уж в день тридцатой годовщины ничто в Новоневолине не предвещало проблем. Впрочем, в умном городе в принципе не принято ждать беды. Однако именно этот день стал переломным моментом в судьбе горожан.
***
Как и многие новоневоленцы, Василиса Переверзева проснулась под гимн города. Ровно в шесть утра. Лёгкие шторы нежно-голубого цвета с потухшими звёздами бесшумно раздвинулись. На потолке умной комнаты отразилось синее небо с облачными смайликами. Каждое облачко, как обычно, весело кувыркалось, призывая к водным процедурам.
Не успела Василиса свалиться с уползающей кровати, как её квартира-трансформер умнейшим образом перестроилась в одноместный бассейн. Потом, строго по графику, в столовую. Завтрак, сплошь из калорий и витаминов, умная мини-кухня приготовила в полном соответствии с текущими параметрами Василисиного организма.
Наполненная бодростью и чистейшей органической пользой, девушка надела праздничную светло-серую униформу и устроилась в кресле-навигаторе. Спустя семнадцать с половиной минут она влетела на нём в городской Зал Почёта.
— Сегодня я стану горожанкой третьей категории, — взволнованно прошептала Василиса, но умное кресло тут же подавило её волнение успокаивающей инъекцией.
Уже через минуту Василиса почти равнодушно уставилась на яркий плакат-предупреждение и несколько раз неспешно прочитала: «Повторные поиски информации в Сети — это первые признаки Паркинсона и Альцгеймера». Осознав опасность лишних движений, она получила своё почётное удостоверение не моргнув и глазом.
— Ты прекрасна и абсолютно гармонична, — с лёгким скрипом отметило умное кресло и в общем потоке перенесло Василису в городской парк.
Там всех награждённых ожидало первое свидание с выбранными для них партнёрами. Это был подарок города для передовой молодёжи.
***
Умнейший в регионе парк одновременно отслеживал состояние более тысячи горожан. Улыбки озаряли лица подконтрольных посетителей. Но, видимо, Василиса Переверзева оказалась в числе второй тысячи: её лицо застыло, сияя только ледяной красотой. Хуже того — увидев на дальней скамейке юношу со странной штуковиной в руках, она чуть прищурилась от удивления. Её лицо утратило симметричность. Но умный парк был занят другими, а умное кресло отъехало на парковку. Некому было впрыснуть Василисе симметрятор. И когда она подошла к юноше, её прищуренные глаза всё ещё излучали любопытство.
Увидев необычную гримасу на хорошеньком лице девушки, юноша в удивлении приподнял бровь. Возникла обоюдная асимметричность физиономий. Но в праздничной суматохе это беспрецедентное нарушение общественных устоев осталось безнаказанным. Они смотрели друг на друга, не в силах отвести взгляд. Какое-то новое чувство внутри них подавляло социальные догмы.
— Константин, — тихо представился юноша и чуть подвинулся, предлагая сесть рядом.
— Василиса Переверзева, горожанка третьей категории, — без должной гордости назвалась девушка.
С первой минуты она заметила, что Константин не отмечен городской категорией даже низшего разряда. «Луземоид?» — с ужасом подумала Василиса, но села рядышком, насмерть забыв, что где-то у фонтана её ждёт специально отобранный для неё партнёр. Она скосила глаза на штуковину в руках юноши. Это был полулегальный «Вестник Луземоидов». И, прежде чем Константин торопливо спрятал «Вестник» в карман синего рабочего комбинезона, успела прочитать: «…Луземоидофобы ещё ответят за свои луземофобские мыслепреступления!» Василиса тихо засмеялась и вдруг почувствовала в себе бунтарский дух. Константин в ответ улыбнулся и, презрев нерушимые правила поведения с незнакомыми девушками, кивнул в сторону клуба «Коммунистический андроид»:
— Пойдём туда. Угощу тебя настоящими блинчиками.
— Что это? — насторожилась Василиса и вдруг вспомнила: — Ой, мне надо спешить на первое свидание.
Константин разочарованно отвернулся. Однако девушка не спешила уходить. Он снова взглянул на неё и с робкой надеждой спросил:
— Надо, но не хочется?
Василиса неопределённо пожала плечами. Константин улыбнулся:
— Вот и славно. Пошли в клуб. Там у меня своя берлога.
***
Перешагнув порог Костиной «берлоги», Василиса застыла в изумлении. Она впервые увидела такое архаичное жилище: диван-кровать без признаков интеллекта; старинная плитка без умной системы готовки; туалет без анализаторов физического состояния…
— Это совсем глупая квартира? — растерянно спросила Василиса, но тут же спохватилась и извинилась.
Константин театрально вздохнул:
— Ты обидела тончайшую фибру моей души! — и с гордостью пояснил: — Да, это не место для анализа всего живого. Тотальная оцифровка дематериализует нас. Словно мы какие-то приборы. И, как неудачные создания, нас постоянно контролируют и налаживают. Знаешь, были времена, когда люди командовали приборами, а ныне мы полностью в их власти.
Василиса ничего не поняла, но на всякий случай кивнула. Константин улыбнулся и поделился тайной:
— Зато здесь, в уютных бабушкиных хоромах, можно быть собой, не подчиняясь бездушным системам.
Для Василисы такое положение дел показалось слишком необычным. Она задумалась, надо ли над этим задумываться, или задумчивого вида будет достаточно. В её гладко причёсанной голове всплыло детское воспоминание об учебном ролике «Как стать настоящим патриотом Новоневолина». И, как достойная горожанка третьей категории, Василиса процитировала его:
— «Опомнитесь, клеветники системы мирозданья!!!»
Так начался первый поединок характеров посреди поединка систем. Угощая гостью блинчиками, Константин долго и путано говорил о том, что комфортное единомыслие новоневоленцев распрямляет им извилины. Что из таких гладких нyлей легко сделать цепь. И использовать эту цепь в нехороших целях.
Василиса, слизывая со своих тонких пальчиков неприлично калорийную сметану, в меру своих интеллектуальных сил возражала:
— Может ты и прав, но я нахожу, что тотальный контроль — это приемлемая плата за возможность просыпаться каждое утро в светлой и чистой комнате, плавать в личном бассейне, пить витаминизированный кисель, а в хорошую погоду гулять после обеда в парке.
Константин кипятился:
— Да пойми же ты, что заканчивается это полным идиотизмом. Ибо когда из повседневной жизни уходит напряг и лёгкое безумие, опираться больше как бы и не на что. И этот парадокс невозможно распарадоксить.
Наконец, нагрузившись жирами и углеводами, Василиса решилась на новое безумство — она позволила себе сомнения и даже почувствовала какой-то подвох в «идеальной системе мироздания», но на всякий случай прежде осторожно возразила:
— Тебе просто обидно, что ты луземоид, вот ты и бузишь.
Константин безнадёжно махнул рукой:
— Похоже, достойные горожане так и не догадаются, что гениальный город давно переиграл их. Предсказания моей бабушки сбылись с переизбытком. Ныне не город служит вам, а вы, «достойные новоневоленцы» — его рабы. Вы все работаете на благо его.
— Неправда! — возразила Василиса. — Я хоть и достойная, но я творческя личность. Я разрабатываю панорамные виды.
— Ну, да, это же необходимо именно тебе, а не городу, — Константин усмехнулся и предложил назвать хоть одну профессию в пределах Новоневолина, которая бы не служила городу: — Учёные, архитекторы, художники, мусорщики, ландшафтные дизайнеры — все работают на благо города. А где, например, поэты? Нигде. Они городу не нужны.
— Что за поэты? Какие-то новые луземоиды? — удивилась Василиса.
— С позиции Новоневолина — это определённо супер-луземоиды, — согласился Константин.
— Наш город самый умный в округе, — менторским тоном заявил девушка. — Если он считает, что поэты нам не нужны, значит так оно и есть.
Почувствовав неловкость, Василиса засобиралась уходить, но у двери Константин обнял её за плечи и зашептал на ухо:
— «Я так хочу, так верю, так люблю.
Не смейте проявлять ко мне участья.
Я даже гибели своей не уступлю
За ваше принудительное счастье»
Василиса замерла от неожиданно нахлынувших ощущений. С ней творилось что-то непонятное: то ли сердце аритмировало, то ли весь организм пошёл вразнос. Но вместо того чтобы бежать на парковку к своему умному креслу, она опустила голову на Костино плечо и промурлыкала: «А дальше?»
***
А дальше до самой ночи в Костиной каморке звучали стихи. В основном, конечно, о любви. Но прежде умному креслу было послано сообщение, что первое свидание удалось, и Василису до дома проводит жених.
Так зародилась первая ячейка Сопротивления в Новоневолине. Позже историки сошлись на том, что это был «маленький шаг для всего человечества в борьбе с диктатом искусственного интеллекта, но огромный для Василисы Переверзевой в перерождении из человека совершенного в человека неукротимого».
--------
Стихи Ольги Берггольц
Похожие статьи:
Рассказы → Сафари на хомяков
Рассказы → Колонизация планеты Х
Рассказы → Колонизация планеты Х
Рассказы → 18. Этот искусственный, искусственный, искусственный интеллект
Рассказы → Последний день
