После этого Локи, в образе лосося, спрятался в водопаде
фьорда Франангр. Там асы поймали его.
Он был связан кишками сына своего Вали,
а сын его Нарви превратился в волка.
Скади взяла ядовитую змею и повесила ее над лицом Локи.
Из змеи капал яд. Сигюн, жена Локи, сидела там
и подставляла чашу под капающий яд.
А когда чаша наполнялась, она ее выносила,
и в это время яд из змеи капал на Локи.
Тогда он корчился так сильно, что вся земля дрожала.
Теперь это называется землетрясением.
(Старшая Эдда, Перебранка Локи)
Паук блуждает в собственной паутине, ночь сматывается на веретено, серая, как густо-шерстяная пряжа, и норны не спешат перерезать нить.
Время помнить и забывать.
Он спит, и сны его хрупки, точно весенний лед. В разбитом зеркале фьорда он собирает осколки своего отраженья, и рыжая, словно огонь, кровь капает с кончиков пальцев причудливой вязью рун.
Время стирать старые имена.
Ее ладони – белее, чем соль, камень, до безупречной гладкости источенный морскою влагой. Она держит чашу над головой, и вязкие, как смола, сгустки змеиного яда стекают на дно.
Время каменным крошевом осыпается в ее ладонь.
Он мечется в паутине снов, точно муха, попавшая в сеть; лососем уходит на глубину, летит к небесам, роняя соколиные перья. Небо сочится ядовито-черными каплями, змея шипит, угрожающе вытягивая жало – он топчет змею твердыми, как камень, лошадиными копытами, хрипит, заходясь красно-розовой пеной, и сон продолжается.
У времени – вкус яда и крови.
Она стряхивает чашу, и камень плавится в потоках обжигающе-черного, и черными змеецветами восходят руны на разошедшихся трещинами боках.
Время больших перемен.
Он стонет во сне, гулко, как подземное эхо, кривит беспомощно иссеченный шрамами рот, и ночь отзывается ему сонмами чужих голосов, и, сотканный из плоти и камня, Нагльфар плещется в паутинно-серых волнах, и сотни неприкаянных душ нисходят на борт.
Время брать в руки собственную судьбу.
Она воздевает ладони, меж пальцев сжимая жемчужно-светящуюся нить, и норны, седые летучие мыши, качают ей головами из темноты и шепчут: «Пора!»
Время побеждать и терпеть поражения.
Он просыпается, спеленутый каменно-шерстяным коконом – гусеница, обреченная стать бабочкой – точно орех, перекатывая во рту собственное имя: «Ло-ки… Л-лок-ки…»
И время лавиной валится на его плечи – сотни, тысячи лет, проведенных во мраке и заточении. И он смеется, каменным, скрежещущим смехом, он распрямляет плечи и смотрит, как лавина погребает под собою чашу, Сигюн и змею, как с треском рвется на части мировое полотно, и звезды падают в прорехи. Как с запада встает огонь, а с востока – лютый мороз, как волнами бурлит земная кора, меняя очертания континентов, как белые, словно лед, распахиваются на небе врата, и мертвые идут на битву с живыми. Как камень обращается в воду, и Мировой Океан разливается из берегов, бескрайним телом своим окутывая небо и землю…
Как наступает Великое Ничто и все заканчивается.
…А он выходит на берег, на первый показавшийся из-под воды клочок суши, бесплодный и каменистый, присаживается на корточки у края волн и долго выстругивает своим ножом из ветром принесенной коры Иггдрасиля – мужчину и женщину с ясенево-спокойными лицами, и нарекает им имена, и мажет губы им собственной кровью, и собственную неукротимую душу вдыхает в слабые, древесные тела их.
И время начинает новый отсчет.
Похожие статьи:
Рассказы → Lokka Táttur
Рассказы → Ржавчина
Рассказы → Ожерелье цвергов
Рассказы → Фокусник
Рассказы → Völuspá
