Мне надо в банк.
Разворачиваюсь, иду по ули…
Стоп, в какой банк, почему в банк, отродясь мне не надо было ни в какой банк, я вообще на работу шел, а работаю я…
А где я работаю?
Работаю же я где-то. Не в банке. Вот это я точно помню, что не в банке, а в… вылетело же, вылетело из головы, пытаюсь вспомнить, воспоминание ускользает, только его и видели.
Делать нечего, иду в банк, вернее, не я иду, что-то другое меня ведет, что-то другое внутри меня гонит меня в банк. Вот так оно и начинается, то самое, про что спрашивают люди в белых халатах, а бывает у вас такое, что как будто кто-то вам в голову мысли чужие вкладывает, кто-то вами управляет…
Вот оно.
Бывает.
Вот и банк, сбоку, сбоку, почему я говорю – сбоку, есть же какие-то слова, чтобы назвать сбоку с одной стороны и сбоку с другой стороны, только не помню, не помню, хоть убейте, не помню, вертятся на языке, а не ловятся… и надо идти в банк, который сбоку, сбоку, а для этого повернуться надо, вспомнить бы еще, как это, - повернуться.
Не вспоминается.
Что-то приотпускает меня. Начинаю думать, чер-р-рт, наслаждение какое – думать, самому думать, безо всяких там… которые…
Поворачиваю. Вправо. Пробую слово на языке – впра-во. Пробую…
Слово исчезает, теряется в памяти.
Иду в банк, поднимаюсь по ступенькам, и дальше, к хранилищу, какая-то часть меня еще пытается протестовать, тщетно, иду к хранилищу, человек в форме преграждает мне путь, смотрит, как на психа.
- А пропуск ваш?
Даже не успеваю сказать, что нет у меня никакого пропуска, и вообще сам не понимаю, какого я тут делаю. Что-то происходит, что-то отпускает меня. Охранник вздрагивает, бледнеет, я вижу, как сужаются его зрачки, ага, вот оно, теперь его прихватило…
Он идет в хранилище, как-то странно идет, по прямой, по прямой, еле передвигает ноги…
Наконец-то вспоминаю, где я работаю.
Швыряю охранника на пол, защелкиваю наручники на его широченных запястьях.
- Вы аресто…
Что-то снова перекидывается на меня. Спохватываюсь, что я здесь делаю, что делаю, а вот, конечно, я же в хранилище шел, точно, в хранилище, только я его не открою, надо ключи у охранника взять, вот они, родимые…
- …лучше?
Сознание возвращается. Смотрю на шефа, стоп, на какого еще шефа, да как на какого, на своего шефа и смотрю, у меня же шеф есть, в полиции, вот теперь вспомнил, в полиции работаю, не где-нибудь…
- Ожил, что ли?
Это снова шеф спрашивает.
- Вроде да.
Спохватываюсь:
- Этот… этот… там…
- Не боись, поймали этого.
- А… а это кто вообще был?
- А вот это нам и предстоит выяснить… что за птица.
- Птица?
- Ну, это я так про птицу сказал… айда… поговорим с ним…
Вспоминаю.
- Нельзя с ним, он же это… - пытаюсь жестами показать, как он перекидывается от одного человека к другому, потому что слов у меня уже не хватает.
- Ничего, ничего, не перекинется… заперли его…
Хочу спросить, где заперли, не спрашиваю, уже вижу, где, в теле охранника и заперли, охранник-то тут при чем, черт…
Осторожно спрашиваю у шефа:
- По-русски-то он понимает или как?
- С трудом. Ничего, поймет… Ну что… как зовут вас?
Охранник, или что там внутри него, молчит.
- Вы меня слышите?
- Слы-шу.
Говорит с расстановкой, будто боится говорить.
- Так отвечайте. Как зовут-то?
- Ни-как.
- Что… не хотите отвечать?
- Почему не хочу… хо-чу…
- Имени, что ли, нет?
- Нет.
- Не бывает у вас имен, что ли?
- Не бывает.
- А в банк чего полезли?
- За деньгами, че-го…
- А чего так?
- Ну, надо же как-то на новом месте обустра-иваться…
Мой шеф усмехается.
- Тоже верно, на хрена работу работать, это дураки работу работают, учатся чего-то, делают что-то нужное, зачем это все, проще банк грабануть…
- Чтобы рабо-тать, это знать надо, что к чему… я тут без году неде-лю…
- А сами откуда будете?
Прищуривается.
- От верблю-да.
- А если серьезно?
- А не скажу.
- А если заставим?
- Не заста-вите.
Переглядываемся с шефом, понимаю, этот там и правда не скажет, упрется, не скажет, хоть ножом его режь, хоть что...
Шеф настораживается.
- Чего говоришь?
- А я что… вслух сказал?
- Сказал. Ножом режь…
Смущаюсь.
- Ну, это я так… образно.
- А чего образно, а если правда… ну, хоть не ножом, а током шибануть посильнее… к боли не приученный, сразу расколется…
Мне кажется, я ослышался.
- К-как током шибануть… это же… человек же… не виноватый ни в чем…
- Да понимаю я, что человек не виноватый, а куда денешься-то, сегодня один такой здесь, а завтра штук двести таких в наш мир припрется, чего делать-то будем?
Хочу возразить. Понимаю, что возражать нечего, от слова совсем, прав начальник, как всегда, прав, на то он и шеф, это я тут без году неделю работаю, шеф-то давно уже знает, что к чему…
- Не посме-ете.
Это охранник. Который не охранник, а не пойми, что, к которому подвели проводки, до сих пор не верю, что будем бить током, так только в кино бывает, в боевиках в каких-нибудь, но чтобы вот так, вживую…
- Еще как посмеем. Или по-хорошему скажем, откуда пришли?
- От верблю-да.
Все еще сторонюсь арестованного, все еще боюсь, вот сейчас опять прыгнет на меня, перекинется на мое сознание, и пиши пропало, опять пойду грабить банк, или еще чего. Ловко он это делает, очень ловко, хоп, на одного человека прыгнул, хоп, дошел до другого, хоп, в другое сознание перекинулся… от человека к человеку ходит…
От человека к человеку…
От человека…
…к человеку…
- Стойте!
Ору так, будто боюсь, что меня не услышат, даром, что шеф в двух шагах от меня стоит, вздрагивает, чего орешь-то, не на базаре, чай…
- Не… не надо его током…
- Парень, ты пойми, сегодня этого не раскусим, завтра…
- Да нет. Я знаю, откуда он.
- Знаешь?
- Ну… понял я.
- Так говори, раз понял.
- Вы смотрите, какая стратегия у него, к человеку подойдет, сознание свое передаст ему, к другому подойдет, снова сознание передаст…
- И чего?
- И того. Вы видели, чтобы он с человеком на дороге разминулся-разошелся? Не-е, сознание свое передает… как будто обойти не может.
- Стесняется, может, дорогу попросить…
- А банк грабить не стесняется. Не-е, тут другое… он раньше там жил, где друг друга обойти нельзя было.
- В туннеле, что ли? Или в трубе?
- Похоже на то… надо бы трубы проверить… под землей все коммуникации… туннели…
- В проводах еще надо посмотреть, - подхватывает шеф.
Вздрагиваю.
- В каких проводах, как человек туда поместится-то?
- Человек не поместится, а черт их знает, что за твари это…
Соглашаюсь.
- Точно. Надо проверить.
Выхожу из участка, перекидываю свое сознание на случайного прохожего, который хочет запрыгнуть в автобус. Запрыгнуть в автобус получается не сразу, кто-то недовольно бормочет, пьяный, что ли, кто-то подхватывает меня, усаживает на свободное место, да садитесь, у меня вот тоже отец еле ходит, вы бы хоть палку взяли какую…
Мне плохо. Мне всегда бывает плохо, когда меня поворачивают, туда-сюда, в одну сторону, в другую…
Сажусь на последний ряд.
Здесь меня не найдут.
Может быть.
Хотя в участке уже хватились, конечно, хватились, хотя, может, из охранника всю душу вытрясут, не поверят, что я его покинул…
А вот в одномерном мире жизнь существовать не может…
Слушаю лектора. Раз пришел сюда, надо слушать.
- …и дело здесь не только в неустойчивости межатомных связей. Вот одномерный мир… - лектор рисует на доске прямую линию, вычерчивает на ней отрезки, один, два, десять…
- Вот смотрите… вот это одно живое существо… вот это второе… вот они встретились… и как они разойдутся? И как они друг друга обойдут, а? и каждый индивидуум заперт здесь… в тесной клетке… перемещаться не может, только чуть-чуть туда-сюда…
Вздрагиваю.
- Молодой человек… вам есть, что добавить?
Понимаю: обращаются ко мне.
Открываю рот, тут же одергиваю себя.
- Э-э-э-э-э… нет.
Кровь приливает к лицу, я заметил, так бывает всегда, когда приходится врать. Не теряюсь, тут же оттягиваю воротник, показываю, что мне жарко.
