Информатор. Глава 11

Глава 11. Больница

 

Как заправские шпионы, объехав вокруг больничного комплекса пару раз, мы остановились на парковке у входа.

— А больница гораздо больше чем я предполагал… Где же девушка может быть? — я почесал затылок, и он тут же заныл от боли, я совсем забыл про шишку, которой наградил меня Палыч.

— Травма или отделение скорой помощи, – Палыч пошмыгал носом.

— Ща узнаем, где нам рыть!

Я достал мобильник и открыл сохранённую страничку с данными о больнице я показал её Палычу. Мы пришли к выводу, единственное место выяснить где девушка и что с ней это регистратура.

— Давай пакет с шоколадкой.

— Боюсь это не очень хорошая идея… — ответил Палыч отвернувшись.

— Почему?

— Ну… Мне кажется не стоит её брать с собой.

— Ты чё, сожрал, что ли?

— Нет… наступил на пакет! И она вся, наверное, переломалась…

— Вот блин!.. – я обиделся. — Шоколадка – весомый аргумент, она же как ключ к сердцу женщины. Ладно! Давай какая есть.

Палыч передал мне пакет. Я вытряхнул содержимое на заднее сидение: салаты, вода, мелочь и шоколадка… Она и правда, выглядела как после бомбёжки – мятая, с надорванной упаковкой и растаявшая к тому же… Я как мог, привёл её в товарный вид: выровнял и аккуратно разгладил – авось так сойдёт…

Покончив с шоколадкой, мы вылезли из машины. Запах цветов всё-таки пробрался в салон — за время пути Палыч чуть не истёк соплями и раз пятьдесят чихнул. Я вытащил цветы из багажника, и пошёл к больничному корпусу, благоразумно отдав тот букет, что без лилии — Палычу.

Пройдя КПП – охранник лишь мельком глянул, кто там, мы попали на территорию больницы.

— И куда дальше? – гундосо спросил Палыч.

— Прямо! – уверенно ответил я.

Поплутав немного по больничному парку — больше для рекогносцировки, так сказать, мы вышли к центральному входу, чётко обозначенному аркой, формой и размерами напоминающей футбольные ворота.

Прямоугольная громадина, высотой этажей десять — двенадцать, нависла над нами. Я поёжился — с детства не люблю врачей, особенно зубных. Больница была чересчур большая и мрачная. Стены, окна, лесенка у входа – сплошь грязный бетон. Зелёные ёлки у входа — тусклыми, синяя надпись «Городская Клиническая Больница №12» — блёклой. Даже машины на серой парковке были серые.

— Ну что? – спросил Палыч.

— Пошли! – скомандовал я.

Мы вошли в стеклянную дверь и попали в просторный холл. На трёх диванах, обитых жёлтым дерматином, сидело человек семь. Наверняка — посетители. Пришли проведать родных и близких. Кто с цветами, кто с фруктами, кто с большими пакетами, а кто и с тем и с другим.

— Я думал в выходной день народу будет больше! — удивился я.

Я решительно направился к регистратуре. Палыч отстал.

— Может, я на диванчике, у входа подожду? – скромно предложил он.

— Нет, пойдём вместе! Вдвоём солиднее! – подбодрил я его.

В небольшой пещерке из мраморной плитки, за стеклянным заборчиком сидели две девушки. Одна из них — хозяйка — плотная такая тётенька, с крашенными в коричневатый цвет волосами, а другая – молодая, в гости забежала, поболтать.

Я включил ослепительную улыбку, и засунув нос в ближайшее окошко, радостно сообщил:

— Здравствуйте, девушки!

Черноволосая смазливая девчонка, та, что забежала в гости, скромно улыбнулась, потупила глаза, прошептала «здравствуйте» и сделала вид, что уходит. Хозяйка буркнула:

— Здравствуйте! Что Вы хотите?

Прикрывавший меня с тыла Палыч громко чихнул. Это было довольно-таки неожиданно – я аж голову в плечи втянул.

Хозяйка мраморной пещеры глянула мне через плечо, оценивая состояние Палыча.

— Плановая госпитализация с понедельника по пятницу. Вам что не сказали? – она вздохнула. — Направление есть?

— Направление, простите?.. – не понял я.

— Направление на стационар!

— А… Нет!

— Плохо! Консультационно-диагностическое отделение, между прочим, тоже работает с понедельника по пятницу. Вам, молодые… люди, нужно сначала получить направление, в поликлинике, а потом приходить сюда, в больницу.

Она решила, что Палыч будущий пациент!

— О, нет! Вы не поняли… Мы посетители.

— А! Тогда другое дело… Посещение разрешено с 16:30. Подождите десять минут, и я вызову кого нужно.

— Да, мы знаем… Понимаете, вчера к вам привезли девушку. Нашу хорошую знакомую. Но мы не знаем где…

— Молодой человек! Я же сказала, через десять минут! Назовёте фамилию, имя, отделение и номер палаты…

— Вот с этим-то и проблема, мы не знаем…

— Фамилию?

— Э-э… Да. Мы не знаем…

— Отделение? Номер палаты?

Я пожал плечами и помотал головой. Увы, мы не знали!

— Её сбила машина, вчера вечером, около семи. Должны быть сильные повреждения… Девушка…

Регистраторша посмотрела на меня печальными глазами.

— Хорошая знакомая, говорите?.. А имя Вы хотя бы её знаете?

Я честно посмотрел в её чёрные глаза и ответил:

— Нет. Но знаю, как она выглядит. Светлые волосы, около двадцати пяти лет, наверное …

— Вообще-то, я вам не справочная! — заявила хозяйка мраморной пещеры. Она тяжело вздохнула. — Ладно, посмотрю в травме по дате поступления.

Она пододвинула клавиатуру поближе. Пощёлкала немного клавишами, погоняла мышку по столу… Через минуту она выдала резюме:

— Молодой человек! Боюсь, что девушек после автомобильных аварий вчера не поступало. Я посмотрела также записи по экипажам скорой помощи – ничего нет.

Улыбка сошла с моих уст. Я побледнел.

— А если привозят… мёртвого?.. Мёртвую… То что?..

— Такой «пациент» тоже регистрируется в общем журнале. С пометкой…

— А Вы не посмотрите… девушек с пометкой?

— Мёртвых девушек вчера не привозили. Может быть, у Вашей ещё какие-то приметы есть?

Я задумался. Потом кое-что вспомнил:

— Я чётко слышал, как врач скорой сказала водителю: «везём в двенадцатую». Водителя звали Саша, Александр!

— Этого мало и ни о чём не говорит… Простите, я не знаю, как Вам помочь… Узнайте фамилию, так будет проще…

В голосе женщины прозвучала нотка сочувствия. Несмотря на отсутствие результата, я не мог не отблагодарить и сунул шоколадку в окошко.

— Это Вам! – улыбнулся я.

— О-о, ну что Вы! Не стоит…

Шоколадка побывала в ужасной передряге и мне стало стыдно, поэтому я решил отдать букет с лилией и сунул его под нос хозяйке.

— И это Вам! – неожиданно во мне проснулась корысть. — А может быть, Вы ещё где ни будь посмотрите?

— Какая красота!.. — она засмущалась, покраснела. Секунду подумала, ткнула в меня пальцем, — А, знаете, что, молодой человек, посидите как на диванчике. Я ещё кое у кого спрошу…

— Это было бы замечательно! – воскликнул я обнадёжено.

— Ждите… — приказала она.

Я показал на ближайший диван – мол тут жду, никуда не ухожу!

Регистраторша, взяла телефонную трубку и набрала какой-то номер. Пока она ждала ответа, мы с Палычем добрели до дивана и плюхнулись на него.

— Как хорошо, что ты избавился от этого букета! Я чуть не помер, раньше времени…

— Хорошо-то хорошо, а вдруг эта тётка ничего не узнает? Я потратил все взятки… Если, что придётся пожертвовать и этот букет, – я указал на розы. – А его нужно отдать той девушке, чтобы размягчить сердце…

Регистраторша затараторила в трубку, давя ужимки, и прикладывая руку к сердцу.

Безделья ради я достал телефон. Большие цифры, «16:33», зажглись на экране. Может быть, ещё раз позвонить Нате?..

Не судьба! Со скоростью урагана, в холл е замельтешело жёлтое пятно. Подобно смерчу оно проскочило мимо нас и остановилось у регистратуры. Девушка в ярко-жёлтом платье, с огромным букетом в руках, громко поздоровалась и начала копаться в сумке. Хозяйка была занята разговором по телефону – на помощь пришла черноволосая девушка, которая пришла в гости. Она что-то спросила — девушки в жёлтом ответила. Молодая попросила паспорт, и через минуту вернула вместе с маленькой бумажкой. Девушка в жёлтом улыбнулась благодаря, помахала рукой, и повернулась ко мне…

От неожиданности я забыл, как дышать! Это была подруга той, которую сбили!

— Палыч, это она! – зашептал я.

— Кто?..

Вот так удача! Я вскочил, бросился наперерез!

— Девушка, девушка! Подождите! Извините пожалуйста!

Я подскочил к ней неожиданно и косолапо. Она испугалась — отпрянула, прикрываясь букетом.

— Что Вам надо?!

Её причёска, её фигура, лицо… это точно она!

— Извините! Не пугайтесь, пожалуйста…

— Что Вам надо? Я позову на помощь!..

— Пожалуйста, не надо никого звать! Выслушайте! Мне нужно поговорить с Вашей подругой. Я видел, как вчера её сбила машина. Это ужасно, такая трагедия…

— Вы кто? Вы её знакомый?

— Нет, не знакомый, но… мне нужно… — похоже, я только что ступил, как последний идиот…

— Зачем Вам Олеся?

Отлично! Теперь я знаю, как её зовут. Её зовут Олеся! Леся. Олеся.

— Понимаете, мне нужно у неё кое-что спросить. Мы, с другом, пришли навестить…

Я обернулся. Палыч неуверенно топтался неподалёку с букетом в руках.

— Кто вы и что вам нужно? А-а! Я поняла! Вы с этим уродом?

С чего это она назвала уродом Палыча?

— Вы дружки этого водилы? Да?

— Какого водилы? – опешил я.

— Который её сбил! Не отмазывайтесь!

— Нет, нет, что Вы!

— Убирайтесь прочь! Мы всё равно засудим этого негодяя! И вас заодно! Как сообщников!

— Я... Мы… Нет!

Неожиданно моя голова наполнилась диким звоном, а челюсть с левой стороны взорвалась фонтаном боли. Мир перед глазами завертелся каруселью, и я упал.

Не успел я понять, почему мир перевернулся и я лежу на полу, как почувствовал, что взлетаю! Я очухался и понял, что я вишу в воздухе, не в силах поднять голову. Меня кто-то держал за грудки, тряс и орал в лицо. Перед глазами всё плыло, я никак не мог понять, что произошло, но слышал сквозь гул в голове голоса:

— Ты-ы кто такой?! Че-его ты хотел?! – кричал хриплый голос, с акцентом.

— Каримчик, Каримчик, только не убей его. Пожалуйста. – журчал голос девушки в жёлтом.

— Господа, господа, давайте разберёмся… — гундосил голос Палыча.

Чудовищным усилием воли я поднял голову. Перед глазами мелькало странное тёмное пятно. Коричневато-серое, в чёрном ореоле. Я напряг глаза и понял, что это лицо. Негр что ли?

— Хватит… меня трясти… — прошептал я.

— Что ты хотел от неё? – сказало мне пятно и мир вокруг снова затрясся.

— Уф-ф! – выдохнул я. — Ни-че-го! Хотел узнать, что… с подругой.

— Да? – пятно задало вопрос куда-то в воздух.

— Да, он спрашивал про Леську! – ответил голос девушки в жёлтом.

— Он не хотел ничего плохого… — вторил голос Палыча.

— Так! Что тут происходит? Перестаньте! Отпустите его! – откуда-то издалека появился ещё один мужской голос.

— Э-э-тот… К моей девушке пристаёт!

— Отпустите его!

— Э-э…

— Нет!

— Да!

— Кто…

Голоса слились в один сплошной шум. Я понял, что медленно лечу вниз: меня бросили на диван. Хорошо, хорошо, подумал я, тут посижу, я никуда не ухожу…

Вот это он меня вырубил! Я закрыл глаза, в голове закружилась весёлая карусель. Со зверюшками… Они пели песенку…

Накатила тошнота. Пришлось открыть глаза. Зрение немного прояснилось. Вокруг стояли люди и громко ругались друг с другом. Девушка в жёлтом ругалась с Палычем, точнее, орала на него, а он беспомощно отнекивался. Кавказец, так вот кто был тёмным пятном, ругался с парнем в чёрной форме – охранником. Тётка в коричневом плаще с пакетом в руках — ругалась на всех и грозила кулаком кавказцу.

Гул в голове стоял как в аэропорту! Я снова прикрыл глаза… Если каждый встречный будет лупить меня по голове… Сейчас бы минутку полежать…

Секунду спустя я открыл глаза – вокруг было тихо и пусто. Я стал анализировать ощущения. Болела голова — не привыкать! Болела челюсть – ну что ж привыкну!

— Очухался? – спросил меня Палыч. Он сидел рядом.

— Ага… Долго?.. Долго я был в отключке? – говорит было больно, челюсть еле двигалась, язык цеплялся за скол на зубе.

— Не! Минут двадцать.

— А где все?

— Разошлись… Кто куда.

Я потёр лоб. Потрогал челюсть.

— Вставай, а то этот ревнивец скоро вернётся. – Палыч похлопал меня по плечу.

Я встал — чуть штормит.

— А где эта девушка в жёлтом?

— А она с ним…

— Она наш шанс узнать где Олеся.

Палыч покачал головой, соглашаясь со мной.

— Да. Но пока с ней этот мастер спорта – не вариант! Пошли, что ли, подумаем в машине?

— Подожди! – я вспомнил про хозяйку регистратуры и направился к окошку.

В мраморной пещере было пусто. Ни хозяйки, ни гостьи. Я облокотился о тумбу.

— А где все?

Палыч пожал плечами, хлюпнул носом и отстранился — в вазе на столе стоял букет с лилией.

Чуть в стороне, в дальнем конце холла, заскрежетали двери лифта. Из кабинки вышел пожилой мужчина в белом халате, а за ним давешняя парочка — девушка и кавказец. Он невысокий, жилистый, тёмная кожа, курчавые, чёрные как смоль волосы. Девушка, при формах: упругая грудь, не меньше третьего, стройные ноги, и талия — при ней. Черноволосая, чернобровая, с приятным овалом лица. Проходя мимо, они зло уставились на меня. Я попытался прикинуться невидимкой, но меня всё равно заметили: кавказец Карен погрозил мне толстым как сосиска пальцем, а девушка нахмурилась.

За спиной что-то зашуршало, и я обернулся. Появилась хозяйка регистратуры. Она вошла через дверь в стене, проскользнула на место и уставилась на меня.

— Вы, правда, непричастны к аварии? – недоверчиво спросила она.

— Я видел, как произошла авария… Не более того! Я не знаю водителя… Не знаю этих… — я неопределённо ткнул в сторону куда ушли друзья Олеси.

— Зачем Вам эта девушка? – спросила хитро регистраторша.

На груди у регистраторши висел маленький бейджик, я подглядел имя — Анастасия и решил подавить на жалость…

– Анастасия, я болен, а эта девушка может знать, как мне помочь. Мне и моему другу. Только она может нас спасти!

Получилось достаточно жалостливо, как мне показалось. И, в конце концов, ведь я сказал чистую правду, и за это должен быть вознаграждён.

— Хорошо. Скажите фамилию.

— Но я не знаю… Я же говорил, что не знаю…

— Свою фамилию… Свою то вы знаете? Или этот горячий парень все мозги вам отшиб?

Она улыбнулась.

— А! Звягинцев, Андрей Сергеевич! Вот! – я показал водительское удостоверение.

Чиркнув ручкой несколько строк, Анастасия протянула мне бланк.

— Подпишите снизу...

— Да, конечно!

Я накарябал свою завитушку в графе «подпись посетителя».

— Пятый этаж, терапия, 34-я палата. – она отдала мне талончик, но предупредила. – Недолго!

— Спасибо! Мы мухой!

— Лифт вон там. – она махнула рукой.

Я подтолкнул Палыча. Ура! Получилось! Мы молодцы!

Хотелось бы вприпрыжку, но после хука справа особо не побегаешь, мы подошли к лифту. Палыч ткнул палец в большую блестящую кнопку. Дверь открылась, звякнул колокольчик, приглашая войти в просторную кабину.

Я глянул в зеркало. Харо-ош! Левая часть лица распухла. Синяка не было, а было большое красное пятно чуть ниже скулы. Потрогал – болит, жжётся. На голове – чёрте — что! Шевелюра взлохмачена, мусор прилип… Я попробовал причесаться пятерней, расчёски не было, но сделал только хуже. Волосы встопорщились и не хотели ложиться обратно, словно наэлектризованные.

«Дзинь!» Двери раскрылись. Мы с Палычем вышли в коридор и огляделись. Над большой дверью из матового стекла надпись «Терапевтическое отделение». Рядом, справа, на доске объявлений пестрели всякие предупреждающие надписи. Не шуметь, без сменной обуви не входить, то не приносить, это не распивать и так далее, в том же духе.

Не обращая внимания на предупреждение про сменную обувь, мы вошли в длинный коридор. На полу лежал новый, чистый, бежевого цвета линолеум. Пожалуй, тут можно ходить без обуви. Мне стало немного стыдно.

— Палыч, я вот подумал, а может нам снять обувь? Чисто у них тут.

Но Палыч не разделил со мной инициативу.

— Да – ну!

— Слушай, а по такому мягкому полу же неудобно каталки возить, о чём они думали?

— Каталки?

— Ну да. Лесю эту наверняка на каталке же привезли?

— Это терапевтическое отделение. Тут почти здоровые лежат. Ну или не очень тяжёлые больные.

Мы переглянулись. Странно конечно. Лесю эту вчера затянуло в такие жернова, что все кости переломаны должны быть. В таком состоянии в реанимации люди должны лежать или в хирургии, но никак не в отделении для выздоравливающих.

Я глянул на номера палат.

— Справа чётные… Пошли.

Нам пришлось пройти метров пятьдесят, пока мы не увидели палату 534.

— Вот она!

За мутным стеклом горел свет, значит — не спят.

Я театрально вытер ноги перед дверью и не сильно постучал. В длинном пустом коридоре мой стук показался очень громким.

Мы прождали с полминуты. Никто не ответил. Я постучал решительней.

— Да-да! Кто там? Войдите! – ответил женский голос.

Глубоко вздохнув, словно на экзамене, перед входом в аудиторию, я открыл дверь и вошёл в палату. За мной шёпотом последовал Палыч.

Ничего так – симпатично. Евроремонт, кондиционер, большое окно. Палата на два человека – по разные стены, справа и слева две кровати. На правой сидела Олеся. В халате, с тюрбаном на голове. Из душа, наверное, только вышла.

Мы с Палычем дошли до середины комнаты, прежде чем Олеся обернулась. Она увидела нас и резко повернулась

— Вы кто!

— Олеся, Вы только не волнуйтесь…

— Вы кто! – снова спросила она громче.

— Олеся, я Андрей, это Па… мой друг.

— Зиновий Павлович. – выдал Палыч.

Зиновий? Ну ни фига себе, нужно будет расспросить. Попозже.

— Что вам нужно? – глаза девушки испуганно бегали, она смотрела то на меня, то на Палыча.

Чтобы собраться с мыслями я осмотрел палату ещё раз. У кровати стояли два стула. Подружка Олеси и её ухажёр сидели на них, когда были тут.

 — Вы позволите сесть? — я показал на стулья.

— Нет!

— Хорошо, хорошо! Я могу и стоя… Олеся, я был невольным свидетелем Вашей трагедии. Вчера Вас сбила машина…

— Да сбила! – Олеся задохнулась от возмущения. – Но, мы это так не оставим! Виновник понесёт наказание, по всей строгости…

О-о! Чувствовалось вмешательство подруги! Похоже, она серьёзно ей в уши надула.

— Да, да, я видел он нёсся как сумасшедший, скорость превысил… Но…

— Но! Никаких, но! Он виноват! Я чуть не погибла. Я была на пешеходном перекрёстке, а он зацепил меня своей машиной. – Олеся изменилась в лице. – А-а! Это вы, те двое! Катя была права! Вы с этим водилой заодно!

— Олеся, это недоразумение! Послушайте, мы с ним даже не знакомы…

— А-а, я догадалась! Вы его дружки? Денег предлагать пришли? — в глазах девушки появился испуг. — Угрожать?!

— Нет, нет и ещё раз нет! Успокойтесь и выкиньте эту мысль из головы. Мы сами по себе! Понятно?! — я перешёл на повышенные тона, меня достала эта каша которую заварила подружка Катя, будь она неладна.

— Тогда, что же вам надо? – удивлённо спросила Олеся.

— Понимаете, Олеся, мой вопрос может показаться странным, необычным, но Вы не волнуйтесь…

Я мямлил как нашкодивший ребёнок, а Палыч взял, да и рубанул сплеча.

— Олеся, Вы наверняка видели, что-то странное! Видения? Сны? Мы хотим знать…

— Что значит странное?

— Ну может быть место какое-то необычное? Ощущение полёта… Свет…

Олеся недоверчиво уставилась на Палыча.

— А вы что собиратели легенд? Свет в конце тоннеля видят мертвецы…

— Судя по всему, Вы были при смерти… Возможно, даже некоторое время мертвы…

— Я?! Мертва?! Чушь! — девушка отстранилась. — Я перепугалась до смерти, но при смерти не была! Меня ударила машина — я упала. Потом приехала скорая и отвезла меня в больницу. У меня всего лишь небольшое сотрясение мозга и синяк на ноге.

Мы с Палычем переглянулись. Я уставился на девушку и медленно, с расстановкой сказал:

— Олеся… Я видел вчера, как Вас сбил на большой скорости огромный внедорожник. Вы отлетели и сильно ударились об асфальт.

— Чушь!

— Вы лежали… вся в крови и не двигались. Врач сказал: «Чудо!»...

Олеся сидела широко раскрыв глаза, в них был ужас.

— Вы не стали бы рассказывать такие ужасы, будучи друзьями того водителя… — произнесла она упавшим голосом.  

— Мы не друзья… — кивнул я. 

— Кто вы и зачем это всё придумали?

Вот те раз! Опять «за рыбу деньги»!

— Это правда! – для пущей убедительности я приложил руку к сердцу. — Серьёзно!

Олеся посмотрела на Палыча.

— И Вы тоже это видели?

— Нет… Я не видел, — Палыч опустил взгляд. — Но я верю Андрею!

Глаза Олеси были на мокром месте.

— Уходите! — крикнула она. — Я не хочу вас видеть…

Она накуксилась, как школьница, а потом безудержно разрыдалась.

Я отвернулся. На стене напротив окна висел телевизор – на экране беззвучно открывал и закрывала рот размалёванная девица. Олеся, громко всхлипывая, попадала в такт – получалось, как бы это девица плачет.

Дав минуту — хорошенько прореветься, я подсел ближе и как мог, попытался утешить Олесю. Ненавижу все эти мокрые дела. Палыч, наоборот, взял стул и отодвинув подальше, сел вполоборота.

Олеся закрыла лицо ладонями. Тюрбан распустился и сполз рядом на кровать, а длинные, мокрые волосы упали вниз как водопад. Они колыхались, когда девушка всхлипывала.

На прикроватной тумбочке стояла бутылочка с минеральной водой. Я плеснул немного в стакан и протянул Олесе.

— Олеся, вот вода, успокойтесь, пожалуйста. Мы не хотим Вам зла… — я попытался вложить максимум сочувствия в свои слова.

— Уходите… — буркнула она.

— Пожалуйста, нам нужна Ваша помощь… — заныл я.

А Палыч продолжал гнуть своё.

— Олеся, вспомните! Это очень важно! Вы и мы связаны. Ваши воспоминания могут спасти жизни…

— Палыч, да подожди ты, – зашипел я на него.

Не поднимая головы, Олеся прорыдала:

— Я не знаю ничего! Я ничем не могу вам помочь! Уходите!

Мы переглянулись с Палычем. Олеся замкнулась в себе – делать нам тут нечего.

— Пойдём… — грустно сказал Палыч. – Пусть успокоится…

Я кивнул и полез в сумку, достать визитку. Палыч аккуратно положил букет на тумбочку.

— Чёрт! — я тихо ругнулся, вот я балбес. – Телефон-то я поменял! И коробка с номером осталась в машине.

— Ты чего? – удивился Палыч.

— Я номер свой новый не знаю! Я же новую симку взял… Хотел вот телефон оставить, может быть, Олеся позвонит…

— Балбес! Ну, давай я свой напишу.

— О! А чего не сказал, что у тебя телефон есть?

— Да ты и не спрашивал…

Палыч написал свой номер и отдал мне карточку. Я на всякий случай вбил его в адресную книгу – пусть будет!

— Олеся, мы не будем вас больше беспокоить… Только, пожалуйста… вот тут телефон… Если что вспомните странное… про аварию, сны там или видения какие будут… Да всё что угодно – Вы позвоните, ладно?

Я положил визитку на тумбочку, рядом со стаканом. Олеся молчала.

Мы тихонько встали и направились к выходу.

— Странно, да? – сказал Палыч, когда мы вышли из палаты.

— Да ладно! Ничего странного! – вспылил я. — Мы клоны, Олеся ничего не помнит… Что ещё там? Ах да! Лампы эти, синие…Ничего странного!

Меня переполнял непонятно откуда взявшийся гнев. Я обернулся… И увидев голубой светильник, застыл на месте.

Ровно посередине коридора висела белая с жирным, металлическим блеском юла, сантиметров пятьдесят в высоту и двадцать в ширину. Снизу и сверху били конусы голубого света, по экватору разливалось мерное голубое свечение.

— Палыч. – шёпотом позвал я, а вдруг спугну. – Палы-ы-ч.

— Ты чего? – обернулся он.

— Я вижу кое-что — белую юлу...

— Какую юлу? Где?

— В пяти метрах от меня, в центре коридора, висит фонарь похожий на юлу и светит голубым светом.

— Он не движется? – уточнил Палыч.

— Нет. Просто висит в воздухе и просто светит.

— Чёрт! Я ничего не вижу… А звук? Он издаёт звуки?

— Нет! Просто висит и просто светит… — неожиданно меня осенило. — Палыч, есть идея! Давай кое-что проверим? Подойди к нему!

— Чего? – Удивился Палыч. – Куда?

— Иди прямо, куда я скажу.

— Ну ладно… — Палыч сделал два шага и остановился. – Ещё?

— Ну конечно, ещё, я же сказал — пять метров, — я недовольно глянул на Палыча. – Иди давай!

Он вздохнул и покорно потопал вперёд. Когда до юлы остался шаг Палыч замедлил ход и начал смещаться влево. Словно ему что-то мешало. Я не вмешивался. Палыч обошёл юлу и вернулся на свой первоначальный путь. Я молчал поражённый увиденным.

— Стой, – наконец, скомандовал я.

— Далеко ещё? – недовольно спросил он.

— Ты её только что прошёл… Повернись!

— Прошёл насквозь? – уточнил Палыч поворачиваясь.

— Нет, ты её обошёл слева. Как бы обогнул. – я попытался показать рукой как именно он это сделал.

— Как обогнул? Я же шёл всё время только прямо!

— Парадокс! Но ты её всё же обогнул!

— А где она точно? Я ничего не чувствую.

Юла продолжала висеть как ни в чём не бывало. Светила голубым светом и блестела жирным блеском.

— Она в метре от тебя. Ты совсем ничего не чувствуешь?

Палыч задумался, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Не-а! Ничего такого не чувствую!.. Есть хочу. Пить. И выпить! С утра блин трезвый…

— Алкаш. — Я усмехнулся.

— А вообще, ты знаешь — чувствую… — Палыч закрыл глаза. – Депресняк накрывает! Когда я смотрю прямо, то — не хочется туда смотреть… Уйти хочется…

— Слава богу! Получается эта штука всё-таки материальна. А то я начал думать, что я псих.

— Материальна… но невидима… Иди-ка сюда! Посмотрим, что ты будешь чувствовать.

— Ладно!

Я сразу согласился, хоть и предпочёл бы этого не делать. Неудобно как-то вышло — получается я Палыча отправил на мины. А вдруг это действительно было опасно?

Я постоял несколько секунд, собираясь с духом, и потихоньку пошёл к юле. Ещё чуть-чуть, ещё два метра, ещё метр.

— Ничего не чувствую. Злость только… — я покачал головой. – Депрессию.

Я подошёл вплотную. Палыч был прав — смотреть на юлу не хотелось. Опустив взгляд, я протянул руку. Воздух сопротивлялся, не пуская к юле, ненавязчиво отодвигая руку в сторону. Палыч посмотрел и молча протянул руку вперёд. Как я. Его рука скользнула по краю свечения и ушла вправо. Мы застыли с вытянутыми руками, недоуменно таращась друг на друга.

— Ай свят, свят, свят! – старческий голос вывел нас из оцепенения. – Вы чагой-то тут творите, ироды!

Из соседней палаты вышла крестясь бабулька в белом халате, и со шваброй, воткнутой в футуристического вида ведро на колёсиках.

— Э-э-э! Мы уже уходим, бабуля… — затараторил я.

— Да, да! – поддакнул Палыч.

Мы с Палычем бросили юлу и поспешили к выходу.

— Ходють тут, всякие! – заворчала бабулька, громыхая ведром.

На выходе я обернулся посмотреть на юлу. А она пропала!

— Она исчезла. Палыч, я не вижу её… — сказал я шёпотом. – Непонятно, она улетела или пропал мой дар видеть синие лампы?

— Иди и проверь! Мне кажется, это важно!

— Там, бабка эта…

— Ну и чего? Ты швабры испугался?

— Нет, но…

— Иди, быстро

— Ну ладно!

Я развернулся и пошёл обратно. Проблема была не только и не столько в бабульке-уборщице, а в том, что я точно не помнил где была святящаяся юла.

— Извините, я тут кое-что забыл! – обогнул я бабульку, она снова заворчала.

Вот палата Олеси. Из той — вышла уборщица. Примерно здесь, прикинул я. Растопырив руки, начал ходить туда-сюда, пытаясь найти, что ни будь необычное.

— Да ты издеваис-ся! Да я вот охрану сейчас! – бабулька не унималась.

Я решил проигнорировать бабку, походил туда-сюда, но ничего не нашёл. В итоге бросил бесполезное занятие и побежал к выходу, пока бабку удар не хватил или она меня — шваброй.

— Ничего, – покачав головой, я ответил на немой вопрос Палыча.

— Пошли.

Мы залезли в лифт и поехали молча вниз.

Я глянул в зеркало. Что за чертовщина? Правый висок стал седым! Словно мазок белой кистью… Я повернулся другой стороной – левый тоже побелел!

— Палыч? Я поседел, чёрт возьми!

— Чего?

— У меня виски седые стали… — сказал я упавшим голосом.

— Ну и что? У меня тоже… — но посмотрев на меня, он переменился в лице. – А-а! Понятно… Привыкай! Я буквально через месяц стал совсем белый…

Лифт остановился, открылись двери. Палыч пригладил волосы, подёргал бородку.

— Да не парься! – подбодрил он меня. — Тебе идёт!

Хозяйка мраморной пещеры, регистраторша Анастасия, увидела нас и помахала рукой.

— Ну что удачно встретились? – спросила она, когда мы подошли.

— Как сказать… — ответил Палыч.

— А девушка — та? – не унималась она.

— Да, это она…

— Но судя по вашим кислым лицам, — не помогла! – догадалась Анастасия.

— Не помогла. Не помнит ничего. – пробурчал Палыч.

Я решил отблагодарить Анастасию, приложил руку к сердцу:

— Спасибо, Вам, Анастасия! А Вы, вот, очень нам помогли!

— Да я то чего? Если бы эта кикимора в жёлтом не подняла визг… — она заговорщически подмигнула. – Я вот чего разузнала!.. Девушка-то поступила сегодня, а не вчера! Вы говорили вчера, а она — сегодня!

— Как сегодня? – мы с Палычем обалдело уставились на регистраторшу.

— А вот так! В пять утра! – она ткнула в монитор на столе.

— Как так?! Что же, она всю ночь каталась в скорой?

— Не знаю, не знаю! Но вот! – она снова ткнула в монитор. – Компьютер не обманет!

— А не могли запись сделать позже? Привезли вечером, а вбили в компьютер только утром…

— Может, конечно… Но только три человека подписи поставили… В 4:55 – врач экипажа скорой помощи, что мол сдал. В 5:01 – дежурный врач, наш, что мол принял. В 5:15 – дежурная по этажу… что палату и койку выделила!

— Это что же получается, я чего-то напутал со временем? – я закрыл глаза и повёл головой в сторону, пытаясь снять наваждение.

— Теоретически мог… Магазин же круглосуточный…

— Не может быть! Ну-ка подожди с теориями! — прервал я его рассуждения.

Я пошарил по карманам. Выволок всякую мелочь, ключи, деньги… Того что я искал не было… Я хлопнул себя по лбу и полез в сумку. Пошуршав среди документов и карточек, я вытащил несколько чеков. Один был тот, что нужен!

— Вот ответ! – сказал я победным тоном.

— Чек?

— Ага! Из магазина! Того самого!

Палыч понял. А регистраторша хлопала глазами, недоумевая, и молчала. Она понимала, что происходит что-то необычное, интересное. Такое редко случается в её монотонной, наполненной скучной рутиной, работе.

— Виски, сок… Ага! Вчера! Восемнадцать сорок! – выдал Палыч. — Поздравляю! С твоей головой и чувством времени всё в полном порядке!

— А чего это значит? – не выдержала, спросила Анастасия.

— А то, что в это время, буквально через пару минут, я вышел из магазина и увидел, как Олесю сбил внедорожник. Вчера её буквально раскатало по асфальту, а сегодня, оказывается, что у неё лёгкое сотрясение и синяк…

— О-о! – только и смогла сказать Анастасия.

Палыч потянул меня за руку и прошептал:

— Хватит болтать. Пойдём…

Он прав! Если мы будем всем рассказывать свою странную историю, то скоро попадём в психушку.

— Да. Нам пора! – спохватился я. — Спасибо Вам, Анастасия ещё раз огромное за всё!

— Ага! – Анастасия всё ещё находилась под эйфорией причастности к чему-то мистическому, тайному.

Мы поспешили к выходу.