Спасибо моему самому строгому критику за подаренную идею финала.
Не сердись, что позволила себе внести в нее некоторые коррективы.
Студенты-практиканты прилетели на закате, когда две ярко-оранжевые луны уже взошли над горизонтом и осветили волшебным светом древнюю столицу Таира. Группу будущих археологов с пяти разных планет загрузили в старенький электрокар и доставили к месту раскопок, где преподаватели разместили молодежь по палаткам, предупредив, что обустройство и отдых откладываются где-то на полчаса. А сейчас всем в обязательном порядке нужно собраться в центральном шатре и прослушать лекцию по технике безопасности. Еще толком не очухавшиеся после криогенного сна, студенты безропотно подчинились.
Пожилой (даже по меркам своей родной планеты Рау, где средний возраст жителей составлял от 600 до 800 лет) профессор, приволакивая правую нижнюю конечность и, по старой привычке, что-то бурча под нос (точнее, длинный изогнутый хобот), подошел к заваленному планшетами, картами, книгами и фонами столу и замер, ожидая тишины.
Несмотря на невысокий рост, круглое брюшко и забавную (особенно по меркам гуманоидов) мордочку, напоминавшую одновременно слоника из двухмерного мультика, осьминога и котенка, доктор межгалактических наук Сони-Рау Третий обладал настолько серьезным авторитетом в археологии, что практиканты, увидев перед собой живую легенду, немедленно перестали перешептываться.
— Я знаю, детки, вы все устали с дороги, поэтому буду краток. Древний Город таирцев – место не только чертовски завлекательно для археологов — особенно молодых и чрезмерно активных археологов — но и очень опасное. Я говорю серьезно: вы сами знаете, у раитян нет чувства юмора. Именно потому я прошу представителей иных рас, обладающих этой эмоцией, временно забыть о ней и прислушаться к моим словам.
Завтра вас поделят на группы из пяти существ. Каждую возглавляет куратор, который будет давать ежедневные задания. Не забывайте заполнять дневник практиканта: вам же после возвращения в университеты будет легче писать отчеты. Ежевечерне, в 19.00 по местному времени, здесь, в шатре проходят обсуждения сделанного за день. Присутствовать на них студентам не обязательно, но если хотите: добро пожаловать. Обязательными являются только сборы групп в 18.00 в палатке куратора и общие собрания – каждый седьмой день местной декады, в 20.00.
А теперь о Древнем Городе, — профессор щелкнул пальцеклювами на правой верхней конечности, и за его спиной зажглась интерактивная карта раскопок. – Город условно подразделяется на четыре части: Крепость, Гробницы, которые находятся за крепостной стеной и, строго говоря, не являются частью Города, Жилые Кварталы и Лабиринт. Раскопки ведутся по всей территории, но в рабочее время каждый должен находиться в отведенном для вашей группы квартале. В свободное время вы можете посещать все остальные секторы. Кроме Лабиринта.
Студенты недовольно зашумели: многие рвались в эту экспедицию ради возможности посетить знаменитый на всю Галактику Лабиринт Мастера.
— Я сказал, кроме Лабиринта! – Сони-Рау Третий пристукнул кулаком по столу. – У нас уже были случаи, когда некоторые чересчур рьяные практиканты самостоятельно заходили в Лабиринт и не возвращались оттуда. Не считайте себя умнее предшественников. Более того, — профессор вздохнул, — два местных месяца назад там пропала без вести экспедиция, состоящая из трех старших научных сотрудников и доктора археологических наук. Не сомневаюсь, что его имя вам знакомо: Стан с планеты Викки – автор монографии «Тайны лабиринтов тридцати планет».
Студенты начали перешептываться: труд Стана входил в обязательную программу изучения практически каждого университета. Но о том, что профессор пропал в Лабиринте Мастера, слышали немногие. Такие слухи не очень-то активно распространяются в академической среде. Скорее, замалчиваются. Именно поэтому откровенность Сони-Рау Третьего произвела нужное впечатление: большинство новоприбывших мысленно решили держаться от загадочного артефакта как можно дальше.
— Остальные правила техники безопасности стандартны для любых раскопок. Вы все – не первый раз в экспедициях, должны их знать. Посему не буду больше тратить время. Отдыхайте, а завтра за завтраком вам сообщат списки рабочих групп. Спокойной ночи.
***
За две недели пребывания в Древнем Городе таирцев Макс не только освоился на новом месте (ему повезло попасть в группу, проводящую работы в Гробницах), но и уже, наверное, раз сто излазил все доступные на раскопках места. Куратор – госпожа 12-17-АН с планеты КХ-12 – строгая особа женского пола, состоящая из пластика, геля и неизвестного металла, была довольна Максом и даже пару раз поручала ему проводить экскурсии для туристов. Поначалу парень слегка пугался резких перемен в «раскраске» куратора: во время разговора 12-17-АН могла за несколько минут стать из нежно-зеленой кислотно-розовой, потом – фиолетовой, а потом вернуться к своему любимому голубовато-серому оттенку; но постепенно привык. Госпожа археолог была прекрасным преподавателем, строгим, иногда чрезмерно строгим, но очень внимательным ко всем вопросам студентов.
Макс был благодарен судьбе за такую роскошную летнюю практику. Кроме того, он познакомился с Джилой – очаровательной демоницей с планеты Викки. От homo sapiens'а Джилу отличали только потрясающие, слегка раскосые глаза без зрачков золотисто-зеленого цвета и тонкий гибкий хвост с пушистым кончиком.
В остальном демоница была вполне гуманоидной и совсем по-человечески кокетливой девушкой. Она с удовольствием принимала приглашения Макса посидеть в единственном на всю округу баре в небольшом поселке под холмом, а после пары романтических прогулок при лунах позволила поцеловать себя в щечку.
В этот ясный солнечный день они работали в паре, занимаясь очисткой вытащенных из последней гробницы глиняных табличек: по-видимому, часть библиотеки, захороненной вместе владельцем, не пожелавшем расстаться с любимыми книгами даже после смерти. Макс осторожно отколупывал от табличек присохшие куски земли и многовековой грязи, а Джила уже начисто обрабатывала книги кисточками, смоченными в специальном растворе.
Работа была чисто механическая и немножко нудная, поэтому между делом парочка болтала о предстоящей поездке в город на ближайший week-end. Потом к ним подошла госпожа 12-17-АН, чтобы поинтересоваться, сколько табличек они успеют обработать за сегодня.
— Я понимаю, что торопить вас не нужно, – вы и так отлично работаете; но профессор Сони-Рау Третий очень хотел бы, чтобы вы закончили до вечера. Он полагает, что мы наткнулись на гробницу Мастера. Разумеется, в табличках могут содержаться очень важные сведения о Лабиринте, будь он неладен, — куратор резко изменила цвет на багровый с золотистыми отливами, что выдавало крайнюю степень нервозности этой в общем-то спокойной дамы.
— Госпожа куратор, а разве вас не интересует Лабиринт? – спросил Макс.
— Конечно, интересует. Но я считаю его слишком опасным артефактом. Даже для столь сведущего профессионала, как господин Сони-Рау Третий. А он мечтает наконец-то понять структуру Лабиринта и принцип функционирования дверей.
— Каких дверей? – поинтересовался Макс.
Впервые он увидел, как преподавательница смутилась.
— Двери? Я что-то говорила про двери… Не помню. Возможно, я оговорилась.
Макс открыл было рот, но Джила достаточно чувствительно пнула его под столом ногой, и парень промолчал.
— Госпожа куратор, — промурлыкала девушка, взмахивая хвостом и глядя на 12-17-АН своими огромными, завораживающими глазами, — но почему все считают Лабиринт таким опасным? Я думала, что можно просканировать его из космоса, сделать полную карту, а потом отправить группу специалистов с маяками слежения.
Обаяние Джилы было поистине демоническим: даже строгая 12-17-АН не смогла устоять.
— Вообще-то, я не должна вам об этом рассказывать… — начала было она, но студенты хором заныли:
— Ну госпожа куратор, ну пожалуйста!
— Хорошо. Разумеется, мы пытались просканировать Лабиринт с орбиты, но у нас ничего не получилось.
— Но это невозможно! – перебил Макс, тут же получивший очередной пинок от Джилы.
— И, тем не менее, это так. При выводе результатов мы видим только первую комнату с тремя дверями. То, что находится за ними – то есть, собственно, сам Лабиринт – отображается в виде сплошного гранитного массива. Возможно, Мастер владел более высокими технологиями, чем нынешние, что и позволило ему защитить Лабиринт от сканирования.
— Значит, единственный способ составить карту, — задумчиво произнесла Джила, — это пройти весь Лабиринт пешком?
— Именно так, деточка. И твой уважаемый соотечественник – профессор Стан, пытался это сделать. Планировалось начать с самой левой двери, а дальше уже действовать по обстановке. Разумеется, у всей команды были маяки слежения, были фоны, куча всякого другого оборудования и даже примитивные рации – на тот случай, если остальные приборы выйдут из строя. Но, как только экспедиция скрылась за дверью, мы их потеряли. Вся техника одновременно перестала подавать сигналы на поверхность.
— Значит, Лабиринт действительно блокирует системы слежения, — казалось, Джила говорит не с 12-17-АН, а сама с собой. Максу раньше не приходилось видеть жизнерадостную подружку настолько погруженной в свои мысли. Реакция девушки насторожила даже преподавательницу. Пришла очередь парня дать демонице пинка. Джила очнулась.
— Вы так интересно рассказываете, госпожа куратор! Теперь я понимаю, почему все профессора боятся, что кто-то потеряется в Лабиринте… Но я не понимаю, почему уважаемый учитель Сони-Рау Третий думает, что мы нашли гробницу Мастера. Ведь это не первое захоронение, где есть книги.
— Это первая гробница, на дверях которой нет имени похороненного там таирца. А, как вы должны помнить из местных легенд, Мастер перед смертью сказал: «Имя мое запечатлено в последней комнате Лабиринта, и дает власть над Временем и Пространством. И тот, кто пройдет Лабиринт до конца, узнает его. Возможно, дорога займет многие годы и будет составлять сотни тысячи танов, а возможно, продлится всего мгновение. Но дойдя до Последней Двери, осиливший путь сможет исполнить Желание свое – Единственное из всех. Да не будет же до того мига имя мое произнесено ни в каком ином месте и времени».
— «И повелел Правитель после смерти Великого стереть имя Мастера из всех летописей и книг, дабы не нарушить волю его», — закончила Джила. – Учитель, но ведь это только легенда.
— Возможно, и так. Но еще ни в одной рукописи, табличке или наскальной надписи это имя нам не встретилось, хотя имена многих менее значительных персон упоминаются достаточно часто.
Демоница хотела спросить еще что-то, но тут раздался колокол, призывающий всех участников экспедиции на обед.
12-17-АН направилась к гробнице, чтобы позвать остальных членов группы, напоследок еще раз попросив, по возможности, закончить работу над табличками к вечеру.
Завершив очистку глиняных книг к 17.45, Макс и Джила быстренько заполнили дневники и побежали на собрание группы, где удостоились принародной похвалы от 12-17-АН.
Будущий археолог чувствовал себя достаточно неловко, потому что понимал, что единственное, чего они на самом деле заслуживали, — это немедленный и весьма ощутимый пендель под пятую точку в сторону родимых университетов. Причина столь самокритичного настроения была проста и звалась Джилой. Где-то за час до окончания рабочего дня девушка, очистив какую-то табличку, всмотрелась в таирскую клинопись, после чего быстренько сунула артефакт в карман куртки. Макс открыл было рот, но демоница сделала страшные глаза и прошептала:
— Вечером у меня в палатке.
Парень не строил иллюзий: приглашение в палатку носило явно не романтический характер. Но Максу очень хотелось понять: почему законопослушная аккуратистка Джила позволила себе такую, мягко говоря, вольность.
— Скажу сразу, чтобы ты не переживал: я не собиралась воровать эту табличку. Просто прочитать ее быстренько – у нас обоих знаний не хватит. А ты видел, что остальные Сони-Рау Третий утащил к себе, как только мы закончили.
— И будет он теперь сидеть на этих сокровищах, как дракон на груде золота. И всякий, кто осмелится покуситься хоть на крупинку, будет уничтожен змеем огнедышащим, — добавил Макс. – А ежели узнает, что два ничтожных гуманоида рискнули припрятать ценный артефакт, то начнет пыхать пламенем и превратит нас в кучки пепла.
Джила рассмеялась.
— Он не узнает. Мы завтра ее вернем. Засунем в кучу хлама на столе: там ее рано или поздно найдут. Но сначала прочитаем. У тебя таирский словарь с собой? Знаю, что в Университете Земли словари лучше виккианских.
Макс открыл планшет и загрузил нужную программу.
— Поехали!
Даже со словарем перевод таблички занял у двух отличников больше пяти часов. Зато в результате они получили такое, что, начисто переписав рукопись в планшет, еще минут десять сидели с открытыми ртами, не в силах поверить в свою удачу.
На табличке были рабочие заметки Мастера: те самые, которые он делал во время проектирования Лабиринта. И хотя записи были отрывочными, собрать их в единое целое оказалось не так уж сложно: Мастер формулировал мысли очень четко, его логика была безупречна, а все слова и термины — однозначны. Учитывая задуманное им – иначе и быть не могло.
А идея была проста, элегантна и абсолютно невыполнима: создать идеальный бесконечный Лабиринт.
Для ее воплощения Мастер создал комнату с тремя дверями, каждая из которых представляла собой пространственно-временной портал. Порталы работали в рендомном режиме, тасовали планеты, миры, галактики, времена, альтернативные прошлые и будущие, как бесконечную колоду карт. В результате, открывая дверь, ты никогда не знал – куда тебя забросит. Тот, кто шел за тобой следом (а двери пропускали только одно существо за раз), мог очутиться в ином месте и времени.
Пройти весь Лабиринт не представлялось возможным: количество времен и миров, как известно, бесконечно. Но, даже оказавшись в каком-нибудь пригодном для жизни пространстве, ты должен был искать выход, который мог располагаться в пещере за соседним холмом или на другом континенте. А ведь двери могли вести и в открытый космос, и в черную дыру, или на планету, где атмосфера была не пригодна для дыхания. Что уж говорить о таких мелочах, как враждебно настроенное население или хищники, от встречи с которыми путешественник по Лабиринту тоже был не застрахован.
— То есть, получается, — Макс посмотрел на подружку слегка обалдевшими глазами, — что Лабиринт – это всего одна комната, расположенная везде и нигде? – парень задумался. — Слушай, я археолог, а не специалист по квантовой физике. Но что-то сомневаюсь, что одна комната может существовать во всех возможных мирах и временах одновременно.
— Почему нет? Профессор Стан именно так и предполагал. Правда, я не очень понимала его объяснения, потому что была дурочкой-первокурсницей и думала, что вся эта ерунда будущему археологу не понадобится. Лучше бы и не надобилась.
— Профессор Стан? Ты была с ним знакома? Он вел у тебя семинары на Викки?
Макс еще никогда не видел Джилу такой грустной.
— Да, — тихо ответила демоница, — он вел у нашей группы семинары. Но дело не в этом. Стан – мой отчим. Он появился в нашей жизни, когда я была еще малышкой, он был мне как отец. Даже больше. Он был моим другом, учителем с самого детства, самым-самым лучшим, близким и родным. И когда он пропал… Знаешь, у меня было такое чувство… В общем, не важно. Короче, когда я решила поехать в эту экспедицию, мама даже не стала меня отговаривать. Потому что ей тоже очень сильно не хватало Стана. И все в нашей семье очень надеялись, что я смогу его отыскать.
— А как тебе удалось добиться направления на Таиру? Я знаю, у тебя другая фамилия, но в университете наверняка знали, кем тебе приходится Стан.
— Нет, не знали. Это меня и выручило. Макс, ты просто не представляешь, как устроены наши семьи. Для демонов Викки семья – это не папа, мама и общие дети (ну или дети от предыдущих браков партнеров). У нас это – пятеричная структура, состоящая из особей как одного, так и четырех разных полов.
— Четырех?! – Макс посмотрел на Джилу, с ужасом думая, к какому неведомому полу могла принадлежать хорошенькая демоница.
— Не парься! — рассмеялась девушка. – Я-то точно женского. Но помимо женщин и мужчин, у нас есть гермафродиты – объединяющие признаки обоих полов, и андрогины – бесполые. Не буду вдаваться в подробности: к тому же ты, как землянин, вряд ли поймешь, но к размножению способны все четыре вида демонов. Так вот, моя семья состояла из моей биологической мамы – женщины, отца – гермафродита, второго партнера папы – андрогина, Стана (кстати, он был мужчиной) и второй партнерши Стана, которую он привел с собой в семью, — тоже женщины. И еще девять детей, вместе со мной. А имена у нас даются не обязательно по биологическим родителям: можно по дальним родственникам (а ты представляешь – сколько их у каждого), по фамилии бывшего партнера, можно – нынешнего, но второго. Короче, если бы я работала в государственной спец. службе, там, конечно, разобрались бы, кем мне приходится Стан. Но в университете копаться в моей родословной никому и в голову не пришло. В общем, мне просто повезло.
— И что ты намерена делать теперь? – еще не закончив вопроса, Макс уже знал ответ.
— Да, — кивнула демоница. – Я хочу войти в Лабиринт. Ты со мной?
— Я… я, конечно, с тобой. Но, Джила, ты же понимаешь, что шансы найти там Стана равны абсолютному нулю.
— Знаю. Но я просто должна это сделать.
Понимая всю опасность предстоящего похода, Макс и Джила подготовились к нему основательно. Запаслись провизией; стащили из общей лаборатории парочку мини-генераторов для подзарядки фонов, планшетов и раций (возможно, в других мирах эти устаревшие приборы помогут им найти друг друга); взяли несколько пластиковых мин, которые археологи используют для разрушения особо твердых пород камня, чтобы добраться до погребенного под ним культурного слоя; а за день до ухода из лагеря Макс ухитрился вытащить дротиковый пистолет у одного из охранников, пока Джила строила глазки здоровенному таирцу.
Посовещавшись, табличку, которую они, конечно, уже сфотографировали на планшет, подкинули на рабочий стол профессору Сони-Рау Третьему. Зачем лишать почтенного ученого такого открытия. К тому же, полученная информация поможет мэтру обоснованно запугивать несознательных студентов: если найдутся еще желающие пролезть в Лабиринт.
Дождавшись, пока все в лагере уснут, Макс и Джила пробрались через ограждения вокруг зоны раскопок, в полнейшей темноте (столько раз хожено – никакой свет не нужен), осторожно обходя охранников, дошли до Крепости, а через нее – к Лабиринту, расположенному возле центрального храма.
Окованная металлом и украшенная изысканной чеканкой дверь заскрипела, когда путешественники попытались открыть ее. Оба замерли: в ночной тишине звук разнесся, казалось, по всему Городу.
Никто их не окликнул, и они тихонько проскользнули в образовавшуюся щель.
В пещере не было окон, факелов, вообще никаких источников света, но и темно тоже не было. Бледный голубоватый свет излучали три двери в противоположной от входа стене. В отличие от величественных наружных врат это были простые металлические дверки, ниже человеческого роста. Ручки и замки отсутствовали. Но из записей Мастера ребята знали, что открыть дверь можно как наружу, так и вовнутрь: один из способов позволял совершить пространственный скачок, второй – временной. К сожалению, общего правила для всех порталов не существовало: если первый путешественник, открыв дверь вовнутрь, мог переместиться во времени, то идущий за ним следом — в пространстве. Лабиринт был идеально хаотичной структурой, не поддающейся никакому упорядочению. Единственным правилом, по замыслу Мастера, было отсутствие всех возможных правил.
Начать решили с той же двери, что и Стан – самой левой. Хотя логического смысла в этом не было никакого.
В последний момент, уже собираясь коснуться двери, Джила, как и полагается женщине, запаниковала.
— Макс, но ведь войти может только один человек! А мы не должны разделяться!
— Спокойствие, дорогая, — парень крепко обнял Джилу, прижался к ней всем телом. – Открывай!
Демоница толкнула дверь. Та легко подалась. В проеме вспыхнул яркий свет. Парочка шагнула внутрь.
***
…Они не знали, сколько прошло времени, ибо в каждом мире оно течет с разной скоростью. Они не могли бы сказать точно, сколько миров осталось за пройденными порталами, ибо все они слились в один долгий, нескончаемый путь. Путь, полный опасностей, битв, коротких мирных передышек, и снова опасностей и сражений.
Максу ярче всего запомнилась только планета, покрытая джунглями, куда их занесло в сезон дождей: казалось, они тогда вымокли буквально до самых костей, а окончательно согреться и обсушиться им удалось только через два портала.
Джила же любила вспоминать абсолютно безумный город, расположенный прямо в открытом космосе и накрытый куполом. Жителей в городе не было, и они вдвоем бродили в поисках следующей двери по пустынным домам и роскошным дворцам, словно сошедшим с гравюр Эшера – отрицающим все законы физики, тяготения и правила архитектуры; улицы же были изогнуты подобно лентам Мёбиуса.
Но все это было в прошлом. Они стояли в том месте, где кончались миры и времена, перед последней скалой – ослепительно белой, уходящей вершиной, казалось, за пределы атмосферы. И на этой скале — прямо над порталом, из которого они вышли, переливалось короткое слово на древнетаирском. Каждая буква была сделана из сверкающих металлических кристаллов, вплавленных в камень.
А над их головой было ночное небо с двумя оранжевыми лунами и множеством звезд.
— Мы на Таире, — устало сказала Макс. – Понятно, что Мастер хотел закончить путь там же, где и начал его. Но в каком времени? Похоже, здесь не осталось ничего живого.
— Потому что время жизни этой планеты уже завершилось, — отозвалась Джила. – Посмотри, — демоница подняла руку, указывая на небо.
Одна из лун стремительно приближалась, озаряя все вокруг яркими оранжевыми всполохами.
— Через несколько часов Таира погибнет.
— Но у нас еще есть время, чтобы попытаться прочитать имя Мастера. Он же сказал, что оно дает власть над Временем и Пространством. Значит, если мы его расшифруем – сможем выжить.
— Я не знаю этого слова. Посмотри в словаре.
— Уже. Такого слова в словаре нет. Конечно, там нет имен собственных, но я не нашел даже однокоренных или близких по звучанию.
— Этого не может быть! Земляне составили самый полный словарь древнетаирского, включая все диалекты.
Макс пожал плечами и протянул Джиле планшет.
— Хочешь, проверь сама.
— Да я тебе верю… Дай-ка подумать. Если Мастер запретил упоминать свое имя, значит, оно как-то было связано с Лабиринтом – его величайшим творением. Но как?
…Несколько часов они перебирали варианты, но, поспорив о каждом, приходили к выводу, что и этот недостаточно убедителен.
Луна висела настолько низко над горизонтом, что все вокруг было залито уже не оранжевым, а неестественным, слишком ярким и агрессивным фиолетово-пурпурным светом. Только гора оставалась безупречно белой, а надпись на ней сияла серебристыми кристаллами.
— Мне кажется, — Макс еще раз взглянул на высеченное слово, — что это – не имя собственное. Ты же помнишь, таирцы часто давали детям имена, связанные с первым предметом, на который бросил взгляд ребенок; с желаниями родителей; с тем словом, которое произнес прорицатель, предсказывая судьбу младенца.
— Точно! – Джила вскочила. – «И сказал тогда Оракул: «Имя его внесено будет в Книгу Творений нашей земли, в коей запечатлены все великие дела от древности до наших дней. Ибо суждено ему стать Мастером и создать нечто непревзойденное, что-то, что останется жить навсегда».
— Ты уверена в точности цитаты?
— А что тебя смущает?
— Последняя фраза. Этот старинный летописный стиль, высокопарность оракула… И тут вдруг «…останется жить навсегда». Не звучит, верно? Скорее уж, «…останется жить в вечности».
Он не успел еще закончить фразу, как все вокруг изменилось: казалось, время остановилось; луна зависла над горизонтом; стих ветер; перестали мерцать кристаллы, составляющие имя Мастера.
Макс моргнул: это простое движение далось ему с неимоверным трудом. Джила повернула голову. Значит, в этом застывшем мире они сохранили способность двигаться. Они могли перемещаться между волнами времени и пространства, изменять вероятные будущие и прошлые, сплетать орбиты планет в единое целое и разрушать вселенные.
— Мне почему-то кажется, — бесцветным голосом произнесла Джила, — что теперь мы можем попросить.
— Проси ты.
— Но если я попрошу, мы не сможем вернуться. А ты пошел в Лабиринт только из-за меня.
— Я сейчас с тобой. Проси.
Джила подошла к Максу и взяла за руку. А потом закрыла глаза и что-то прошептала на родном языке.
Но для Вечности подобные мелочи не имеют значения, ибо она говорит со всеми на единственном истинном языке – общем и понятном каждому – языке бессмертия…
***
Профессор Сони-Рау Третий налил в изящные хрустальные бокалы терпкого таирского вина и вздохнул.
— Дорогой друг, но вы же понимаете, что эта экспедиция изначально обречена на провал. После того, как мы расшифровали рабочие записи Мастера, в полной мере стала понятна уникальность и смертельная опасность Лабиринта.
— Я понимаю. Понимаю и то, что могу не вернуться: шансы найти последнюю дверь равны абсолютному нулю. И путь может занять целую вечность. Но Джила – близкое и дорогое мне существо. Я должен попытаться найти ее.
— Ваша затея безумна, коллега. Но я не имею права отговаривать вас. И да пребудет с вами удача, Стан.
Похожие статьи:
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → Доктор Пауз
Рассказы → Пограничник
