1
Несомненно, в жизни каждого есть свои белые и черные полосы. Люди часто делают ошибки, которые в той или иной мере влияют на их судьбу.
Что касается меня, то я считаю, что все уже решено за нас. Кто-то где-то расписал все до мельчайших подробностей… Но это можно изменить, я знаю как, я нашла способ.
Человек смеет многое, я смею больше – я НЕЧЕЛОВЕК…
Сегодня, впрочем, как и вчера и за день до этого, и за неделю, возможно, всю мою жалкую жизнь… я проснулась от звона цепи – кто-то дергал её снаружи. Я уже привыкла и даже не пыталась кричать. Меня кормили, время от времени кололи какие-то лекарства, может наркотики. Со мной живет кошка. Я её люблю: серая, когда-то пушистая, с зелеными глазами.
В последнее время они приносят все меньше еды – она пропадает. Наверное я больше не нуждаюсь в пище. Но я много пью – вода капает с потолка, сочится из стен. Цепь, наверное, уже совсем проржавела.
Я научилась спать с открытыми глазами – страх иногда заставляет учиться странным вещам. Они пока не знают, но я уже многому научилась.
Иногда откуда – то льется нежно – голубой свет и я могу рассмотреть свою камеру. Это кирпичные замшелые стены, такой же потолок, пол будто соткан из мягкого мха. Иногда мне кажется, что это я сделала. Они всегда приходят в темноте и не замечают этого. У меня красивые руки, наверное, красивое тело, длинные светлые волосы – они даже немного вьются. Я стараюсь быть чистой – я всегда умываюсь; часто сдвигаю браслет цепи на ноге – под ним почти совсем чистая кожа, не обращая внимания на то, что он на мне уже очень давно. Я не помню, что со мной было до всего этого, но иногда они называют меня Луной. Может это и не мое имя, но я очень хочу чтоб оно было моим. Наверное потому, что я не помню своего настоящего. Мне кажется, что надо мной лес – иногда от них пахнет дождем и травой – запах приходит с их шагами, на их подошве. На полу даже остаются веточки или листочки. Сегодня они снова придут, будет еще один укол. После него я снова буду долго спать.
Мне недавно начали сниться странные сны. В них я не заперта в этом месте. Я вижу людей, города, леса. В лесах - животных, птиц. Я впервые за долгое время видела солнце, но совсем недолго. Странно, но оно совсем не слепит глаза. Однажды я видела какое – то странный домик глубоко в лесу. Мне даже показалось, что я вижу цепь, припаянную к высокому металлическому столбу. Возможно это всего лишь мои сны…
Они приходили. Снова делали укол. Возможно я проспала сутки, может и больше, но мысли все еще путаются. Я снова видела эти сны. Видела цепь и этот столб. Но я далеко в лесу… вокруг нет ничего… Только мой столб. Откуда они приходят? Может они где – то рядом.
Кстати, моя кошка пропала. Наверное она ушла с ними.
Мне кажется, что прошло довольно много времени с их последнего прихода. Если бы они следили, то наверняка, заметили бы, что я начала снимать цепь. Я уже почти разогнула браслет. Я делала это когда спала. Голубой свет стал появляться на много чаще и мне кажется, что тогда они приходили последний раз. Меня оставили, больше не будет уколов, но я уже многому научилась и думаю, что смогу их найти… я должна их найти…
2
— Мы не можем больше продолжать всё это. Оно ничего не дает!!! – Браут сорвался на крик.
— Но, может, она просто не говорит…
— Она вообще ничего не говорит, если вы не заметили.
— Но мы же давно не кормили её, там темно и сыро – она буквально гниет живьем! И она все еще жива! – Кэролу показалось, что он привел довольно весомый аргумент.
— Значит скоро сдохнет! – фраза прозвучала резко и грубо и определила рамки разговора.
Молодой ученый Карл Льюис вышел из офисного здания и посмотрел на серое небо. Сейчас была поздняя осень и на улице моросил дождь. Парень поднял воротник и побрел в сторону таких же серых, как и небо, домов с редкими, как – будто нарисованными, квадратиками окон.
Дома, когда он лёг спать, то представил себе ту девушку: красивые длинные ноги, тонкие пальцы, светлые вьющиеся волосы. Однажды он видел её глаза – глубокий синий цвет… гипнотизирующий, манящий взгляд. Но она, кажется, спала. Да, она спала… спала с открытыми глазами.
Сон у Карла был тяжелый. Ему казалось, что он заперт и прикован цепью. Черные стены, грязный пол, чавкающая под ним грязь. С потолка сочилась вода. Откуда — то ползли слизни и черви. Костлявые грязные пальцы тянулись к горлу, а в глазах отражалось полусгнившее лицо с кривым ртом с выбитыми зубами. Когда его губ коснулись губы этого трупа, Льюис проснулся, обливаясь холодным липким потом. Во рту все еще чувствовался вкус земли и чего — то гнилого, а на теле — следы от ползавших по нему червей. Он вскочил с постели и побежал в ванную, стал под прохладный душ. Смыл с себя чувства из сна, а неприятный привкус ушел только тогда, когда он выдавил в рот пол тюбика ментоловой зубной пасты.
Остаток ночи Карл просидел на дне пустой ванны под прохладной струей, бьющей из душа.
Чтоб не заснуть…
Снова…
3
Браут, сладко зевнув, потянулся в своей постели. Внешне он был абсолютно спокоен, но внутри бушевала буря. Как он мог ввязаться в столь сомнительное дело? Заставил украсть эту белую дуру, да ещё и кататься к ней за сотню километров, в этот чертов лес. Если так подумать, то он не так уж и много потерял. Всего лишь какие — то жалкие пятнадцать штук!!!
— Я идиот.
Если бы кто-нибудь со стороны услышал эту фразу, то подумал бы, что этот человек просто забыл сделать какой-нибудь пустяк.
Ёхан Браут в детстве был очень уравновешенным ребенком. С возрастом это качество никуда не делось. Его жена ни разу за всю их совместную жизнь не слышала от мужа плохого слова. За эти 28 лет у них не было ни одной ссоры. Возможно это кого-нибудь удивило бы, но этому человеку было абсолютно наплевать, что о нем думают другие. Единственный раз он сорвался на крик в кабинете из-за этого бессмысленного эксперимента. Единственный раз за все 48 лет его необычайно спокойной жизни.
— Милый! Завтрак? — голос жены его совсем успокоил и, надев тапочки, все еще в пижаме, Браут поплелся на кухню…
— Пап, а пап, а Сьюи не возвращает мне мою книгу, а еще вчера он прогулял колледж, а сегодня…
— Сьюи, верни своей сестре книгу, иначе я сниму дверь с твоей комнаты, ты понял? — отец глянул на сына из-под очков своим самым суровым взглядом.
Но Сьюи испугало совсем не это, а угроза лишиться двери — тем самым нарушив его право на личную жизнь. Парень медленно поплелся наверх и через несколько минут книга, обдав сестру Кэт брызгами молока, оказалась в её тарелке с завтраком.
— Пап!!!
Отец, в свою очередь, поучительно заметил:
— А ябедничать не хорошо,- и все с таким же спокойным видом продолжил читать газету с утренними новостями.
После завтрака Ёхан Браут одел свой деловой костюм и, как обычно, направился на работу…
4
… Какой же мягкий мох. Он такой зелёный, почти изумрудный. Я уже давно сняла цепь. Я могу ходить. Теперь я точно знаю, что нежно — голубой свет появляется тогда, когда я этого хочу, а я захотела, чтоб он был постоянно. Сегодня мне снова снились сны. Я опять видела столб, пробовала найти ход вниз, чтоб открыть дверь с другой стороны. Может они её слишком хорошо спрятали? А может это не мой столб? Но я ведь могу поискать их и попросить открыть дверь. Я скучаю по кошке. Сегодня я снова умывалась — маленький ручеёк стекает вниз по стене и уходит куда — то под мох. Если набрать воду в мисочку, где была еда, можно умыться и вымыть руки. Я сама додумалась так сделать и сегодня я впервые за долгое время увидела своё лицо. Мне кажется я красивая. Но больше всего мне понравились мои глаза. Они такие синие, наверное как море.
Мне тут тепло. Они даже не подозревают, что я так много умею. Тут светло и я могу теперь часами смотреть на своё отражение в мисочке с водой. Раньше я любила кошку, теперь я люблю себя…
Я заметила, что даже стены стали не такими влажными…
Я пробовала найти их, я нашла, когда спала…
Он красивый, высокий. Мне кажется он тоже меня любит. А старый на него кричал — наверное тот его очень разозлил. Но я не могу их простить. Они меня забыли тут, а я ведь такая красивая…
Я уже хочу спать. Мох такой тёплый, он мягкий, из-за него я могу видеть свои сны…
5
Обычный скучный день. Контора была как обычно пуста. Даже телефон, казалось, не хотел, чтоб по нему говорили. Как и каждый день, Браут разбирал документы, подготавливал финансовые отчеты для разных компаний. Он прекрасно знал, что рядового финансиста никто не заподозрит в причастности к каким-то сомнительным экспериментам, а тем более в краже людей.
Он заключил сделку с Карлом Льюисом семь лет назад. Первым их экспериментом стала разработка особого токсина, вызывающего приступы необоснованного страха. Но он, увы, работал только на животных. После этого у самого Браута родилась идея. Тогда он сказал:
— Может мы не на том пробуем? - Карлу совсем не понравился злорадный блеск в его маленьких глазках. — Ты переделаешь, ты всё переделаешь. С учетом ДНК человека.
— Но где мы возьмём… — Браут оборвал его на полуслове.
— Укради, завербуй, где хочешь ищи — я же плачу.
— Может …
— Не может! — интонация явно указывала на его решительность. — Я так хочу.
Тогда они и украли эту девушку. Сначала за ней наблюдали: в семье разлады, друзей нет, парня нет, сверстники отзывались о ней как о “странной”. Она им подходила. Её звали Луна…
Браут помог Карлу затащить её в погреб и приковать. Тот всё ещё сомневался, но первый укол преградил путь назад.
Сначала всё шло хорошо — они даже установили несколько камер, чтоб наблюдать за ней. После уколов она много спала. Просыпаясь, металась по свое “тюремной камере”, в короткие периоды затишья забивалась в угол и немигающими глазами смотрела в черную пустоту. Время от времени они усыпляли её — требовалась лошадиная доза снотворного - чтоб просканировать мозг. Тогда она видела их лица — пять или шесть раз.
Потом вдруг все оборвалось: она перестала есть, она перестала спать — просто сидела и смотрела в одну точку, иногда, кажется, плакала.
Почти пять лет, они делали ей инъекции почти пять лет. Потом Браут решил все бросить. Теперь ему казалось, что этот чертов ученый заставил его всё это делать, а он купился как маленький мальчик. И истратил на эту затею почти все мамочкины деньги, которые они ссудила ему после своей смерти.
Мамочка всегда видела в своём сыне великого ученого, она привила ему это чувство. Навязала осознанно тягу к науке. Но он не оправдал её надежд — стал обычным финансистом.… Но ничего, мамочка его любила и он найдет способ доказать ей, что её сын — не безвольное существо с отсутствием характера.
В конце рабочего дня к Ёхану в кабинет ворвался взмыленный Карл. Он тяжело дышал, глаза его были выпучены и кажется он был простужен.
— Я её видел, я спал и она приходила!!! — ученый был слишком возбужден, чтоб внятно излагать свои мысли вслух.
— Спокойствие, друг мой, спокойствие. Если вас мучает совесть, пойдите и прикуйте себя рядом с ней. Будьте так добры, заприте за мной дверь.
С этими словами Браут вышел из кабинета, а ученый без сил рухнул на стул. Ему нужно было отдышаться. Проведя полночи и почти весь день под холодным душем, он явно простудился и сейчас лёгкие и горло его горели огнем. Измученный и уставший, он просидел без движения минут сорок — пока сердцебиение и дыхание окончательно не восстановились. Пора было уходить.
— Ах да, запереть дверь.
Карл подошел к рабочему столу и начал рыться в ящиках. Тишину опустевшего офиса нарушил телефонный звонок:
— Да… — он снял трубку.
Стоны, хлюпанье и какой-то неприятный запах, казалось, заполнили всю комнату. В трубке прохрипело:
— Здравствуйте. Может вы поможете мне открыть дверь? — из телефонной трубки веяло могилой и Карл, бросив её на стол, выскочил из кабинета.
На улице его сбила машина – мечущийся по дороге молодой человек не реагировал на сигналы водителей и в следующий свой бессмысленный рывок Карл угодил под колеса не справившегося с управлением пикапа. Через несколько часов ученый впал в кому…
6
… Я наверное долго спала. Я их вспомнила — их было двое, их всегда было двое. Один молодой и красивый — он всегда смотрел на меня печальным взглядом. Наверное он тоже меня любит — у меня красивые глаза. Пол в комнате стал совсем белым, как будто его чем-то посыпали. Оказывается мой мох может цвести. Маленькие цветочки с семью белыми лепестками — я их рассматривала, — они мне нравятся.
Старый мне совсем не понравился. Он совсем был грубый. Он заставлял другого делать мне укол — толкал его. У него жуткие глаза, какие-то спокойные… и светятся… но потом молодой перестал сопротивляться, значит я не могу их простить. Они оба хотели, чтобы мне было плохо. Но я научилась, а они не заметили.
Я хотела их попросить открыть дверь — я позвонила. Они, кажется, всегда так делают, когда им что- то нужно. По-моему он испугался. А потом попал под машину. Бедный. Но мне его совсем не жалко…
Наверное теперь я люблю эти белые цветочки. Мне больше не хочется на себя смотреть. Иногда я заплетаю свои длинные волосы, но они такие непослушные и всегда падают мне на глаза.
Я люблю ложиться на мох и слушать, как он растет; чувствовать, как он шевелится подо мной. Я не замечаю, как засыпаю, а потом снова вижу сны. В них я свободна. В них я нахожу их. Я хочу, чтоб они узнали, что я умею и они узнают… я им помогу…
7
Вернувшись домой, Браут направился в кабинет. Он убрал документы в стол и сел в мягкое кресло напротив камина. Этот спокойный и рассудительный человек думал, как заткнуть рот этому мелкому ученишке — дилетанту. В его мозгу прокручивались десятки сценариев, но он все же смог выдрать один, на его взгляд самый удачный. Потом жена позвала его к телефону. “Надо же! Судьба все сделала за меня!”- подумалось тогда Ёхану. В кухню он вошел в прекрасном расположении духа.
— Что — то случилось, милый? — Лин озабочено на него посмотрела.
— Да нет, что ты. Просто один из моих подопечных впал в кому, и больница сочла нужным меня уведомить – кроме меня, оказывается, никто больше не был записан в его записной книжке! — Ёхан подошел к жене и чмокнул её в лоб. — Мы сегодня ужинать будем?
Лин улыбнулась и сказала, что через пять минут все будет готовою. Как обычно по пятницам она готовила ребрышки и картофель, запеченный в сметане.
— Ах, какой запах! — мужчина с наслаждением потянул воздух носом. Ему показалось, что что — то не так, но он не подал вида. Во всем обилии запахов выделялся один особенный, едва заметный — Ёхан определенно его знал, но что это?
— Милая, что ты туда добавила? — и с этими словами он отправил ложку в рот.
На зубах что — то хрустнуло и рот наполнился чем — то тягучим, едко — сладким. Браут бросился к раковине и его вырвало. Но во рту ещё оставался привкус той мутно — белой жидкости. Он обернулся и его вырвало прямо на пол: по столу ползали огромные тараканы, в тарелках копошились черви и опарыши.
— Дорогой, ты заболел? — к побелевшему, качающемуся мужчине повернулось зубастое лицо жены. На нем не было глаз — на их месте зияли две черные дыры. Волосы грязные, свалявшиеся. Из-за стола на него смотрели три разлагающихся трупа с черными дырами в черепах вместо рта и глаз.
Браут ринулся из комнаты, споткнувшись на пороге о разлагающееся тело своей собаки — на месте головы было копошащееся месиво. Его снова вырвало.
Очнулся он на полу в гостиной. В лицо вглядывалась его милая красавица — жена. Браут дернулся и сел. Все было как обычно: он видел сына и дочь, его за руку держала Лин. Собака испуганно скулила в углу… а может от боли.
В ванной он долго стоял под холодной струей душа. Мозг отказывался воспринимать случившееся как действительность; мысли путались; в воздухе все еще улавливалось что-то непонятное, отталкивающее. Вода все смыла.
Выходя из комнаты, мужчина мельком взглянул в зеркало и ему показалось, что он за ним следили ярко — синие, бездонные глаза…
Утром Браут ушел не позавтракав.
8
В центральной больнице города сбивались с ног все врачи. В палате №14 очнулся человек и сразу начал биться в истерике: капилляры в глазах полопались и глаза стали похожи на горящие угольки, со рта текли слюна и пена. Он кричал что — то на счет девушки, цепей, рвал на себе волосы.
Наконец четверо здоровых санитаров смогли его утихомирить и сделать укол снотворного.
Во сне Карл бился. Его поместили в палату для буйных, привязали руки и ноги ремнями кровати.
Снова эти стены — черные, холодные; руки и ноги прикованы цепями к стенам; на него с потолка льется грязная вода. Он чувствует, что кто-то еще есть в его клетке. Это она… Он тонет в её синих глазах. Грязь льется на лицо, заливает глаза, мешает дышать. Черная, липкая, она как — будто запускала свои длинные скользкие пальцы под одежду, душила.
В мозгу звучал глухой скрежещущий голос:
— Ну я ведь такая красивая…
В нос Кэролу ударил едкий запах мочи, на грудь кто — то сел- легкий, почти невесомый.
— Посмотри на меня… посмотри … на… меня…
Льюис через силу открыл глаза и его вырвало. Она повернула его голову обратно. Полуистлевшее тело девушки было вполне живым, её костлявые руки обняли его, изо рта сыпались черви. Потом она впилась в его губы и парень почувствовал её язык у себя во рту.
Дежурный заполнял журнал, когда в палате №7 поднялся дикий крик. Эван Ролес схватил ключи и кинулся в конец коридора. Через окошко в металлической двери он заметил, что одного из пациентов рвало, спазмы сотрясали всё тело.
Позже в заключении о смерти напишут: захлебнулся собственной рвотной массой, химиотерапия не назначалась, лечение антибиотиками не проводилось. Из комы вышел в 17:43 14 августа, смерть наступила в 21:24 14 августа.
9
Известие о смерти Карла Льюиса настигло Браута дома в кабинете. Он нервно грыз карандаш: жены нет дома, дочь у подруги, у сына тренировка. Ёхан завесил все зеркала в доме, старался держаться подальше от кухни. Он помнил эти глаза — синие, бездонные. Значит инъекции сработали… они создали идеальное оружие!!!
Его отвлек какой — то шорох в соседней комнате. Ноги налились свинцом, тело стало ватным, но Ёхан нашел в себе силы встать. Дверная ручка обожгла руку и он взвизгнул. Как и ожидалось за дверью никого не оказалось, но ни одна лампочка не горела. Он осторожно двинулся вдоль коридора, держась за стену необожженной рукой. Подошел к лестнице, ведущей на первый этаж, и начал спускаться… по земляным ступеням…
Чем ниже, тем замшелей становились перила, под ногами начало чавкать. Маленькие поросячьи глазки Браута бегали как у загнанного кролика — он боялся! Впервые в жизни его заставили бояться. Она заставила!!!
Она заставила!!!
Из-за угла выглянула разлагающаяся голова пса. Браут едва сдержал приступ тошноты. Откуда-то со стороны кухни раздался звон цепи, нервы натянулись как струна. Рука коснулась скользкого холодного кирпича и Ёхан брезгливо отдернул руку одновременно почувствовав на себе чей — то тяжелый взгляд. На ухо кто-то выдохнул:
— Посмотри на меня…
Костлявые руки медленно поползли по плечам, на грудь. Комнату начало затягивать зеленоватым зловонным туманом.
Он вспомнил этот запах…
Кладбище…
Здесь его могила…
Она прижимала его к себе, прижимала, мешала дышать. Браут услышал хруст ломающихся ребер, со рта потекла струйка крови. Ноги подкосились, но она крепко держала, давила, будто хотела вжать его в себя. Вены вздулись; кожа на животе, плечах взбугрилась, начала лопаться. Глаза выпучились, а рот застыл в беззвучном крике ужаса. И в этот момент Ёхана Браута не стало — тело лопнуло и распалось не выдержав давления…
Месиво из плоти, костей и крови расплылось по дорогому ковру, лежавшему в гостиной.
Вернувшаяся домой жена скончалась на месте от сердечного приступа.
Пришедшие позже дети были направлены в психиатрическую больницу.
10
Луна лежала и гладила мох, когда двери её темницы со скрипом отворились наружу. Трое парней показались в проёме, за спинами маячили силуэты нескольких девушек — одна из них брезгливо фыркнула.
Тот, что постарше, осторожно поставил ногу на пол, стараясь не касаться стен. Под ногами чавкала грязь.
— Ну и дыра!!! — протяжно проговорил один из оставшихся на пороге.
— Слышь! А может тут где-нибудь труп валяется?! У-у-у-у!!! — и оба парня в дверях рассмеялись.
Тут находящийся в комнате за что-то зацепился и рухнул плашмя в вонючую жижу.
— О боже! Нэд, ты в порядке? Ты жив? – девушки не на шутки перепугались, в то время как друзья Нэда бились в приступаз истерического смеха.
— Нээээд, ты только теперь к нам не подходи, мы поедем без тебя! – все еще смеясь, замел один из парней
— Эй, а я что — то нашел! — парень нащупал в грязи цепь, дёрнул.
Остальные с порога увидели как он замер. Когда заметили и они, их глаза остекленели.
Поскальзываясь и падая, парень бросился вслед за своими друзьями. Взобравшись на порог, он захлопнул за собой дверь.
Вывалившийся из угла наполовину сгнивший труп злобно смотрел им в след единственным уцелевшим глазом. Он, несомненно, запомнил их лица…
Она запомнила их лица…
Похожие статьи:
Рассказы → Вердикт
Рассказы → Белочка в моей голове
Рассказы → Черный свет софитов-7
Рассказы → Эксперимент не состоится?
Рассказы → Нулевой меридиан
