Моего врага нет.
Нет, он не умер. Может быть. Или умер. Я не знаю.
Сейчас мне известно только одно.
Моего врага нет.
Ещё раз оглядываю пустую цитадель, небрежно брошенную на полу шкуру медведя, погасший камин из грубо отёсанных камней (и кто его делал, камин этот, позорище одно, вот у нас я понимаю, камины так камины), узкие окна-бойницы…
А моего врага нет.
Ещё не верю себе, ещё смотрю в маленькую спальню, на разбросанные подушки на широкой постели, в кухню – похоже, и правда, мой враг собирался бежать, в кладовке хоть шаром покати – в ванн…
…отскакиваю.
Человек в комнате тоже прячется.
Осторожно выглядываю, человек за дверью тоже выглядывает, смотрит на меня…
…меня разбирает смех.
Даже вспоминаю слово – зерцало. Нет, зеркало. А ведь у самого такое же висит в зале…
А моего врага нет.
Осторожно пробую на языке слова – мо-е-го-вра-га-нет.
- Где он?
Оборачиваюсь. Смотрю на двух своих врагов. У меня их много. На двух врагов, которые ненадолго стали моим союзниками, чтобы одолеть общего врага…
Отвечаю:
- Он ушел.
- То есть, ушёл?
- То есть… ушёл.
- К-куда ушёл?
Не отвечаю. Что здесь можно ответить.
- Что он замышляет? – мой второй союзник срывается на крик, - что он, чёрт возьми, замышляет?
Молчим. Понимаем, что ответить тут нечего.
Смотрю на цитадель своего врага.
Нет, не того, который ушел.
Другого врага.
Их много – больше, чем я могу себе представить. Вижу, насколько хватает глаз – цитадели, цитадели, цитадели, холмы, холмы, холмы.
Вражеский флаг.
Там. На вершине цитадели.
Приближаюсь к вражеской цитадели, волоку за собой катапульту. Мой враг ещё не знает, что такое катапульта.
Зато я знаю.
Заряжаю своё оружие.
Пли.
Кусок стены цитадели разлетается вдребезги.
Ещё раз.
Ещё.
Что-то показывается из пролома в стене, труба, вернее, похоже на трубу, только что-то подсказывает мне, что это никакая не труба…
Грохот.
Дым.
Жар.
Наваливаются какие-то детские воспоминания, какие-то полузабытые сказки о драконах…
…умираю.
…оживаю – оживать, как всегда, больно, невыносимо больно, как всегда хочется не оживать, уснуть крепко-крепко, не просыпаться – год, два, век, тысячу лет…
Поднимаю себя.
Рывком.
Отступаю.
Понимаю, что против огнедышащего дракона мне не выстоять. Пытаюсь представить себе, из какого столетия пришел дракон – ничего не представляется, называю наугад – двадцать один.
Перехожу. Перепрыгиваю. Нет, слишком далеко взял, нельзя перепрыгиваю в будущее так далеко – надо потихонечку, потихонечку, переползать, только поздно уже, время несет меня куда-то в бездонную пропасть…
Преображается мир, преображаются цитадели, вытягиваются в бесконечную небесную высь, вспыхивают разноцветными огнями. Бегу к своей цитадели – вернее, к тому месту, где много веков назад стояла моя цитадель.
Молюсь, чтобы она стояла и сейчас.
Всматриваюсь в темноту ночи. Ни черта не вижу. Сейчас бы переброситься на пару часов вперед, ближе к рассвету – только не получится, сил на переброситься не осталось…
Смотрю на то место, где была моя цитадель.
Вот именно.
Была.
Понимаю, что здесь ничего нет, пустой холм, даже странно как-то – пустой холм… Нет, быть такого не может, быть не может, чтобы я не оставил ничего самому себе даже после смерти… Вспоминаю опять же что-то из детства, зарываю заветные тайники, оставляю знак – крест из камней.
Выискиваю крест из камней, крест, крест…
Вот он.
Рою землю. Руками. Что-то подсказывает мне, что здесь неглубоко…
…так и есть.
Открываю дверь с кодовым замком, код тоже знаю, три шестерки, три девятки, заглядываю в тёмный туннель…
…спрашиваю себя, что это за штука, которую я вытащил из туннеля. Спрашиваю себя уже здесь, в своём времени. Хотя, что тут спрашивать, инструкция должна быть, быть не может, чтобы я себе инструкцию не оставил…
А вот…
…цитадель моего врага разлетается на куски, рассыпается в прах, в пепел, над поверженной цитаделью поднимается облачный гриб.
И только сейчас понимаю – моего врага там не было.
Он ушел.
Ушел, как ушел до него предыдущий враг.
На ночь оставляю во дворе катапульту – на тот случай, если я из прошлого приду ночью за хорошим оружием.
- …пятый случай за неделю, - говорит мой враг.
Враг, который ненадолго стал союзником.
Бывает такое.
Поправляю:
- Шестой случай. Я с одним дрался, а он ушёл.
Враг смотрит на меня непонимающе:
- И… куда они все?
Пожимаю плечами.
- Вроде все времена проверил, нету их нигде.
- Вот это дело дрянь, что нигде нету, такое впечатление, что кто-то их… убирает.
- Да нет, такое впечатление, что сами они…
Мой враг возится, накрывает на стол, разливает вино, плохонькое у него винишко, ну да ладно, ещё я тут носом ворочать буду, нравится, не нравится…
- Ну… за нас с вами, и за черт с ними.
Пью. На половине глотка понимаю, что пью что-то не то, да не что-то, а не то, вот так, отравил, чер-р-рт…
Здесь хочется сказать – стреляю. Нет, не стреляю, ту всё сложнее, снять с предохранителя, взвести курок, и только потом – выстрелить.
Жду, когда враг оживет, чтобы выпустить новую пулю – не дожидаюсь, враг проваливается куда-то по оси времени, понять бы ещё, куда… даже странно, что попёрся в будущее, я бы на его месте в прошлое отступил, чтобы первыми нанести удар.
Делать нечего, спешу за ним в будущее, да как спешу – ползу, медленно, с остановками, знаю, что быстро нельзя. А он вот не знает, перепрыгнул сразу на сколько-то веков, выдохся, теперь я его в два счета одолею…
…всё-таки оглядываюсь, когда попадаю в незнакомое время – цитадели на холмах здесь есть, но какие-то призрачные, как будто и не в нашем измерении.
Оборачиваюсь – ищу своего врага, вот он, в двух шагах от меня, снова целюсь…
Враг уходит. Не уходит – исчезает, не исчезает – не знаю, как сказать… понимаю, что именно здесь они все и уходили из нашего мира в какое-то другое измерение, здесь, где по измерениям ходят, как по тротуару…
Вцепляюсь в его руку, больно, сильно, стой-стой-стой…
- Стой… ты… ты тоже решил уйти?
Он кивает.
- Но… но почему? Почему, чёрт возьми, вы все…
Мой враг оборачивается:
- Ты знаешь, что он видел?
- К-кто он?
- Он… который ушёл первый.
- Что?
Мой враг (враг?) делает шаг ко мне, говорит вполголоса:
- Он зашел куда-то… вперед…
- И?
- И… он увидел, что будет там… впереди…
- Что будет?
- Война… война, в которой не будет победителей…
Хочу спросить, а кто, в таком случае, будет – не спрашиваю.
Понимаю, что никого.
Совсем.
- Это он тебе сказал?
- Нет… я сам понял… мы все… поняли…
Он снова шагает в темноту – не выпускаю его руку, иду за ним…
Тишина.
Тишина, такая непривычная здесь.
Молчат пустые цитадели.
Молчат холмы.
Ветер гонит опавшие листья.
Он появляется снова.
Он.
Идет к своей цитадели, где грубо сложенный камин и зеркало в ванной.
Хорошее зеркало.
Привез из девятнадцатого века.
Из окна спальни оглядывает свои владения – насколько хватает глаз.
