Глава 25. Заброшенный военно-исследовательский комплекс.
- Не ешь с обёрткой, - Пицца выдернула обрывок целлофана из жадных пальцев. Елена только глянула на неё, и затолкала в рот очередной кусок еды.
Кажется, это были галеты. Или брикет махорки. А может, шоколадка или сухари. Ей было всё равно. Она ела.
Девушка сидела на ящиках. Небольшое подсобное помещение, отделённое загородкой из полупрозрачного пластика, было заставлено коробками, упаковками от деталей и сломанными стульями. Сейчас загородка была завешена куском брезента, ящики накрыты пустыми мешками.
Пицца вошла, откинув брезент, протянула бутылку с водой:
- Пей.
Села рядом, стала смотреть, как Елена пьёт из горлышка. Вода булькала и стекала по подбородку.
- Парни принесли новую аптечку. С того склада. У тебя болит что-нибудь? Скажи, не молчи.
Елена допила, уронила бутылку.
Пицца подобрала бутылку, повертела в руках.
- Ты хоть оделась бы, что ли. Вдруг кто зайдёт. Сидишь в этой коже лягушачьей, как… как дура.
Елена не ответила, снова принявшись за еду.
- Слушай, я понимаю, ты с крыши вниз башкой упала. В канализацию залезла, с крысами спала. Но если ты молчать будешь, мы тебе не поможем. Скоро к нам опять попрут, а нас всего-то полтора человека. Толян раненый, Ник вообще… мёртвый. Глен этот мутный, как болото. Я к нему спиной не повернусь. Он даже секса не хочет. А я намекала. Вот что это за мужик, который не хочет? Вроде нормальный мужик.
Пицца отобрала у Елены пустую упаковку от шоколадки и сунула в руку пачку галет.
- На, ешь. Думаешь, я не понимаю? У тебя живот округлился. Мужики пока не заметили, но я-то вижу. Только жевать не забывай.
Пицца вздохнула. Опустила голову, принявшись разглядывать трещину в бетонном полу.
- У меня вот детей никогда не будет, врач сказал. Не судьба. И вообще, какие, к чертям, дети? Нас у матери двое было, я и Пашка. Отец свалил, когда мы родились. Отчим сначала помогал, потом заболел – на заводе придавило. Лечили, лечили, все деньги, как в яму, утекли. И всё равно помер.
Елена не ответила, но девушке и не нужен был сейчас ответ.
- За квартиру платить стало нечем, мать тоже хворала всё время. Как не хворать, когда работа такая? Две работы – с одной на другую. В общем, пошла я тоже зарабатывать, школу бросила. Какая, блин, школа… Только вот с работой не повезло, оштрафовали меня. Да так, что ой. В общем, пришлось этой стать, как её… ночной молью. Ну, ты поняла. Деньги появились, не большие, но всё же деньги. Я уж понадеялась, что вот, немного накоплю, и выкарабкаемся. Один клиент даже Пашку в дело позвал, когда его увидел. Он мальцом симпатичный был… А я-то, дура, уж надеялась, что поднимусь с деньгами. Но нет, не судьба. Не судьба.
Пицца скривилась, передёрнула плечами.
- Знаешь, раньше, когда я работала, я всех клиентов ненавидела. Работу эту тоже. Шла в постель, и тошнило. Аж выворачивало. Поубивала бы всех, да нельзя. Деньги нужны. А потом… Потом уже, когда пришлось в игру эту проклятую идти, поняла. Увидела. Видно, судьба меня вела, а я не знала. Сначала думала, от дури мерещится всякое. От недосыпа и вообще.
Пицца обхватила себя руками, скорчилась на ящике.
- Я чувствовать стала клиентов. Сначала они все были одинаковые, на одно лицо. Ходячие кошельки с деньгами. Потом замечать стала, что от одного сил прибавляется, от другого нет. От одного больше, от другого меньше. Не то чтобы сил, неправильное слово… вот кувыркаешься с одним, и ничего – тускло всё, скучно. И всё над ним, вокруг него, такое же серое, тусклое. С другим – как будто в розетку подключили. Не больно, а щекотно, и жизнь светлее кажется. Как будто небо светлее. Мир чище, жизнь лучше. Не туман этот постоянный, а солнце выглянуло, хотя бы на минутку. Как будто от меня зависит, посветлеет сегодня, или нет. Вроде как что-то возникает в это время, новое, живое. Светлое. Я подсела на это. Потому что пока трахаешься, живёшь. А потом опять в реальный мир, в эту тоску. Ты знаешь, один клиент заметил что-то. Может, тоже такой был, вроде меня. Давай орать, чушь всякую понёс, «вампир, вампир!». Схватил за шею и давай душить. Потом выломал ножку от стула, хотел меня этой ножкой прикончить. Глаза бешеные, изо рта слюна брызжет…
Девушка вздохнула, помолчала, глядя в пол. Продолжила, не отрывая глаз от трещины в полу:
- В общем, пришлось мне на игру подписаться. Некуда идти больше, совсем некуда. Назад мне дороги нет. Да и не ждёт меня дома никто теперь. Вот такие дела.
Она повернулась к Елене, взяла у неё из руки пустую упаковку от галет.
- Наелась? Давай, ляг поспи.
- Тебе двадцать? – внезапно спросила Елена. Она смотрела поверх головы Пиццы, куда-то на ладонь выше макушки. – Сколько тебе?
- Скоро двадцать один, - удивлённо ответила Пицца. – А что?
Елена закрыла лицо руками и замотала головой. Пицца хотела что-то ещё сказать, но не успела.
***
На полу, посреди бункера, лежали два трупа.
Двое бойцов группы Глена, один – коренастый, круглолицый с редкими зубами, другой – худощавый, сутуловатый, с хрящеватыми ушами, как у эльфа – оба были мертвы.
Они лежали рядом, а над ними стояли Глен, его друг – хозяин забегаловки, ботаник Фамус и Боевой Гнус. Пицца с Крысой, выбежав на шум из подсобки, застыла в дверях.
Коренастый боец выглядел, как будто устал и решил прилечь отдохнуть. Руки расслабленно лежали на груди, ноги в потрёпанных берцах лениво раскинуты. Разве что вместо глаза у него теперь была кровавая дыра.
Другого, тощего, всего вываляли в пыли. Узнать его можно было теперь разве что по торчащим ушам. Лицо тощего бойца превратилось в отбивную. Из кровавого фарша проглядывала белая кость, под разбитыми губами блестели осколки зубов.
- Я их просто притащил, ясно? – кричал Боевой Гнус. – Притащил на себе, как грёбаная рикша!
Хозяин забегаловки, крепкий мужик с покатыми плечами бывшего борца, толкал Гнуса ладонью в грудь. Толик пытался вклиниться между ними.
- Кто нашёл, тот и прикончил! – рычал мужик.
Глен, не обращая внимания на крики, присел на корточки над телами и внимательно их разглядывал.
- Притащил он! – рычал хозяин забегаловки. – А морду кто тебе разбил, Пушкин, что ли?
- Чё за Пушкин, не твоё дело, кто разбил!
- Пушкин, Александр Сергеевич, - задумчиво произнёс Фамус. Он присел на корточки рядом с Гленом, и тоже разглядывал покойников.
- Да хоть Кузьмич! – взвизгнул Гнус. – Пускай пояснит за братанов! Какого они за периметром валялись?!
- Ты на что намекаешь, сявка? – процедил боец.
- Это я их послал за периметр, - Глен поднялся, отряхнул руки. Взял товарища за плечо: - Остынь, брат.
- Остынь? Два наших брата в расход ушли, а ты – остынь?
- Ты глянь на него, - Глен повернулся и указал на Гнуса. – Может он заточкой в глаз кого-то ткнуть? Чтоб насмерть?
Боец посмотрел на Боевого Гнуса. Тот зверски сморщился и утёр нос локтем.
- Ну, положим, не может, - с расстановкой ответил боец. – Он без ствола – как дитё без соски. Тогда пусть ответит, кто ему морду разрисовал.
- А ты ответь сначала, с какого двое ваших за периметр ушли?! – крикнул Гнус. – Свалить решили по-тихому? Что значит – ты послал?
- Не кричи, Стен, - Фамус положил ладонь Гнусу на плечо. – Давайте разберёмся. Нам сейчас только драки не хватало.
- Пусть он первый ответит, - буркнул Гнус.
- Отвечаю, - спокойно сказал Глен. – Я принял решение о совместном патрулировании территории. Нас слишком мало, сами знаете.
- Ага, и они такие потихоньку ушли, - с сарказмом заметил Гнус. – В патруль, ага.
- Я сообщил вашему старшему, - спокойствием Глена можно было резать металл. – Когда он возился с компом.
Фамус моргнул. На лице его мелькнуло и погасло недоумение. Ботаник хотел почесать лоб, но сделал непроницаемое лицо и опустил руку.
- К тому же я считаю, мы заслужили доверие после штурма, - добавил Глен.
Здесь сказать было нечего. Все знали, что команда бойцов замаралась при штурме по самые уши, и помилование им уже не светило.
- Ну так кто тебе рожу разбил, вояка? – спросил хозяин забегаловки.
Гнус отвернулся, но не смог скрыть здоровенный синяк под глазом и распухшую губу.
- Не твоё дело. Об косяк ударился.
- Косяку, видать, тоже досталось? – гадким голоском спросила Пицца, подойдя поближе. Она взяла руку Гнуса, дотронулась до разбитых костяшек на пальцах. Гнус выдернул руку и спрятал за спину.
- Эй, народ, а патрулировать за вас крысюки будут? – гаркнул Белая Смерть. Он появился у входа в бункер и застыл на месте:
- Ну ни хрена себе…
- Ага, а вот и тот самый «косяк» явился, - пропел хозяин забегаловки в тон Пицце. – Тоже покоцанный…
Боец шагнул к троллю, склонил голову и принялся разглядывать помятое лицо Белой Смерти. Выглядел боец спокойным, но Глен быстро шагнул к нему, положил руку на плечо и что-то зашептал на ухо. Боец дёрнул плечом, но отступил на шаг.
- Я тут крюк по тоннелю сделал, - Белая Смерть посмотрел на Пиццу. Девушка скривила губы и задрала подбородок. – Крыс разогнал, как обещался. Да вот ещё так набрал, к ужину.
Он бросил на пол мешок. Мешок вяло шевелился.
- Сам набрал, сам и ужинай, - холодно бросила Пицца, развернулась и исчезла за занавеской в подсобке.
Стен проводил её взглядом.
Фамус стоял над телами убитых, яростно почёсывая затылок. Волосы его взъерошились и стояли дыбом.
- Кто? – спросил он сам себя. – Кто мог это сделать?
- Ночь лунная, а снайперы сегодня не постреливают, - заметил Толян. Он стоял рядом, зевая во весь рот и почёсываясь. – С чего бы?
- Хочешь сказать, они убийц подослали, чтоб нас вырезать потихоньку? – медленно отозвался Фамус.
Боец и Глен молча слушали. Лица у них были каменные.
Лысый мутант из их группы тоже проснулся. Он не решился подойти ближе, и сидел над мешком с крысами, развязывая шнурок.
- Может быть, и подослали… Я бы так и сделал, - Толян посмотрел на тела убитых и покачал головой. – Если б те, в лагере, так базы не боялись, давно уже залезли и нам глаз на жопу натянули.
- Всё ещё впереди, - холодно отрезал хозяин забегаловки. – Берегите жопы, пацаны.
- Жирные сегодня крысюки попались, - заметил лысый мутант. – Одна к одной. Такие в дальних тоннелях водятся, непуганые. Вон, глянь, одна ещё живая.
Он бросил на пол слабо шевелящуюся крысу.
- Да с мусором принёс, парень. Почистить не судьба? – мутант содрал с проволоки бумажный рулончик.
- Дай сюда, - протянул руку Белая Смерть.
- Погоди. Тут записка, - мутант расправил бумажку и стал читать по слогам: - Духовной… жаждой… жаждою… томим, в пустыне мрачной я влачился. Влачился, ага. И шести… шестирылый серафим… серафим, на перекрёстке мне явился… о как.
- Может, шестикрылый? – спросил Фамус.
- Не, шестирылый. Сам погляди, тут так написано, - мутант протянул мятую бумажку.
- Твоей бумажкой давно подохший инженер задницу подтирал, - буркнул Стен.
Мутант хихикнул:
- Тебе привет от Александр Сергеича, парень.
- Есть предложение, - перебил Глен.
Все замолчали.
- Предлагаю немедленно начать составлять план отхода. Нет никаких причин ожидать, что следующий штурм мы переживём. Отход по пустошам – хоть какой-то шанс.
- Погоди, командир, - наморщил лоб боец. – Это ж верная смерть. Сам говорил.
- Говорил. Когда нас было больше, - ответил Глен.
- А я думаю, они потычутся лбом да уйдут, - сказал Белая Смерть. – Защита базы за нас теперь. Продержаться надо.
- Ты сдурел? – гавкнул Стен. – Никуда они не уйдут! С хрена ли?
- Побег на рывок – дохлый номер, - угрюмо сказал Толик.
- А так мы все покойники. Как они вот, - сказал Фамус и кивнул на тела убитых. – Я – за отход.
Все примолкли, глядя на убитых. В наступившей тишине раздался ясный девичий голос:
- Двадцать шесть, шестнадцать, тридцать один. Тридцать восемь, сорок один. Сорок один, тридцать один. Окончательно.
Мужчины обернулись. В дверях подсобки стояла Фурия и смотрела на всех. Она была в прозрачном комбинезоне и босиком.
Фурия опустила взгляд на покойников и добавила:
- Окончательно. Тридцать шесть, тридцать семь.
- Валить надо отсюда нахрен, - тоскливо пробормотал Боевой Гнус.
Похожие статьи:
Рассказы → Доктор Пауз
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
Рассказы → Пограничник
Рассказы → По ту сторону двери
