Накануне похорон ударили заморозки. Белая Гора будто поседела за ночь. Скорбной процессией тянулись к деревенскому кладбищу жители: опухшие от слез старухи, вслед румяные бабы, вытирающие сопли ребятишкам, насупленные старики да предвкушающие очередную пьянку мужики. Все прошло быстро: закопали, помянули, разошлись. Ни долгих речей, ни нудных молитв. Морозно. Упокоился, ну и бог с ним, возраст же.
Алексей прикопал крест, обровнял холмик. «Спи, старик, земля тебе пухом» - опершись на лопату, с грустью осмотрел свою работу.
- Хорошее место, сухое, – пиная шишку, пробубнил Семен.
- Угу, пригорок, – Леха прикурил сигарету.
- Ты щас куда? – Семен старался не смотреть на могилу.
- Домой. Устал я, – Алексей выдернул лопату из земли, кое-как отряхнув, водрузил на плечо.
- Слушай, – Семен зашагал чуть позади. – Все покою не дает рассказ деда про чертягу. Чё-то же он видел?
- Я думал об этом, – Леха переложил лопату с плеча на плечо. – Может, покараулим ночью? Ты как?
- Ты ж знаешь, я только «за», – Семен похлопал друга по спине. – Сёдня?
- Давай.
- Тогда, зайду за тобой ближе к ночи, – махнув на прощанье, Семен свернул в сторону своей избы.
Алексей смотрел в след уходящему другу, сердце сжимала необъяснимая тревога. В какую передрягу они вляпаются на сей раз? Парни знакомы с мальства. Семка, в отличие от Алексея, рос в большой, шумной семье. Пухлый от рождения, нетерпимый к насмешкам сверстников, постоянно ввязывался в драки на почве веса. Те, кто считал Семена жирным увальнем, сильно заблуждались в его неповоротливости, разумеется, были щедро биты. Хрупкий, тоненький Алексей, всегда встревал в потасовку, защищая товарища, раза в три крупнее его самого. Сему такое благородство и восхищало и пугало одновременно. Восхищала смелая отчаянность тщедушного друга, а пугала ответственность перед его родителями, если ненароком затопчут в драке.
Повзрослев, Семен из гадкого поросенка, превратился в крупного, сильного, бесстрашного вепря (дразнить которого себе дороже), испытывая искреннюю привязанность лишь к одному человеку, близкому другу бойцового детства, Лехе. Даже родные Семкины братья не знали всех секретов и тайн, а Леха знал. Причем в большей части принимал непосредственное участие. И, кажется, ни что не разрушит эту дружбу. Если бы знать, каким местом повернется судьба на дороге жизни. Если бы только знать.
Намеченный караул пришлось отложить. Алексей повез председателя в райцентр на внеплановое совещание. А потом события закрутились калейдоскопом, день ото дня все причудливей, неожиданней. Генка стал первым человеком не только на деревне, но и в районе. Завел связи в администрации, правоохранительных органах, вступил в землячество. С его помощью все дела земляков теперь решались без волокиты.
Постепенно обновился колхозный автопарк. Заключались удачные сделки. Открылась собственная лесопилка, на законных основаниях дающая селянам льготу в получении дров. Кафе и столовые райцентра наперебой закупали выращенные колхозниками Белой Горы овощи и фрукты. Как на дрожжах поднялись коровники, свинарники, птичники. Отремонтировали и оснастили новым оборудованием хлебопекарню. Ликованию белогорцев не было предела. Депрессия отступала, а с ней уходили в прошлое пьяный угар с драками. Почти все жители поселения занялись делом. Пробудилась русская коммерческая жилка, сплетенная из азарта, жажды признания, юмора, широты размаха, приправленная щепоткой эгоизма.
Генка не отбирал у председателя бразды правления, наоборот, всячески подчеркивал значимость его присутствия в колхозных делах. Ни одна бумага не подписывалась без резолюции руководства. Все были довольны и счастливы. Толпы страждущих тянулись к некогда злополучному дому. Только Алексей боролся с отвращением, глядя на тощую высокую фигуру, нутром чувствуя исходящую от Генки опасность. Покоя лишил вопрос: что или кого увидел дед Павел в ту ночь? Возможно, Алексея мучило невыполненное обещание навестить старика, а может желание разоблачить Геннадия, - не важно. Парень ходил темнее тучи.
Зима пролетела незаметно. По первой весенней траве Алексей решил-таки пойти в гаражи и напомнить Семену об их авантюрном плане.
- Я уж думал, ты забыл, - гоготнул тот, приобняв друга за плечо. – А спросить неловко. Весь занятой, по району мотаешься. Пить будем?
- А как же, - Леха пожал на прощание руку да поспешил обратно в сельсовет, вдруг председатель хватится.
В двадцать три ноль-ноль, прихватив бутылку водки, набрав закуски, парни примостились за Генкиной баней. Разлили по первой и, тихо переговариваясь, не сводили глаз с освещенных окон. Дом выглядел странно. Весь подсвеченный изнутри. От него исходило умиротворение и гармония. Слышался смех малого, тихая нежная музыка. Ближе к полуночи все звуки стихли, видимо, хозяева легли спать.
Парни допили бутылку и теперь маялись от безделья. Покуривая, изредка поглядывали на дом. Глубоко за полночь начало клонить в сон. Семен привалился к стене и уже начал посапывать.
- Давай караулить по очереди, – Леха ткнул товарища в бок.
- Ну, – буркнул тот, но глаза не открыл, – Коли предложил, то первый и карауль. Если чё увидишь, буди.
Алексей встал поразмять ноги. Решил пройтись вокруг дома, благо собаки у Генки нет: авось не заметят. А даже если заметят, отмажется как-нибудь. Уже возле сарая почуял неладное. Холодок пробежал по спине. Обходя дом, парень пристально вглядывался в постройки, но не мог понять, что напугало. Решил подойти ближе. Обычная стена, бревенчатая, как у всех в деревне. При свете Луны видны трещинки в древесине.
- Вековина! - Леха похлопал выпуклые полукружия бревен.
От прикосновения поверхность под ладонью вздрогнула. Так вздрагивают кожей лошади, сгоняя гнус. Леха отдернул руку. Изумленно пятясь, запнулся и со всего маху уселся в грядку.
- Нихрена себе! – прошептал он, ошалело уставившись на дом. Поднялся, отряхивая зад, и снова подошел к стене.
- Черт, - не решаясь прикоснуться, ругал себя за трусость, - ну, давай!
Пальцы, мимолетно тронув бревна, мгновенно отдернулись. Стена осталось неподвижна. Осмелев, Леха припал ладонями, шаря по шероховатой поверхности. Ощупывал каждую трещинку, словно не веря - перед ним обычный дом.
- Чё только спьяну не померещится, – бубнил парень, продолжая обход, не замечая пристального взгляда из-за занавески. - Не помню, была раньше веранда? Вроде Генка ее не строил. Вроде как была, а вроде нет.
Из задумчивости вывел сдавленный крик, от которого волосы встали дыбом. Алексей мгновенно протрезвел. Шум доносился из-за бани, где остался кемарить Семен. Ноги подкосились от страха, но Леха побежал на помощь, спотыкаясь и матерясь. Возня, стоны, булькающий хрип, скрип дерева – жуткие, несовместимые звуки. Парень влетел за угол и встал, как вкопанный.
Вся стена, возле которой оставил друга, залита чем-то темным, в лунном свете трава блестит от глянцевых брызг. Леха пытался закричать, но как рыба хватал воздух ртом. Земля ушла из-под ног. Он упал и в ужасе наблюдал, как бревна, беззубыми деснами, с причмокиванием и хрустом, засасывая, дожевывают месиво костей, тряпья, мяса. Все, что осталось от Семена. Втянув остатки ноги, баня вздохнула, заворочалась. Лехе казалась, она приближается, нависает. Вот уже неба не видно, еще чуть-чуть и он присоединится к товарищу.
Никогда в жизни Алексей не бегал с такой скоростью. Перелетая через заборы, перепрыгивая канавы и кусты, парень несся через спящую деревню, уверенный - стоит оглянуться – он увидит Генкину баню, ползущую меж темных домов гигантским слизнем.
Леха взлетел на крыльцо родного дома, с грохотом протиснулся в сени. Сердце не стучало, оно истерично барабанило, пропуская удары. Захлопнув дверь, навалился всем весом, силясь нащупать задвижку. От неуемной дрожи тело сводили судороги. Пальцы не слушались. Всхлипывая и подвывая, Леха пытался расслышать шорохи во дворе. Вот сейчас прозвучит глухой удар в дверь и сердце не выдержит, лопнет. Как лопнуло оно у деда Павла. Секунда уходила за секундой. Тишина давила, мешала дышать. Прошла минута, потом другая. Ничего.
Ноги Алексея подкосились. Прижавшись спиной к двери, он съехал на пол и, уткнувшись лицом в колени, беззвучно зарыдал.
- Леха! Леха, ты дома? – прогремел бас Семена. – Леха, ты чё там, умер, што ли, открывай, тебя председатель ищет, вам сёдне в район ехать! – оглушительный стук громовым раскатом наполнил сени, задребезжали стекла. – Леха, млять, открывай, иначе дверь вышибу!
Алексей взметнулся по ступеням вверх. «Заснул! Заснул прямо на лестнице». - Дрова полетели из-под печи. – «Топор! Где топор?» Ухват больно протянул вдоль спины. Кочерга. Летит в сторону, с протяжным звоном врезается в бачок с водой. «Где же этот долбанный топор?! Вот он!» - Ликованию нет предела. – «Ну, иди, оборотень! Я тебя встречу!»
