Крраг был, возможно, последним драконом Юго-Запада. Хотя кто их знает, драконов-то? Древние, почти вымершие, они, тем не менее, всегда наводили ужас на людей, разрушая города, а порой и небольшие страны, и мало кто мог похвастаться тем, что знает их повадки. Для людей почти все они – на одно лицо, и тот факт, что Крраг удостоился имени, говорит о том, что он был одним из самых ужасных. Нападая, он издавал звук, леденящий в жилах кровь: «Крррраг! Крррраг!!!»…
Он сам выбрал себе убежище – неподалёку от городка с говорящим названием Змеиный: жители видели, как, испаряясь, паром поднималась вверх вода их реки, как жухла, отравленная ядом его дыхания, трава на пастбищах. Ясно, что они не обрадовались такому соседству, но уходить им было некуда – их маленький город защищали хотя бы крепостные стены и крепкие ворота, а кругом была степь, где жили враги горожан – племена воинственных кочевников. Поэтому жителям Змеиного оставалось лишь надеяться, что дракон сыт и прилетел ненадолго… Но, как мы уже говорили, ему понравились здешние пещеры, и он выбрал одну из них для своего убежища.
И тогда жители города, вместо того, чтобы уходить на верную гибель, предложили Кррагу в жертву самую красивую из девушек. А когда тот принял жертву, они успокоились – все знали, что дракон никогда не будет разрушать город, приносящий ему дары. Эти люди научились жить, добавив к своим страхам ещё один и заведя обычай: каждый год выбирать красивейшую из своих дочерей, чтобы принести её в жертву...
…С тех прошло несколько веков, город-крепость рос и процветал. Вход в пещеру, где жил дракон, обнесли высокой каменной стеной, в которую встроили, словно пограничный форпост, небольшой монастырь, где постоянно жили с настоятельницей 12 монахинь, отобранных из самых юных красавиц города, которых называли драконовыми невестами. Раз в год, весной, в канун праздника Полёта дракона, все монахини кроме одной, одетые в самые лучшие одежды, выходили из монастыря на главную площадь города и поднимались на сцену, чтобы все видели их красоту.
Праздник этот длился три дня и проходил в три этапа. На первом этапе выбирали из числа юных горожанок (девственниц, естественно) самую красивую, и она становилась одной из драконовых невест. На второй день, уже из 12 красавиц, выбирали жену дракона, которой предстояло год носить этот титул. А на третий день жену дракона, выбранную год назад (ту самую – двенадцатую – монахиню, которая не участвовала в празднике) привязывали к вбитым в скалу цепям у входа в пещеру дракона и оставляли там на всю ночь. К утру она исчезала, и больше никто никогда её не видел. Так повторялось из года в год, из века в век.
В самом начале жертв для дракона отбирали силой, но со временем титул этот стал почётным, а уж жена дракона целый год пользовалась непререкаемым авторитетом, и так уж повелось, что девушки сами с радостью шли на праздник Полёта дракона, предлагая себя в жертву. Но никто (вернее почти никто) не знал, что на самом деле всё обстояло совсем не так, как выглядело снаружи.
Неведомо, с какого времени Крраг на самом деле перестал подавать признаки жизни – то ли умер (ведь он был очень стар), то ли заснул так крепко, как умеют засыпать только драконы – на века. Как бы то ни было, но на самом деле давно уже не было никаких жертв, впрочем как и девственниц-монахинь, а был высококлассный бордель под присмотром Мадам для тщательно отобранных аристократов элиты города, в которую входил и каждый новый правитель, ну а жен дракона потихоньку продавали в наложницы известным вельможам в другие страны, и поверьте: от желающих получить такую наложницу не было отбоя!
И было так до тех пор, пока не родилась у правителя (а в то время правителем был Толеран Третий) удивительно красивая дочь, которую назвали Ума. Уже в самом раннем возрасте стало ясно: и красотой, и умом Ума выделяется среди прочих девочек. Поэтому, когда она подросла, то каждый раз перед празднованием Полёта дракона отец отправлял её в путешествие.
Но вот однажды отряд телохранителей вместе с Умой, которой в том году уже исполнилось 15 лет, был вынужден вернуться в родной город как раз в канун праздника: оказалось, что в страну, куда отправил её отец, неожиданно налетел отряд кочевников под предводительством Барраса – вождя одного из самых сильных племён, и отряду еле удалось унести ноги. Отряд вернулся как раз в тот момент, когда на главной площади города выбирали из претенденток очередную невесту дракона. И когда люди увидели Уму, то забыли о других красавицах. Все кричали: «Ума! Самая красивая – это Ума!!!». То же повторилось и на второй день, когда из невест выбирали новую жену дракона. Все снова кричали: «Ума! Только Ума!!!».
Отец красавицы, конечно, опечалился, но делать нечего – нарушать древний обычай он не решился. Так впервые за многие века женой дракона действительно стала девственница, твёрдо убеждённая в том, что ей придётся пожертвовать жизнью ради людей. Чтобы избежать скандала, Толерану Третьему пришлось просить Мадам о том, чтобы его дочь поселилась отдельно от других монахинь – в одинокой келье, и никогда с ними не общалась. Он решил, что за год обязательно что-нибудь придумает…
Но, как оказалось, не было у него года, и даже месяца не было. Спустя всего несколько дней после избрания новой жены дракона до Змеиного начали доходить слухи один страшнее другого. Оказалось, что Баррас возглавлял вовсе не отряд разбойников, а огромное войско, которому начали один за другим подчиняться города-государства всего Юго-Запада. Да и сам Баррас оказался вовсе не обычным кочевником, которого интересовала лишь разовая добыча: огнём, копьями и мечами его войско с беспредельной жестокостью сравнивало города с землёй, не жалея ни женщин, ни детей. Там, где он прошёл, оставались лишь руины и пирамиды из отрубленных голов. Казалось, что в него вселился какой-то древний демон, который желал не золота, а крови. Шел слух, что единственный способ выжить, оказавшись на его пути, – предать своих близких, обратив против них оружие, и встать на его сторону. Слава и страх неслись перед ним, словно могучие волны урагана, и не было силы, способной ему противостоять. Настал день, когда добралось это войско и до Змеиного.
…За крепостные стены удалось спрятаться не всем: слишком долго здесь не было войн, слишком разрослись пригороды. И со стен белые от страха защитники города наблюдали за тем, как без пощады убивают тех, кто остался вне стен. А потом их головы, словно ядра, стали перелетать стены. И поняли защитники: этот день им не пережить.
Но они были неправы. Вместо того, чтобы идти на приступ, грозные кочевники просто разбили лагерь. К вечеру к главным воротам города подошёл лишь совсем небольшой отряд.
Глашатай затрубил в рог, а затем раздался громкий и повелительный голос:
– Завтра с утра мы возьмём ваш город приступом и не оставим в живых ни одного человека. Однако у тех, кто хочет остаться в живых, есть выбор: вы можете взять в руки оружие и обратить его против своих, а потом открыть нам ворота. И тогда вы станете полноправными воинами непобедимого Барраса!
Ответом было молчание, но все – даже самые смелые из защитников – понимали: они обречены, и предательство неизбежно. Толеран Третий, предвидя неизбежный конец, поставил у дверей своего дворца самых надёжных из своих стражей и велел приготовить для себя и своих приближённых особый напиток – вино, сдобренное ядом, чтобы умереть без мучений.
Но прежде чем принесли чаши, Толерану доложили, что его хочет видеть жена дракона – его дочь, Ума.
Когда она вошла, у отца в глазах блестели слёзы.
– Я хочу, чтобы ты осталась со мной, любимая дочь, – сказал он ей. – Мы успеем умереть без мучений, а верные мне воины устроят нам прощальный погребальный костёр.
Но Ума, которая смотрела на него своими прекрасными глазами, удержала слёзы, готовые вырваться в ответ, и покачала головой:
– Не как дочь я сегодня пришла к тебе, отец, а как жена дракона нашего, Кррага, к правителю. Ты знаешь: я явлюсь его представителем в нашем городе и имею право говорить от его имени. И я заявляю, – голос её вдруг окреп и звонко отдался эхом от древних стен, – я заявляю, что муж мой готов отплатить городу за все те жертвы, которые были ему принесены.
Отец только опустил голову.
– Прости дочь, но Крраг мёртв. Нет на самом деле ни монастыря, ни невест дракона, ни его жён. Всё это лишь старая легенда, которая ничем нам не поможет… Принесите вино.
Он устало отвернулся от дочери, и сделал шаг в сторону… Но тут вдруг её рука, ставшая неожиданно сильной, остановила его.
– Стой, трус! – голос Умы зазвенел металлом.
А потом он – впервые в жизни! – почувствовал на своей щеке удар пощёчины.
Словно в тумане, он расслышал, как она сказала:
– Сейчас, когда на кону жизнь всех нас, нельзя предаваться отчаянью. Твой долг не в том, чтобы трусливо умирать, бросив на произвол судьбы своих подданных. Твой долг – сражаться! А мой долг – привести на помощь моего мужа!!!
Буквально на мгновенье что-то блеснуло в глазах Толерана – что-то, похожее на надежду… Но тут же и погасло.
– Уберите от меня девчонку, – сказал он устало. – И подайте вино. Мне, и ей тоже. Если не будет пить, примените силу.
И, обернувшись к ней, сказал мягко:
– Поверь, я знаю: это единственный выхо…
И задохнулся, не договорив, потому что в грудь ему вошла полоска стали её кинжала.
Обернувшись, она, сжимая в руке окровавленный клинок, прошла сквозь охранников, как раскалённый нож сквозь масло, и никто из них не решился её остановить.
Она дошла до главной площади и забралась на подиум, где её выбирали женой дракона. Несмотря на то, что люди кругом были подавлены, а многие – полубезумны от страха, её узнали.
И когда она подняла руку, повисла тишина.
– Я готова была одна умереть за всех вас, – сказала она своим звонким голосом. – А готовы ли вы умереть за свою Родину?
Повисло молчание, и только один голос вдруг произнёс тихо:
– Я готов.
И минуты не прошло, как тысячи глоток уже кричали:
– Мы готовы! Мы все готовы!!!
– Так чего же вы ждёте? – спросила она уже спокойно. – Вперёд!
То, что случилось дальше, вряд ли кто мог предвидеть, и уж точно никто не смог бы объяснить. Но описывали потом многие.
Все ворота города, не только главные, разом распахнулись и оттуда вылетели вооруженные люди. Кое-где они были построены в отряды, но в большинстве своём это были простые горожане. Они словно берсеркеры бросались на врагов. Описано очевидцами, что даже умирающие, они резали глотки.
И не было пощады врагам.
И летел боевой клич: «Дракон с нами. Крраг с нами!».
И все ощущали за своими спинами непобедимую мощь дракона, который теперь стал их последней надеждой, их главным защитником.
И враги дрогнули, а затем побежали! И голову Барраса на золотом блюде принесли к входу в храм.
…А утром того дня, которые должен был стать для Змеиного города последним, Ума, утирая пот с лица, сидела на ступенях храма, роняя слезы на золотое блюдо с головой Барраса.
– Крраг может и умер, – сказала она так тихо, что никто её не расслышал. – Но он жив, пока жива его жена.
Но тут же, словно устыдившись своей минутной слабости, встала, мимолётным движением ладони отбросила с лица непослушную прядку волос и понесла блюдо к пещере своего мужа.
