Утро, морозное и ясное, возвестило о начале нового дня. Солнце Гивеаны, показалось над горизонтом, и сразу залило многострадальный мир ласковыми, тёплыми лучами. Истосковавшаяся по теплу земля, с радостью приняла благословенный дар, запели птицы, на лужах начал таять лёд. Весна, вступая в свои права, обещала счастливое и жизнерадостное будущее. Будущее, которое суждено увидеть очень немногим.
Со стороны вражеского стана послышались звуки сигнальных рожков, и темнокожая рать пришла в движение. Я видел, как хоркосские воины садятся верхом, и неспешно строятся в боевой порядок.
Пришли в движение и славги, подчиняясь приказам своих командиров. Они быстро и со знанием дела строились в фалангу, что уже неоднократно проделывали на учениях. Каждый знал своё место, никто не метался по позициям и не паниковал.
Появился Савва в сопровождении Айвона.
― Тебе нужно было остаться с семьёй, ― заверил его я. ― Это не твоя война.
― И не твоя, ― напомнил мне кузнец. ― Но ты же сражаешься.
― Савва, я попал в такие обстоятельства, что уже не могу поступить иначе.
― Неужели ты думал, что я оставлю тебя без пригляда.
Я стал в самый первый ряд, справа от меня приноравливался к копью Валдай, слева пыхтел Савва. Совсем рядом я приметил Айвона, он повесил свой двуручник себе на спину, и как все остальные вооружился длинным копьём и широким щитом. Борята выполнял функции командира, следящего за вверенным ему участком фаланги. Я не мог его видеть, но хорошо слышал его громкий голос, звучащий где-то неподалёку.
― Талгат, если со мной что-нибудь случиться, позаботься о моей семье, ― шепнул мне Савва.
― Об этом можешь не беспокоиться. Если суждено погибнуть мне, останется ещё Айвон. Кроме этого я взял слово с Атхи, он поможет нашим близким, если случиться так, что больше будет некому это сделать.
Хоркосы строились в конные шеренги, намереваясь атаковать широким фронтом. Казалось, что им нет числа, и что никакая сила на свете не в состоянии их остановить. В наших рядах послышался ропот, кое-кто из бойцов начал нервно озираться по сторонам.
― Чего приуныли, орлы! ― прозвучал бодрый окрик Боряты, ― Нам ли боятся? А ну веселей!
Пропели сигнальные рога хоркосов, и многотысячная армия захватчиков двинулась вперёд. Сначала медленно, как во сне, но затем всё быстрее и быстрее. Всадники подбадривали себя криками и свистом, они шли на нас могучей чёрной волной, готовой смести всё на своём пути.
По команде наших военачальников, ряды пехоты расступились, и позицию перед фалангой заняли три тысячи лучников, вооружённых новыми луками, мощными и дальнобойными.
Хоркосские всадники тоже обладали стрелковым оружием, но их короткие неуклюжие луки не могли составить конкуренции нашим, и славги, некоторое время, имели возможность вести прицельную стрельбу, не опасаясь ответных вражеских стрел.
Передовая линия хоркосов в середине строя, начала выпячиваться вперёд, в то время, как фланги немного отстали. Становилось ясно, что основной удар неприятель собирается нанести по центру наших позиций. Тем временем, атакующие враги доскакали до первых ловушек, выкопанных в земле, и лошади начали попадать в смертоносные ямы.
Животные проваливались, натыкаясь на острые колья, спотыкались и падали, сбрасывая с себя седоков. На них тут же налетали идущие следом, образуя нагромождения тел. Ударили славгские лучники, добавляя смятения в рядах врага.
Три тысячи лучников являлись лучшими стрелками среди всей объединённой славгской армии. Их специально отобрали для этой роли и вооружили лучшими луками, которых удалось сделать, к сожалению, немного.
Поле боя заполнилось криками раненных врагов и ржанием покалеченных лошадей, многие погибли под копытами своих соратников, идущих следом, стрелки били метко и сноровисто, увеличивая потери захватчиков.
Но такую армаду невозможно было остановить подобными мерами. Ямы и рвы заполнились трупами до краёв, конница выровняла строй, и продолжая гибнуть под ураганом стрел без счёта, вновь устремилась вперёд.
Когда расстояние между армиями сократилось до минимума, лучники организованно отошли за фалангу, и продолжили стрельбу уже через головы своих товарищей.
― Ну, берись, ребятки! ― прокричал Борята, и мы взяли своё оружие наизготовку. Фаланга ощетинилась копьями, как дикобраз, готовая к встрече с неприятелем.
Удар был страшен. Я почувствовал, как мои ноги оторвались от земли, и если бы не воины, поддержавшие меня сзади, я, наверное, отлетел бы не на один десяток локтей.
Треск ломающихся копий и щитов, слился со стонами раненных и умирающих. Под натиском вражеской конницы, наш центр прогнулся назад, но мы смогли сохранить целостность строя, и не допустили прорыва неприятеля.
Обстановка накалялась. Несколько хоркосских копий, упирались мне в щит, и толкали назад. Со спины напирали славги, стараясь сдержать натиск. В какой-то момент я почувствовал, как затрещали мои кости, и закричал. Но мой крик потонул в едином вопле тысяч людей, пытающихся побороть свою боль, страх и физическое напряжение.
― Держать строй! ― почти прохрипел Борята, но мы и так держались, как могли.
Наши первые ряды быстро редели, место павших бойцов тут же занимали воины стоящие сзади, взамен поломанных копий передавались новые.
Но и враг нёс ощутимые потери, конница хоркосов оказалась более уязвима для наших стрел и копий, чем мы, одетые в прочную броню из лабиринтного металла, для их железного оружия.
Командиры смогли выровнять строй и наша фаланга медленно, шаг за шагом, начала движение вперёд. Теперь уже мы теснили хоркосов, и я уже начинал надеяться, что победа близка.
Сражение приняло неожиданный оборот, когда со стороны северных болот показался большой, пеший отряд неприятеля. Хоркосы несли тысячи вязанок хвороста, которыми они быстро забрасывали топкие места. Этот стремительный и непредсказуемый манёвр мог обернуться для нашей армии неминуемым поражением.
Фаланга, незаменимая при лобовом ударе, совершенно беззащитна с флангов. Это боевое построение, при всех своих преимуществах, почти не способно маневрировать.
К счастью, штаб обороны оставил в резерве семитысячный отряд конницы, который и был брошен на перехват вражеского подразделения, пытающегося обойти нас с фланга.
Единственным правильным решением в данной ситуации являлся отход на заранее подготовленную, укреплённую позицию на ближних подступах к Туманной пади. Там был насыпан длинный и высокий земляной вал с частоколом.
Подчиняясь приказам своих командиров, наше войско, сохраняя целостность строя, начало отступление. Благодаря резервному конному отряду нам удалось избежать окружения и благополучно отойти за насыпной вал. Хоркосы нас не преследовали, вероятно, им тоже требовалось время для передышки, ведь бой продлился не менее трёх часов.
Потери славгов оказались огромны. Полегло не менее половины пехоты, конный отряд, предотвративший попытку окружения, пал практически весь.
Лучники, пострадавшие в этом бою меньше всех, заняли стрелковые позиции за частоколом. Многие бойцы, принимавшие непосредственное участие в сечи, валились от усталости прямо на землю, и сразу засыпали.
К счастью, все мои друзья оказались целы и невредимы, но я отлично понимал, что ещё одного удара славги не выдержат. Враг оказался слишком силён.
Я сел, прислонившись спиной к земляной насыпи, и сняв шлем, попытался протереть глаза от пота. Получилось это у меня не сразу, руки отчаянно тряслись от усталости и нервного напряжения. Больше всего на свете мне тогда хотелось оказаться, как можно дальше от того кровавого кошмара, но я упорно гнал эту мысль, пока не провалился в тяжёлый сон.
