Глава 43
— Озеро – источник воды. Гора – удобное место для обороны. Пещера… ну, пещера – это тайный бункер вождя. Как тебе диспозиция?
— Только сортиры зря копали.
Ветер посвистывал над вершиной холма, синее выцветшее, без единого облачка, небо раскалённым листом металла изгибалось до горизонта. Над головой медленно выписывала круги хищная птица.
Пещера, где они когда-то пили вино, отравленное дедом-людоедом, и пели песни под звуки свирели, оказалась пустой. Никто так и не занял жилище, где в углу лежали человеческие черепа, и давно остыл очаг с множеством мелких обглоданных костей.
— Нет, не зря. Цитадель нам нужна. И женщин будет где спрятать, если что. – Роман оглянулся. На каменистой площадке возле входа в пещеру сияли доспехами под солнцем его новоприбывшие генералы.
***
Ветераны оказались крепкими мужиками лет сорока. Они появились на восходе солнца, и бывшие рабы застыли, глядя на блестящих воинов верхом на блестящих конях, что приближались ровной рысью по лесной тропе.
Всадник, первый остановивший коня у свежего частокола, пренебрежительно оглядел стражу у ворот. Явных аборигенов, в простых нагрудниках, собранных с бору по сосёнке, и с разномастным оружием, вчерашних рабов и козопасов.
Ромка едва удержался тогда, чтобы, подобно своим солдатам, не разинуть рот. Музей, зал древней истории. Рыцарский зал, где похожие на роботов воины восседают на своих закованных в сталь лошадях.
Всадники горделиво возвышались над пешими воинами, застывшими у ворот с копьями в руках. Горячо дышали и фыркали кони, в свете наступающего утра блестел металл брони, и мягко переливалась багрянцем кожа ремней.
Теперь стало ясно, насколько реальность отличается от музейной копии. Эти были живые. Каждый кавалерист вблизи походил на биологический танк. Внушительный, пугающий и подвижный. И хотя на прибывших в лагерь всадниках оказалось не так много металла, как почудилось вначале, Ромка едва удержался, чтобы не попятиться в испуге. Что пехота! Один такой всадник порубит в капусту десяток его босоногих вояк, и не вспотеет.
Он шагнул к воротам.
— Я Ром. Вождь этих вольных людей. Кто вы и зачем пришли сюда?
— Я Филин с Лысого острова, - ответил воин, что первым остановился у ворот. - Я привёл к тебе всадников, вождь Ром. Таково было повеление господина и наше собственное желание.
Филин с Лысого острова скривил губы. Роман почувствовал, как узкие, чёрные глаза кавалериста ощупывают его лицо. Скользят по простой рубахе, по кожаному, в потёртых металлических заклёпках, нагруднику. Взгляд аристократа, попавшего на приём к безродному выскочке. Видно, желание прибыть сюда, в общество оборванцев, у этих бравых вояк на самом деле было не слишком горячим. «Добровольно-принудительно», - усмехнулся Ромка про себя, вспомнив суровый облик дедушки Звездогляда – верховного жреца подземного бога смерти. И лицо Ястреба, советника и правую руку царя Амулетия. Покойного Амулетия, садиста и убийцы, сажавшего людей на кол по малейшему поводу. Правой рукой царя просто так не становятся.
***
— Туалеты нам ещё пригодятся. – Ромка зажмурился, подставив лицо палящему солнцу. Ветер высоты посвистывал в ушах, приятно обдувал потную спину. - Надо срочно укрепить лагерь. Это раз. Срубить все кусты на подходе к горе. Это два. Вырыть колодцы. Это три. И заняться муштрой наших оборванцев – четыре. Враг уже близко.
— Это зима бывает близко, - проворчал Рэм. – А наш враг тащится сюда со скоростью больного телёнка. Или гружёной телеги. Они же всё своё добро с собой тащат.
— Тем хуже для них. – Ромка яростно почесался. Проклятые комары. Аэрозоля на них нет.
Он обернулся к ветеранам.
— Скажи мне, Филин, подходит это место для устройства цитадели?
Ветеран подошёл ближе.
— Что ты хочешь здесь построить, Ром?
— Мой брат говорит, что хочет сделать это место неприступным для врага, - объяснил Рэм. – Чтобы никто не мог ступить на вершину холма без нашего ведома.
— Вы хотите назвать это место священным? – узкие глаза всадника скользнули по Ромке, и задержались на мгновение на странном синем щите, который тот взял с собой для внушительности.
— Священным?
— Недоступны только храмы и алтари богов, - ответил Филин. – Вы не говорили, что здесь святое место.
— Не хотели открывать тайну раньше времени. – Роман едва удержался, чтобы не зачесаться снова. Что за церемонии? Неужели нельзя просто огородить хорошее местечко стеной и назвать его крепостью? Теперь ещё храм возводи!
— Ну да. - Рэм повёл рукой в сторону чёрной дыры в скале. – Когда мы спали в этой пещере, нам во сне явился бог, и велел устроить здесь алтарь. Но с условием, что мы вернёмся сюда не одни, а во главе многих. Чтобы бог смог возрадоваться и получить богатые дары. Теперь эти люди здесь, и время пришло.
— Ваш бог требует богатых даров? И каких же? – тихо, скрежещущим голосом спросил Филин с Лысого острова. Ромка почувствовал, как по коже пошли мурашки. Надо ответить правильно, от этого зависит что-то важное.
— Наш бог не хочет кровавых жертв, - наконец произнёс он. – Если ему понадобится чья-то душа, он возьмёт её сам. Мы лишь должны оказать ему почёт. Цветами, богатым убранством и возлияниями - маслом и вином.
— Ваш бог двулик. – Филин отвёл взор от пещеры, и поочерёдно обвёл глазами Ромку и Рэма. – Он забирает человеческие души, и не требует ничего, кроме цветов.
Ромка видел, что лицо ветерана медленно бледнеет, а по вискам его катятся капельки пота. Неудивительно, стоять на солнце запакованным с ног до головы в металл и толстую, крашенную в багряный цвет, кожу.
— Я слышал о нём, - тихо произнёс ветеран. – Одной рукой он приводит человека в жизнь, другой – открывает ему врата смерти. Ваш дед, Звездогляд, служит его мрачной ипостаси. Оградите это место, сыновья Фиалки. Оно не для всех.
Они спустились в лагерь, где половина деревьев уже была вырублена, а с окрестных холмов притащены камни для возведения первых домов. Филин молчал всё время, что они пробирались по узкой тропе вниз, к подножию холма, и заговорил лишь, когда впереди показались заточенные поверху брёвна ограды:
— Я вызову из города лучшего архитектора, сыновья Фиалки. У вас будет алтарь, достойный бога. И каменный храм, достойный алтаря. Вы сложите туда свои дары, когда мы разобьём сыновей Белой Коровы, и отрубим им головы. Двуликий бог будет доволен.
— Я же сказал – наш бог не требует кровавых жертв, - Ромка не сдержался, и поскрёб ногтями руку, держащую синий щит. – Никаких отрубленных голов здесь не будет.
— Кровь врага – царю, вино – богу, - церемонно отозвался ветеран. – Каждому своё.
Рэм кашлянул, глядя на Ромку, и тот не нашёлся, что сказать в ответ.
***
— Муж мой, - Кошка провела горячими ладошками по его лицу, по шее, коснулась руки. Роман почувствовал, как дрожат её пальцы. – Муж мой, почему ты сердишься на сыновей Дикого Кота?
— Я не сержусь на них. – Горячее мясо и сваренное молодой женой пиво приятно грело желудок. В темноте их жилища глаза Кошки влажно блестели, от кудрявых, тщательно вымытых и уложенных венцом на голове волос упоительно пахло цветами. – Сними платье.
— Тогда почему ты так суров с ними?
— Я не суров. – Ромка потянул завязки на её поясе. Ещё не хватало нянчиться с каждым обиженным юнцом. Подумаешь, жён при жеребьёвке не досталось.
— Возьми их к себе в дом. Завтра нам построят новый дом, из камня и дерева. Вождь не может жить в шалаше. Сыновья Дикого Кота храбрые воины. Они будут охранять тебя и твой дом.
— Я тебе не царёк какой-нибудь, - Ромка отшатнулся, и жена принялась торопливо гладить его грудь и плечи. – Ты мне ещё раба с опахалом приставь. Мух отгонять.
— Если хочешь, мой господин, мы найдём человека, который будет отгонять от тебя…
— Хватит! – гаркнул Роман.
Кошка замолчала. Он скорее услышал, чем разглядел в темноте, что она запахивает платье, и отворачивается к стене.
- Послушай, не надо мне этих почестей, - примирительно сказал он, пытаясь повернуть её к себе. – У нас нет рабов. Здесь только свободные люди, понимаешь?
— Ты мог бы оказать честь моим родственникам, - прошептала молодая жена. Он услышал, как зашуршали завязки на её одежде. Она повернулась, и он вдохнул запах её волос и свежей травы. – Дай им место в своём доме.
— Ну хорошо, хорошо, - пробормотал он, возясь с непослушными тесёмками. Она придвинулась ближе. – Только зарплату мне им платить нечем…
— Что? – удивилась Кошка. – Ты можешь пообещать им часть добычи, когда вы разобьёте пришлых дикарей. Дай им долю в добыче и кусок земли, муж мой, и они будут вечно благодарны тебе.
«Кусок земли? - подумал Ромка, стянув, наконец, с жены последнюю тряпочку. – Дай им палец, они всю руку откусят. Чёрт, как меня комары покусали. Будут благодарны. Благодарны до смерти…»
Кошка застонала, и последняя разумная мысль улетучилась из головы вождя.
Глава 44
— Помните - это ваша земля. Вы свободные люди, и никто не отнимет дом, который вы построили. Если мы не защитим себя сами, никто нас не защитит. К нам движется чужое племя. Они хотят взять себе нашу землю, наши дома и наших женщин. И только от нас зависит, получат они всё это, или нет.
Роман оглядел своё войско. С возвышения, на котором он стоял, был виден лагерь вплоть до прочной стены из камней и брёвен. Рядом с трибуной, по правую и левую руку вождя, стояли сыновья Дикого кота. Узкие топорики у них на плечах, начищенные до зеркального блеска, отбрасывали солнечные зайчики. Новые, длинные рукоятки топоров перевиты шершавой кожей, и украшены поверху метёлкой ярких перьев. Символ их новой службы.
«Адъютанты-головорезы» - мельком, уже привычно подумал Роман. Когда он впервые появился на совете командиров в сопровождении мрачных юнцов с топориками на плечах – приделать новые рукоятки придумала Кошка, и братья неожиданно согласились – ему казалось, что все будут смеяться. Но командиры и глазом не повели. А глава всадников, Филин, одобрительно оглядел молодых охотников с топориками на плечах, и сказал Роману после совета, понизив голос: «Мудрое решение, Ром. Прекрасный выбор». И Ромка остался гадать, что в этом выборе прекрасного.
Сейчас ворота лагеря были открыты. Войско стояло перед ним, выстроенное командирами. Пехота – легковооружённые воины с пращами и дротиками – их большинство. Воины постарше – эти в стёганых нагрудниках, в руках копья, у плеча - тяжёлые деревянные щиты. Всадники на боевых конях. Этих мало, но они самая боеспособная часть войска. Элита, которую Роман собирался использовать в исключительных случаях.
Особняком стоят пехотинцы под началом Губотряса и его брата Свистуна. Оружие и доспехи для них пришлось привезти из города – столицы народа туруша. Теперь там правил брат покойного Амулетия, старый жрец Звездогляд. Когда двойник вернулся из столицы, привезя в лагерь оружие и доспехи, Ромка в очередной раз убедился, что денежный вопрос неистребим, как тараканы.
***
За оружием в город к «дедушке» ездил Рэм. И если бы не поддержка Ястреба, который принял личное участие в переговорах с торговцами оружием, кредитные обязательства Романа взлетели бы до небес.
Глядя на ровный строй пехотинцев с прямоугольными щитами, оббитыми по краю металлом; на их короткие мечи у пояса; на круглые шлемы с перьями на макушке (Рэм, как ни торговался, не смог убрать из списка пункт об этих перьях); на копья с длинными, сияющими на солнце наконечниками, Роман думал о цене, которую ему придётся за всё это заплатить.
«Заплатите, когда разобьёте врага, - сказал тогда старший торговец, жирный старик с бородой колечками, глядя на Рэма глазами выжиги. – Сыновья Белой Коровы захватили большую добычу. Они движутся сюда на телегах, нагружённых разным добром, со своими жёнами и детьми. Приведите нам много молодых рабынь, сыновья Фиалки, и вы покроете половину своего долга».
«А вторая половина? – спросил Рэм, взвешивая в руке образец оружия – короткий меч в деревянных ножнах. – Что вы хотите, кроме рабов?»
«Мы хотим… - жирный торговец взглянул в лицо Ястреба, сидевшего тут же и молча смотревшего в огонь очага, и поперхнулся. – Наш город нуждается в золоте, животных для жертвоприношений, и хорошем металле для кузнецов. Враги наши носят оружие. Мы можем взять у вас пятую часть оружия, захваченного в бою».
«Десятую часть», - отрезал Рэм, и, если бы не Ястреб, не сторговаться бы ему тогда до седьмой.
***
— Клянусь не посрамить своего оружия, не бросить товарища в бою. Клянусь защищать священный алтарь и землю, и жилища, что построены на ней. Обещаю, что буду выполнять все распоряжения своих вождей и командиров, и не буду слушать тех, кто станет говорить против них. А если кто-то захочет причинить нам вред, буду бороться с ним всей своей силой. Приношу в этом священную клятву, и беру в свидетели богов, эту землю и всё, что на ней растёт и плодоносит. Клянусь хлебом, маслом и вином.
Воины повторяли вслед за вождём слова священной клятвы. Сияло солнце, над лесом метались вспугнутые хором голосов птицы.
— А я клянусь, - тихо проговорил Рэм, который стоял чуть позади Ромки, - что они заплатят за каждый кусок металла. За каждую ниточку доспеха на этих парнях.
Роман чуть повернул к нему голову, не в силах ответить ему сейчас. Слова клятвы гремели над лагерем.
— Ты знаешь, чем мы скрепили наш договор? – сквозь зубы говорил двойник, уставившись в пространство невидящими глазами. – Мы принесли жертву на алтаре. Такой маленький домашний алтарь. Мы зарезали ребёнка. И я там был, я бил с ними по рукам. Я пил их вино и ел их хлеб. Я улыбался им, чёрт возьми!
— Кто заплатит? – тихо спросил Роман.
Рэм не ответил.
Смолкли слова клятвы, затихло эхо голосов, мечущееся между лесом и склоном холма. Малец Мухобой, раздуваясь от важности, подвёл коня вождю, и Ромка взял у него поводья.
— Зря ты оставил меня здесь, - тихо сказал Рэм, глядя, как тот взбирается в седло.
— Мы же договорились. Никто не сможет сохранить лагерь лучше тебя.
— А ещё наших женщин.
Ромка обернулся. Двойник смотрел на него в упор, и он не впервые не смог понять выражения его лица.
— Береги себя, Рэм. – Роман толкнул коня пятками в бока.
— Помнишь, ты сказал, что боишься влюбиться в свою жену? - насмешливо сказал ему в спину Рэм. – Ты боялся, что станешь здесь своим. Что не захочешь возвращаться.
— И что? – Роман не стал оглядываться. Холодок пробежал у него по спине.
— Это уже случилось, а ты и не заметил.
— Ты сам такой, - хрипло отозвался Ромка, и пустил коня рысцой вдоль строя пехотинцев.
Конь уносил Ромку всё дальше от возвышения, на котором остался стоять Рэм. Двойник сказал вслед, и глухой стук копыт боевого жеребца заглушил его слова:
— Посмотри на свою руку, брат. Уже не такой.
***
Все слова были сказаны, все клятвы принесены. Стуча по утоптанной земле подошвами новых сандалий, пехотинцы развернулись, и зашагали прочь от лагеря. Воины под командой Губотряса повернулись дружно, как один человек. Сверкнули наконечники копий, качнулись перья на макушках шлемов. Заржали кони, застучали копыта, поднимая густую белёсую пыль. Войско двинулось туда, где синели холмы предгорий, и вилась дорога, уводящая через речную долину к горным вершинам на северо-западе. Навстречу наступающему врагу.
В лагере остался гарнизон. Ему предстояло охранять стену и возведённый на вершине холма временный храм. Пониже храма, в пещере, с тщательно замаскированным входом – там было оставлено только узкое отверстие, не видное даже вблизи – таился алтарь двуликого бога. Узкую тропинку к пещере, взбирающуюся прихотливыми петлями по крутому склону, засадили кустами ежевики, и её длинные, усыпанные мелкими листьями побеги уже оплели каменистый склон холма, совершенно скрыв священное место.
Оставшиеся в лагере стояли и смотрели, как уходят их товарищи. Мужчины постарше, которых решили не подвергать трудностям похода, и умельцы, владеющие ценными ремёслами. Почти все женатые мужчины остались дома. На общем совете решили, что семейный человек будет всеми силами защищать свой новый дом. Всё лучше, чем в походе думать, чем занимается его оставленная в лагере молодая жена.
Женщины, глядя вслед уходящему войску, утирали глаза, а самая молоденькая, совсем ещё девочка, рыдала навзрыд, размазывая слёзы по круглому личику кончиком растрёпанной косы.
Кошка стояла отдельно от остальных. Он молча смотрела вслед мужу, сложив руки под грудью и выпрямив тонкую спину. Тщательно уложенные чёрные волосы короной сияли у неё на голове, искорками поблескивали в ушах серьги из блестящих камушков. Лисичка попыталась погладить подругу по руке, и Кошка недовольно дёрнула плечиком, не отводя глаз от дороги, по которой уходило войско её мужа.
Затих топот ног уходящей колонны, улеглась пыль от копыт боевых коней. Последний солнечный зайчик спрыгнул с кончика копья крайнего в ряду пехотинца, скрывшегося за склоном холма.
Кошка отвернулась. Скользнула взглядом по застывшему на возвышении Рэму, по стоящим возле него юным телохранителям, и двинулась по тропинке к холму. Туда, где белым пятном светился новенький храм - каменная площадка с почти игрушечным домиком из тёсаных глыб наверху.
Рэм хотел поймать взгляд Лисички, но жена прошла мимо, шепча что-то на ухо подруге. Женщины стали взбираться по холму вверх, и он проводил взглядом их загорелые ножки, ловко ступавшие по узкой тропинке. Над вершиной холма, медленно описывая широкие круги, плыла хищная птица.
— Береги себя, Ромка, - тихо сказал Рэм. – Ты будешь совсем один.
Похожие статьи:
Рассказы → Пограничник
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → Доктор Пауз
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
