Леон разглядывал Серегина. Тот выглядел типичным шкипером трампа — жилистый, стрижка ежиком, взгляд ироничный и оценивающий. Пожалуй, можно говорить напрямую:
— Почему вы больше не хотите летать на "Сюрикене"? И не только вы — весь старый экипаж уволился! Меня приглашают занять ваше место, набрать людей, и если с кораблем что-то не так, я должен знать...
Серегин решительно покачал головой:
— Корабль в порядке. Старый, конечно, но после ремонта еще полетает, в этом я ручаюсь. Мы из-за другого уволились.
Он пристально всмотрелся Леону в глаза, кивнул:
— Думаю, вам можно рассказать. Новый ремонтный док для трампов строят на Весте, а нам туда нельзя… Хорошо, по-порядку. Мы три года назад на Титании загорали, помните?
— Не знаю подробностей.
— Ну да, мы не распространялись. Доставили мы на Титанию автоматический маяк, а на взлете реактор сдох — защита сработала. Связь плохая, и понятно, что помощи ждать не меньше двух месяцев. Уран-система те еще задворки. Ну, запасной генератор мы запустили, воздух и вода рециркулировались нормально. А вот с едой плохо — синтезатор пищевого белка накрылся, когда напряжение скакнуло. Старый был. Открываем контейнеры с эн-зэ, а там вонючая труха везде. Плесень какая-то анаэробная, производитель до сих пор неустойку платит. То есть, еды у нас — только деликатесы, что на камбузе остались, а их бы и на неделю не хватило, как не экономь. Ну, что сразу в голову пришло, так это медробот. Он у нас новый, перед рейсом поставили, потому что старый совсем мышей не ловил. А этот что угодно мог, в том числе новые органы выращивать клонированием. Да вообще любую органику синтезировать, то есть и еду. Мог, но не хотел, хоть ты ему кол на процессоре теши, сволочь такая. Я уж к нему голодный подключился, как бы на обследование, а он вместо того, чтобы накормить, рекомендует принять порцию высококалорийной легко усваиваемой белковой пищи. Перорально, ага. Ну, соглашался внутривенно подпитывать, однако сам же уточнял, что это временная полумера. Я взял, да и выпустил себе грамм двести крови и к медроботу подключился. Выпить свою кровь думал. Робот мне тут же и влил недостающую, да притом не заменитель какой-нибудь, а такую же, как у меня. На ходу синтезировал. Тут уж мы его уговорили три литра сразу выдать — пару концевиков закоротили, сбутафорили сигнал, что пациент обескровлен, и только емкость подставляй. Зажарили кровь, да и съели.
— Вы питались кровью?! — не удержался Леон.
— Не только. Кровь не особо калорийная, вроде бы. Мы уговорили его, чтобы сердца нам выращивал, печени. Аналогичные нашим, естественно — по нашим дэ-эн-ка. После своей крови своя печень не так уж противна, да и кушать охота. Ничего другого не заказывали, не до гурманства. Да вообще… Представилось мне как-то, что не свое сердце ем, так пришлось по йоге дышать, чтобы не стошнило. Пытались уговорить робота, чтобы деликатес склонировал по образцу из тех запасов, что на камбузе были. Не вышло, все говорил: "Образец не трасплантабелен", — зараза. Потом прилетел нас спасать "Ягуар". Как он нас на орбиту буксировал, то особая поэма. А потом посланник с Весты вышел на связь по лазеру. Что у них там за порядки, знаете?
— Гедонизм.
— Вот. Но они сами своего гедонизма побаиваются, точнее крайностей. Их закон про людоедство знаете?
— Н-нет...
— Ну да, не афишируют. Появилась у них в узких кругах извращенцев мода на человечину. Живых людей на мясо не забивали пока что, так, по кусочку мякоти вырезали у добровольцев. За плату, ясен хрен. Однако и до смертоубийств ради мяса недалеко с такой модой, так что запретили ее на Весте. Людоеды улетали в космос на шашлык из человечины, однако и тут закон нашелся, теперь если людоед на Весту явится, сразу под суд его, не важно, где он человечину ел. Если поймают, конечно, однако есть способы. И гражданство менять нет смысла — с другими правительствами все согласовано. А эмигрировать с Весты они не хотят. Тогда людоеды стали собственное мясо есть. Кто вырезал у себя, а кто клонировал. И друг друга угощали, не без того. Адвокаты их пытались доказать, что ничего не нарушается. Мол, человек и так постоянно глотает клетки слизистой — у себя во рту которые. И при поцелуях клетки глотают, уже чужие. Однако закон поправили быстро — теперь слизистую можно глотать, а филейную часть нельзя. Сложнее, конечно, закон, оговорки в нем всякие. Там еще уточняется, что если человечина специально приготовлена, то это наверняка людоедство. Словом, прижали людоедов этих. И правильно. А тут мы с нашим тухлым эн-зэ. Нас тот посланник сразу так и предупредил, что если мы на Весту явимся, придется нас арестовать и судить, закон есть закон. Доказательства людоедства прямо в бортжурнале — задания медроботам пишутся туда автоматически. Оправдали бы нас, конечно, мы ж не ради гедонизма, а с голодухи, и не пострадал никто. Однако прецедент получается: иногда, в особых случаях клонированную человечину есть можно. И людоеды прецедент не упустят — организуют себе катастрофу, позаботятся, чтобы эн-зэ протух. Наклонируют человеческой филейной мякоти в медроботе и наедятся от пуза. А могут и дальше пойти — устроят катастрофу с трупами, чтобы уж настоящей человечины попробовать. Якобы с голодухи. Потому нельзя нам на Весту. Да и вы там поосторожнее.
Тут Леон кое-что припомнил:
— Я видел вашего штурмана… Он покупал новый коммуникатор с медицинским монитором, без таких туристам не дают визу на Весту. Самую дорогую модель выбрал.
Серегин резко окаменел лицом. Выхватил коммуникатор и принялся торопливо барабанить по экрану:
— Надо предупредить их консульство. Успеть бы!
