- Ты толстая, - буркнул мужчина, который едва обратил на неё внимание на вечеринке. – Очень толстая, я с такими никогда не встречаюсь.
- Прям уж и очень? – жалостливо сморщившись, залепетала она, уже чувствуя очередной провал своих надежд. А потом, неубедительно подмигивая, принялась льстить. – Ты вон и сам довольно крупный, я бы даже сказала - мощный мужчина! Опять же некоторым полнота нравится… И потом – я что, самая толстая девушка на всей земле? Да ты оглянись, оглянись! Если уж не смолоду, так чуть позже многих баб вон как распирает! Ну как, убедила? Согласен?
- Да не собираюсь я с тобой встречаться, вот ещё привязалась! – Уже всерьёз забеспокоился нервный тип субтильного телосложения, не купившийся на «мощного мужчину». – Полапал разок по-пьяни, так уж и права на меня заимела, да? И провожать тебя, не мечтай, не собирался! Покурить вон на улицу вышел, а тут ты со своими глупостями. Между прочим, я очень сомневаюсь, что вообще тебя хочу… сильно сомневаюсь … хотя если бутылку водяры поставишь, переспать с ТАКОЙ будет интересно! Ладно, беги за бутылкой пока я добрый, но меньше литра не бери.
- Как переспать? Так сразу, не узнав даже имени? – вдруг густо покраснев, очень нелогично поразилась пристающая к нему девица. – Гадость какая! Ещё и за водку! Вот урод!
- Это я урод! Я урод?! Ты, бегемотиха, хоть в одном зеркале умещаешься, или только по частям себя видишь? Так кто из нас ур… ку-уда! Стой!
Но она уже круто развернулась, сильно пошатнувшись, и бросилась в темноту: пьяная, слишком ярко одетая и очень толстая девушка, не желанная, не богатая и не счастливая, да ещё с редким и ужасным именем Груша.
"Грушенька! Домой! Кушать!" – кричала на весь двор её не молодая мама (которую иногда даже принимали за бабушку), и это был единственный человек, произносящий странное имя до того тепло, что оно казалось милым. Зачем надо было обрекать ребёнка на насмешки со стороны Марин, Яночек и Кристин, мама Груши видимо в своё время не додумала.
"Грушенька, красавица моя!" – ласково выпевала она дочке всё детство и отрочество, и та верила, что да, красавица, хотя всегда была пузатенькой толстушкой. А в старших классах школы, когда заработали гормоны и начала формироваться фигура, несчастная вдруг заимела на бедрах мощное жировое «галифе».
"Ничего, вот вырасту, сяду на диету и похудею!" - утешалась она, заправляя за ухо прядь вьющихся волос, когда безжалостные школьники тыкали в неё пальцем, издеваясь над фигурой и именем. То, что можно сесть на диету прямо сейчас, Груша, конечно, осознавала. Но с вечными пирогами и другой домашней выпечкой, которой закармливала её мама - мучным ведь питаться дешевле! – понимала - пока бесполезно. А когда пыталась всё же есть этих пирогов поменьше, то всегда ощущала безудержный голод, сосущий её большое пухлое тело. И неизменно срывалась, наедаясь до болей в желудке в очередной «последний раз».
И кушала Груша мамины чудесные пироги ровно до двадцати семи лет, пока та не решилась на переезд к сестре в деревню, понимая, что девочке хочется самостоятельности. Вот только после отъезда мамы вместо обещанной себе диеты "самостоятельная девочка" полностью перешла на те же плюшки, только магазинные. Привычка питаться мучным оказалась непреодолимой.
Последствия не заставили себя ждать, Груша окончательно превратилась во что-то бесформенное на отёкших тумбообразных ногах. Над такой толщиной даже перестали насмехаться и все поголовно принялись её жалеть. Даже незнакомые. И только одно примеряло бедную девушку с жизнью в ненавистном теле – непомерно разросшуюся плоть венчала кудрявая головка чуть толстощёкой красавицы: с лукавыми глазами, длиннющими ресницами и идеальными зубами. При такой головке оставалось всего-навсего скинуть энное количество килограмм, и Аграфена свято верила, когда-нибудь это обязательно произойдёт. Либо она пересилит себя и сядет, наконец, на диету - да хоть с очередного понедельника! - либо её организм заработает на "самопоедание" и ненавистная толщина вдруг возьмёт и… рассосётся. Бывают же случаи, когда люди внезапно худеют!
***
Старуха была очень грязной, пахучей и наверняка сумасшедшей, потому что при более пристальном осмотре под ближайшим фонарём её брови оказались густого синего цвета. Чем уж намалевала бабуля себе такую красоту было не известно, но вот за гигиеной и состоянием одежды обладательница эффектных бровей совсем не следила.
"Мешковину что ли на себя нацепила? - изумившись, подумала Груша, разглядывая грубые ветхие нити, под которыми явственно просвечивало голое тело. - Даже бомжи с помойки так не одеваются, на них просто старьё... Ой, да она вроде как без трусов? Ну, точно бабка с приветом!"
На старуху она наткнулась, когда удирала от типа, к которому сама же и прицепилась на сегодняшней, очень редкой в её жизни вечеринке. Удирала не потому, что он её преследовал (даже не собирался!), спасалась от стыда за собственное глупейшее поведение. Спокойно дожить до двадцати восьми лет более-менее в ладу с собой - как бы ни выглядели со стороны её объемы, - и вдруг пойти вразнос на почве банального опьянения!
"Самое смешное было настаивать, будто я ему очень понравилась… - ела себя поедом Аграфена, отвлекшись от старухи, но продолжая машинально топтаться рядом. - Целую лекцию про одиночество этому несчастному прочитала, целую философию о преимуществе душевной красоты над телесной под это дело подвела… Дура! Ещё и на бегемотиху обиделась! Я и есть жалкая бегемотиха из болота в период острой течки… Кстати о болоте - как же жутко от бабки воняет!
Сморщившись, пьяная Груша качнулась и нетвёрдо шагнула прочь. В этот самый момент бабулю тоже шатнуло и она… жалобно мяукнула. От неожиданности Груша икнула и опять уставилась на бомжиху. Густо-синие брови и просвечивающая через ветхую ткань голая… гм… голый живот не отрицали мяуканья такой колоритной личности, однако минуту спустя Груша разглядела под мышкой у бабуси котёнка, но только потому, что тот решил вырваться.
Неприятные, в каких-то жутких болячках старческие руки не вынесли напористой атаки, и котёнок с размаху плюхнулся на асфальт. Но никуда не сбежал, просто лег на заскорузлую ступню хозяйки и откинулся на бок. Совсем не миленький, очень тощий, пыльный, с совершенно крысиной мордочкой и - о боже! - только одним здоровым глазом. Второй, как с острой жалостью заметила Груша, у бедной зверюшки вытек. И именно этот факт дал толчок к последующим событиям.
Пустив нетрезвую слезу, она вознамерилась отнять у старухи котенка, забрать его себе и хорошенько накормить, хотя никогда прежде ничего подобного не делала. Умильно улыбаясь, склонилась к зверёнышу, протягивая руки и сюсюкая что-то невразумительное, но дурачок, вместо того чтобы обрадоваться, мигом взобрался по платью хозяйки на её костлявое плечо, добавив ветхому наряду очередную прореху.
Груша с пьяной настойчивостью опять потянулась за котишкой, намереваясь осчастливить глупое животное хоть через силу, и вдруг встретилась со старухой глазами.
"Придется кота подбирать вместе с бабкой, не выжить такой на улице… А может - ну их? Есть ведь милиция, всякие приюты… - Трусливые мысли в её голове почти забили благородные, а потом нехотя отступили перед абсолютно бездумным взглядом жалких старческих глаз. – Видать, бабуля уже в глубоком детстве. Таращится аки младенчик, осталось агукнуть и слюнки пустить… О-о, вот и наши слюнки, очень мило. Интересно, она ещё не разучилась говорить?"
Груша зачем-то прокашлялась и начала:
- Э-э…бабулечка, вы себя как чувствуете? Вам есть куда идти, а то я бы проводила… Поздно, говорю, холодает, спать пора!
Бабка встрепенулась и отреагировала: потянулась в её сторону шеей, опять пустила обильную слюну, с хлюпаньем втянула назад в нос что-то гадкое и, сделав два нетвёрдых шага, целеустремлённо пристроила свою грязную растрёпанную голову на пышную Грушенькину грудь. И замерла, оцепенев, будто прислонилась к доброй тёплой печке. При этом запах от бомжихи шёл убийственный!
Разгневанная Груша вскрикнула, резко оттолкнула сумасшедшую вместе с цепляющимся за неё котишкой и пошла прочь. Но далеко не ушла, застыла и вся обмерла, услышав странный металлический звук и шум упавшего тела. Потерявшая от её толчка равновесие бабка рухнула плашмя, предварительно приложившись головой о фонарный столб. Котёнка она погребла где-то под своим телом.
До своей квартиры Груша их кое-как дотащила, бросить на улице почему-то не смогла. Их, потому что бедную дохлую животинку она тоже подобрала и пристроила в карман. Поместился почти полностью, хотя и вниз головой. По ночному позднему времени прохожих совсем не было и тело старухи, а также хвост из кармана никто не увидел.
Затащив свою страшную ношу в их с мамой однушку на первом этаже, Груша поскорее закрыла дверь, отдышалась, попила в ванной прямо из-под крана водички и вернулась в коридор к лежащим на полу бренным останкам. И только теперь, переведя дух, поняла что наделала. Перед ужасом совершённого отступило даже опьянение, до этого крепко дурившее мозги.
Она пометалась туда-сюда по коридору, соображая – куда бы теперь пристроить своих ужасных подопечных. Надумала тащить к гаражам у себя во дворе, но только бомжиху. Уж из-за неё-то точно не будет никакого расследования! Когда найдут – просто увезут и похоронят. А вот котёнка Груша решила проводить в последний путь сама, чтобы хоть как-то загладить свою невольную, но всё равно ужасную вину перед старой женщиной, которую так неудачно толкнула. Не было бы этого толчка и падения с ударом о фонарь, они бы разошлись каждый своей дорогой…
- Ну, нет! Я, конечно, дура, но не последняя сволочь! – выкрикнула вслух вдруг обозлившаяся на себя Груша, которую просто раздирало острое чувство вины и чужой беды. – Никуда я покойницу больше не потащу! Позвоню сейчас ментам, навру, конечно, что нашла её без сознания и надумала оказать помощь… А они скажут – хотели оказать помощь мертвецу? Не заметили что тело давно в трупном окоченении? Кстати – а почему?! Бабуся с первой минуты была твёрдой как полено, а ведь окоченение, судя по детективам, наступает спустя несколько часов? Мамочка родная, что же делать? Звонить или не звонить? Чёрт, чёрт, чёрт!!!
И словно расслышав некий призыв, мёртвая старуха открыла холодные равнодушные глаза, покривила в усмешке рот и с усилием приняла сидячее положение, толкнув при этом тельце котёнка. Второе адское создание мигом прекратило притворяться и принялось судорожно, рывками, вылизывать себя под хвостом, но это было последнее, что успела отметить парализованная страхом Грушенька. Её сознание, спасая психику, милостиво отключилось, и грузное тело обвалилось на пол.
***
То, что она умерла, бабка Акулина так никогда и не осознала. Последним воспоминанием из другой, человеческой жизни было - сосед принёс слух, будто бы нечестивцы свергли царя-батюшку. В это время она пропалывала огород, но тут же всё забросила и поспешила в избу, поведать о беде внучке Малаше. И в этот самый момент на их маленькое лесное поселение рухнул огненный змей!
Пять изб вместе с обитателями снесло начисто, словно языком слизнуло! Оставшиеся три загорелись необычным синим пламенем и сгорели вместе с надворными постройками, людьми и животными за самое малое время, удивительно ещё, что огонь не перекинулся на подступающий со всех сторон лес. Огромное бочкообразное тело змея ворочалось на земле среди дыма и пепла, но потом он рыкнул, подпрыгнул и сумел взлететь, уносясь прочь в сторону близких Уральских гор. Так бабка с внучкой в одночасье стали единственными обитателями погибшей деревушки, от которой остался лишь их полуразрушенный дом и засыпанный пеплом огород. А до ближайшего жилья целых два дня пути.
После посещения чудовища выжженная земля на пепелище стала светиться густо-синим, лесное зверьё то ли погибло, то ли ушло, но женщинам из родной избы уходить не хотелось. Просто не было сил, они сразу и очень тяжело заболели. У Малаши в какие-то три дня отгнили и отвалились по локоть руки, после чего пришёл конец её мученьям. А вот Акулина полежала-полежала в беспамятстве и вдруг поднялась. Но теперь её старый организм стал как-то странно на всё реагировать: не щемило сердце, не донимала ломота в суставах, легко переносились и холод и жара, не утомляли длительные физические нагрузки. В общем – тело чувствовало себя значительно лучше, чем до болезни, подводила только голова. Там что-то хлюпало и колыхалось, словно внутрь налили жижи, может потому прежние воспоминания, кроме падения огненного змея и смерти Малуши, начисто выветрились?
Последней привязанностью и свидетелем прошлого стал котишка, кинувшийся под ноги, когда Акулина уходила, почувствовав смутное, но непреодолимое желание беспрерывно двигаться. Наверное, раньше он принадлежал кому-то из соседей, теперь же бежал следом и надрывался истеричным мявом. Орущий комок шерсти с истекающим кровью, проколотым глазом она подобрала, повреждённый глаз внимательно осмотрела, испытала странное волненье и … тут же котёнком закусила. Просто высунула язык, который теперь стал полым и обзавёлся присоской, и высосала из обмякшего тельца кровь, жир и все питательные вещества, оставив на костях лишь жилистые твёрдые мышцы. И это была первая еда, которая полезла в рот после болезни.
Сухой трупик выкинула в кусты, но через какое-то время он свою мучительницу догнал! И хоть выглядел зверёныш теперь плоским и измождённым, оказался верным спутником во время долгих, очень долгих странствий. А уж питался гораздо лучше хозяйки, бывал сыт, высосав крошечную птичку. Или мышку. Или кровь из одного-единственного человеческого пальца, который хозяйка всегда ему предлагала во времена удачной охоты. Охотиться же всё чаще приходилось в шумных больших городах, потому что Акулина могла осилить только пассивные жертвы – сильно пьяных или спящих на улицах грязных людей. В деревню её тянуло сильнее, однако тамошние потенциальные жертвы, тоже частенько пьяные, всё равно были более бдительны: гнали в шею и к жилью и животным не подпускали.
Но сегодняшняя охота оказалась на редкость удачной, Акулина даже сумела ощутить отблеск эмоции, сходный с радостью и удовлетвореньем. Добыча была крупна, жирна и щедро налита питательными соками! Ей и маленькому спутнику, тоже насосавшемуся впрок, теперь даже придётся искать покойное убежище, чтобы погрузиться в длительное сытое оцепенение. Переевших охота не манит, а отдыхать от дороги теперь есть насущная необходимость. Не так треплется под дождём и снегом внешняя оболочка, давно заношенная до дыр. У кота шкурка трескается и расползается, но выручают намертво сцепившиеся меж собой колтуны. Свои же дырки на коже Акулина замазывает грязью, маскируя под болячки, вот только подошвы ступней давно представляют собой голую кость…
***
Груша очнулась на полу коридорчика со странным ощущением полного безразличия. Она прекрасно помнила своё ночное приключение и ужасное "возрождение" мертвецов, но думать о случившемся, а тем более переживать по этому поводу как-то не хотелось. Всё ещё оставаясь на полу, Груша чуть приподняла голову и осмотрела коридор. Живые трупы нигде не маячили. "Кажется, утащились на улицу… А если в комнату? Ну и пусть…", - вяло подумала она и решила ещё пока полежать.
Через час-другой, разглядев, наконец, щель в приоткрытой входной двери Груша нехотя поднялась, с трудом распрямив на удивление затёкшее тело, закрыла на защёлку дверь (не то скоро оттуда будут торчать любопытные носы соседей), и побрела в комнату, совершенно не представляя – зачем ей туда надо? Прекрасно могла полежать опять на полу…
Проходя мимо большого зеркала и скользнув по нему равнодушным взглядом, Груша вдруг увидела нечто, заинтересовавшее её даже в этом странном отрешённом состоянии. Вместо привычного облика в стекле отразилась очень бледная и очень-очень худенькая девица. Да что там худенькая, настоящая швабра! Анорексичка!
Сообразив через какое-то время, что этот набор костей – она сама, Груша с удивительным пофигизмом подумала что да, мечты действительно сбываются. Она всё-таки похудела, хоть и не мучилась диетами. То есть, как и мечталось, совершенно необременительным и таинственным образом. И что теперь с этим похудением делать?
Умерший, хотя ещё и не разложившийся мозг новенького зомби, не смог предложить своей хозяйке вразумительный ответ, и она простояла перед зеркалом много часов. Или дней. Равнодушно и неподвижно. Пока не ощутила, наконец, чёткий и понятный позыв покушать. Значит, пора было поискать себе пищу. Только не булки и не пироги.
Похожие статьи:
Рассказы → Семья (Юмор - работа №17)
Рассказы → По головам (Ужас - работа №1)
Рассказы → Если б было море крови! (Юмор - ВНЕконкурс)
Рассказы → Мордатые (Пограничье - работа №1)
Рассказы → Однажды (Юмор - работа №1)
чудная анатомия!
