Гендэр

Весеннее солнце несло тепло на просыпающуюся после долгой зимы землю. Сугробы уже давно стаяли, обнажив чахлую, побуревшую траву, мусор и кучки собачьего дерьма. Особь сидело в большом стеклянном аквариуме кафе и смотрело на маленькую особь на улице, которое увлеченно поедало айс-кэт, размазывая соус по лицу, и роняло крошки на асфальт, покрытый паутиной мелких трещин, крошки. На крошки слетелась стайка птиц и затеяла драку из-за корма. Свет бликами играл на их чешуистых тушках.

Особь задумчиво пило воду высшей очистки, расслабляясь после удачного рейса своего танкера с грузом воды . В воздухе витало предвкушение скорого преображения и спаривания, ведь на дворе стоял месяц Гендэра. Особь жадно втягивало ноздрями воздух, пытаясь вычислить запахи особи , чья трансформация уже началась. Но пока таковые не наблюдались.
Вот открылась стеклянная дверь, и в кафе впорхнуло Особь в накинутой на тело шубе из меха северного зверя –писеца. Нос ,задумчиво потягивающей воду Особи, уловил сильный мускусный запах начавшейся трансформации. Особь в шубе направилось к нему, ведь он и сам давно пах как цветущий болотный мох, да и супротив природы, как говорится, не попрешь.

Особь в шубе расположилось напротив и, ерзая от нетерпения, протянуло навстречу руку с торчащим шипом навстречу готовой к процессу особи . Руки сомкнулись из них потекли тонкие струйки зеленоватой крови и, процесс вступил в следующую стадию.
-Слушайте, а кто вы обычно после трансформации ? – с придыханием поинтересовалось Особь в шубе. Процесс трансформации видимо давался ей нелегко.
-Обычно я –самец. – вторая особь с интересом глядело на свою область паха. – Хотя в юности , когда я жило в Центре доводилось пару раз и самкой побыть.
-Ох, вот везет, а я постоянно самка, как это утомительно, хорошо хоть раз в году! – Особь в шубе озадаченно опустило глаза на свою грудь, там начинали появляться холмики груди. – А каким ветром вас в Центр то занесло?
-Да вот, по работе, да и хотел родное Гнездо навестить. – голос второй Особи заметно погрубел, волосы на ее голове приобрели ярко-красный оттенок. – А сиськи у вас нехилые, наверно четвертый размер! Не силиконом ли, часом, мозжечок накачали?
-А вы хам, Самец ! Кстати, представьтесь, для приличия. – Рука Самки между тем начала поглаживать у себя между ног.
-Как Самец я зовусь Дормидонт, я с северной Периферии, занимаюсь добычей воды. – Самец гордо поднял голову.
-Ах, как интересно. – Самка подалась Дормидонту навстречу. – Как Самку, меня зовут Ирэн. И что ж е вас там, в северной Периферии все в месяц Гендэра самцы?
-Практически все, видимо виной тому наше пристрастие к воде, которую мы разбавляем спиртом из-под крана и суровый климат.
-Ну не будем медлить, Дормидонт, давайте уже спариваться, у меня внизу пожар! – Ирэн скинула шубку и потянула обтягивающую ее налитую грудь кофту через голову.
-Конечно, конечно. – Дормидонт давно уже был готов, просто он был хорошо воспитан у себя в Гнезде и не привык сразу набрасываться на партнера.

Ирэн лежала на столе из пластика, искусно имитирующем красное дерево, широко разведя ноги, а Дормидонт увлеченно двигая тазом, загонял свой отросший член глубоко в лоно Самки. День у него сегодня, определенно, удался. Мимо прошло Особь официант, увидев парочку совокупляющихся, оно гневно бросило :
- Совсем обнаглели, есть же специальная зона для случки, вон и табличка висит! Они натрахаются, потом убирайся, столик от ваших пакостей оттирай!
- Пошло на насест, отрыжка писеца! – выругался в сторону ругающегося официанта Дормидонт, но не остановился. Ирэн под ним, закусив губу, тихо постанывала и подавалась бедрами навстречу.
Через полчаса довольные и умиротворенные любовники пили воду из высоких бокалов. Вдруг лицо Ирэн отразило озадаченность.
-Слушай, а ты сегодня шишки нюхал?
-Неа, у меня на них аллергия. – Дормидонт даже не понял, почему его Самка этим интересуется.
-Идиот! – лицо Ирэн покраснело.
-Ты себе даже не представляешь, как тяжело мне снести яйцо, у меня же геморой ужасный.

Самец Дормидонт вышел из кафе и с удовольствием вдохнул свежий весенний воздух, пахнущий пробивающейся травой и хлоркой. Солнце озорно блестело в небесах сквозь мельчайшую взвесь медного купороса. Настроение его было прекрасным, а телефон самки Ирэн, записанный на клочке салфетки, позволял планировать сегодняшний вечер.
Мимо пробежала маленькая Особь, с криком : «Актунги, актунги идут!». Из-за угла показалась странная процессия. Впереди шли мускулисто крупные Самцы (видимо любители гороха, ишь как их расперло то!), одеты они были в кожаные шорты и красные рубахи с рюшками. Некоторые сжимали в своих мускулистых руках половые органы других Самцов. Их лица лучились восторгом. Кое-где в их толпе попадались и Самки, с розовыми перьями кошек (да, представьте, в Центре много кошек с розовым окрасом оперения). «Лизухи, не иначе!» - сделал вывод Дормидонт, он был продвинутой Особью, регулярно посещал публичный Сервер.

Над головами стихийных демонстрантов веяли флаги красного и розового цвета, и светились лозунгами транспаранты : Все мы немного из Бобруйска! Убей яйцо в себе! Полюби меня в клоаку! Несушки, они все шлюшки! и Самки, засуньте свой шип Самцам в глаз! Особи, стоящие рядом с Дормидонтом пронзительно свистели в сторону процессии ушами, некоторые кидали в них бутылки из-под воды и кричали : «Валите в свой Бобруйск!». Некоторых особо рьяных осаживали блюстители порядка – Менторы, охаживая по спине трубчатыми шлангами. Дормидонт еще некоторое время поглядел на это безобразие, а потом направился в сторону родного Гнезда.

Во дворе Гнезда, Дормидонта заинтересовала кошка, которая сидя на дереве и топорща свое розовое оперение, увлеченно раскуривала папиросу. С дерева отчетливо потянуло запахом тлеющих иголок, пальцы на лапе кошки слегка подрагивали. «Совсем припухли мерзкие животные!» - возмутился Дормидонт. – «Эдак, скоро и разговаривать начнут!».
В родном Гнезде вкусно пахло тушеными червями, и слышалось мурлыканье мамы-несушки, любила она напевать всякие песенки из репертуара радио «Окей-поп-соплюжн», во время готовки. На ее тело, несущее остатки было красоты, было надето облегающее платье черного цвета, с глубоким вырезом. Мама всегда была Самкой во время месяца Гендера.
-Мама, ну когда ты мне уже окорочков куриных пожаришь? – шутливо начал с порога Домидонт.
-Птенчик мой, как же можно есть этих милых созданий? – с чувством юмора у мамы всегда был напряг.
-Ну, раньше то ели, причем упаковками! – блеснул своими историческими познаниями Дормидонт.
-Да дикари они все были, правда Мурка? – об ноги мамы терлась ее любимица- курица, с блестящей дымчато-серой шерстью, выпрашивая кусочек червя.
-Ладно, мам сдаюсь! Дай что-нибудь перекусить. – Дормидонт присел на табурет, поближе к кухонному столу.
-Сейчас, мой птенчик, сейчас! – мама захлопотала возле плиты.
-Мам, не называй меня птенчиком, сколько раз просил! – Дормидонт скривился как от огурца.
-Ну, как же? Я же тебя девять месяцев высиживала, не то, что сейчас – снеслась и в инкубатор. Я помню, как ты первый раз проклюнулся, помню вкус скорлупы твоего яйца! – на глаза мамы навернулись слезы.
-Ладно, сдаюсь. Хорошо, я твой любимый птенчик! – Дормидонт знал, что маме лучше уступить, а то пилить будет до ночи.

Плотно поев вкусных , сочных червей, Дормидонт отправился в зал Гнезда с целью немного подремать. Одна мысль не давала покоя Дормидонту: «А чей- то маман, так прихорошилась сегодня, да и червей она нечасто готовит, не иначе Самца ждет, хотя в принципе в свои сорок она ничего так пеструшка». Дормидонт не заметил, как заснул.
Дормидонта разбудили голоса, доносящиеся с кухни. Потерев глаза, он в стал с кожаного дивана (Рыбья кожа тонкой выделки. Икея, второй этаж, 4500тыс. в евразийках) и направился разузнать, в чем дело. За столом сидела сияющая маман и Самец с бледно-красными волосами. Его лицо показалось Дормидонту знакомым.
-А, птенчик, познакомься, это Альберт, мы с ним уже второй Гендэр вместе. – защебетала мама.
-Ну, здравствуйте. – Дормидонт пожал руку Альберта, про себя отметив, насколько вялой была его рука и мягкой, как у Самки.
-Приветствую вас, молодой человек, ваша мама права, вы действительно красавец! – лицо маминого Самца расплылось в слащавой улыбке.
-Ой , мальчики, у меня яйцо на подходе, вы извините, пойду, снесусь и в инкубатор его положу! –мама суетливо выскочила из-за стола.
-А мы с тобой, может пока, по одной водички употребим? – задал вопрос Альберт.
-С удовольствием, только я с вашего позволения, спиртом из-под крана разбавлю. – согласился Дормидонт.

Мама отсутствовала достаточное количество времени, чтобы два самца успели нализаться водой до состояния – тыменяуважаешь? Дормидонт даже пропустил тот момент, когда Альберт сел рядом с ним и начал поглаживать его коленку.
-Ну, давай еще по одной лапочка? – глаза Альберта масляно блестели, а его рука уже шуровала в ширинке Дормидонтовых конопляных джинсов.
-Ёпть, я вспомнил, где тебя видел! На демонстрации Актунгов! Ты гребаный любитель клоак! – подскочил с табурета Дормидонт.
-Откуда такое познание изотерического мата, красавец? – искренне удивился Альберт – Да и к тому же, один раз – не актунг!
-Ах ты, сука, зачем тебе тогда моя мать? Она же от тебя яйцо пошла сносить! Я тебе сейчас твое слащавое рыло подправлю! У нас в Северной Периферии, таких как ты, медвежутям скармливают! – разразился гневной тирадой Дормидонт.
-Ну, во первых мне нравится это Гнездо, во вторых лишнее яйцо не помешает. За него евразийками хорошо платят по велению нашей Особенной Особи. А в вашей Периферии отстали от жизни! – парировал Альберт, и встав приобнял Дормидонта за плечи. Тот был в ступоре и не почувствовал как в его шею вошла игла шприца. Все поплыло перед его глазами.
-Не бойся, это всего лишь вытяжка из кактусов. А маман ваша, уже давно лизуха ! – Альберт раскладывал Дормидонта на столе, суетливо сдергивая с него штаны.
«Как же я буду теперь в глаза друзьям-особям на танкере смотреть?» - сквозь боль в заднице думал Дормидонт.
А за окном, сидя на дереве, розовая кошка выдавала из своей пасти звуки, похожие на речь Особей. Иголки в этом году уродились славные.