Чтобы не заснуть и коротая время, я вывел на панель шлема, - запаса кислорода ещё хватало на три часа, - отчёт Десятова "о положении дел на планетоиде P-145-F". Пронырливый лазутчик успел до ареста и здесь пошнырять немало.
Как я и думал, скучать не пришлось. Оставив в стороне пропаганду вступления и общие места о подневольном труде работников, а также принадлежности рудников Хопкингсу, да-да, тому самому адмиралу, что могло быть правдой, как я теперь понимал, а могло и не быть, я сосредоточился на более конкретной информации.
События, согласно Десятову, развивались так.
Неделю назад одна из бригад, находясь в шахте, внезапно оказалась вусмерть пьяной. Горняки бросили инструменты и начали водить хоровод вокруг вагонетки, распевая похабные песни. Подниматься наверх наотрез отказались. Был послан отряд надзирателей (так выразился Десятов), который также подвергся алковоздействию неизвестной природы. Дальнейшее распространение вируса, (или излучения - пометка Десятова), происходило согласно закону цепной реакции: заражённый человек прикасался к ещё здоровому, и тот мгновенно становился больным и заразным. Никто не успел ничего понять, как уже большинство работников рудников сутки спустя было в отключке. Добкинс связался с командованием СС и объявил карантин.
Следующие два дня прошли в неравной борьбе за ресурсы. Больные старались "поправить здоровье", захватывая склады с продовольствием, или закуской, по их выражению, а также по доброте сердечной приглашая здоровых разделить с ними удовольствие "на троих". Отказ воспринимался пьянчугами негативно, вызывал агрессию. Именно в этот момент прибыл Четвёртый Флот СС во главе с Хопкингсом, однако было уже поздно. Лишь несколько человек, включая Добкинса, оставались незаражёнными.
Попытка эвакуации провалилась. Первая же группа спасённых ещё до подлёта к карантинному судну потребовала "воды минеральной с привкусом клубники, разбавленного апельсинового сока и сушёной рыбки". Двое врачей, работавших в "алконариуме", сами заразились, после чего клуб "Пьяная лавочка" был закрыт для новых членов и обслуживался только роботами.
Далее Десятов начал распространяться про страшную опасность, нависшую над всем человечеством, бездушие властей, неспособность организовать эффективную работу с заражёнными, и я перестал читать.
Тюлькин сопел, посвистывал и пускал пузыри. Видимо, фаза быстрого храпа сменилась чем-то более спокойным и приятным. Совсем не хотелось его будить. Я отвязал его от стула и аккуратно положил набок.
Нападавшие застали меня врасплох. Не успел я разогнуться, как уже был схвачен ворвавшимися молодчиками. Двое крепких амбалов держали меня под руки, третий стоял за спиной. В дверях застыл ухмыляющийся Добкинс с бутылкой в руке.
- Снимите с него шлем, - приказал он.
Я понял, что они собираются сделать, но не понимал, зачем.
- Адмирал Хопкингс...
- Плевал я на адмирала! - перебил меня Добкинс. - Я уже заражён, и мне отсюда не выбраться. Нам всем отсюда не выбраться.
С меня сорвали шлем. Добкинс плеснул из бутылки мне в лицо. Я замотал головой, стряхивая жидкость, но она уже попала в глаза и нос.
- Держите голову.
Моё лицо обхватили грубые мозолистые руки. Добкинс зажал мне нос. Я дёргался, но всё было бесполезно. Легкие горели, требуя воздуха. Я открыл рот, и в горло полилась отрава.
- Бросьте его, - распорядился Добкинс, - он уже заражён. Идите.
Молодчики отступили. Я осел на пол и закашлялся. Голова кружилась.
- Свободны, - повторил приказ Добкинс.
Амбалы потоптались и вышли из комнаты.
- Вы думаете, адмиралу есть дело до нас с вами? - задал риторический вопрос Добкинс и сам же на него ответил. - Нет. Хопкингсу нужно вот это.
Он достал из шкафа комок серой глины, в котором угадывалась человекоподобная фигура:
- Этот артефакт способен изменять реальность.
В глазах двоилось. Всё тело сотрясали судороги. Голос Добкинса плавал назойливой мухой где-то в районе макушки. Смысл его речи я скорее угадывал, чем осознавал напрямую.
- Машина выполняет желания. По-своему, конечно. Без волшебства. И первым на неё наткнулся Тюлькин. Дурак. Он ничего не понял. Болтал всякую чушь, держа машинку в руке. Что его не ценят, что ему не хватает веса в обществе. Машина поняла всё по-своему: добавила веса, укоротив в росте. Прибором надо уметь пользоваться. А не так...
Добкинс плюнул в сторону спящего Тюлькина. Тот заскрёб ногами и сладко причмокнул. Нестерпимо хотелось выпить. Чего угодно. Я присосался к питьевой трубке своего скафандра.
- А, пробрало, - заметил Добкинс, с удовлетворением глядя на мои мучения. - Ничего, привыкните.
Я оторвался от родника жидкого счастья и, с трудом ворочая языком, спросил:
- Что дальше?
- Дальше? Опечаленный результатом, Тюлькин возжелал напиться. Сразу. Не знаю ж, что он там ныл и скулил, но машина поняла его по-своему. Она всё понимает по-своему. Нечеловеческая игрушка.
Он повертел фигурку в руках. Теперь я и я смог разглядеть артефакт получше. Гуманоид - две руки, две ноги, голова. И при этом ни одной человеческой части. Слоновьи ноги, почти без ступней, ещё больше расширялись к бёдрам, переходя в таз бегемота. Выше фигурка сужалась, доходя до скромных размером плеч со скелетообразными ручками. Вместо головы был колпак, конус без лица и глаз, но с висящими до плеч ушами. Гротеск. Карикатура. Абсурд.
- Но этого было мало, - продолжил Добкинс. - Придурку захотелось поделиться счастьем с другими. "Пусть все тоже от воды балдеют, мои друзья, ребятушки, весь мир!"
- Откуда вы всё это знаете? - спросил я.
- Он сам рассказал. Сболтнул по пьяни, а когда ребята его припёрли к стенке, всё и выложил.
- И никак нельзя исправить?
- Пробовали. Не действует машинка в других руках. Только у Тюлькина и получается.
- А сам он?
- Он-то? О да! Он пробовал. У нас тут со спиртным не особо было, не разгуляешься, - Добкинс плюхнулся в кресло. - Да и дорого. Но кое-какие запасы были. Спирт, в основном, медицинский. А теперь вода. То есть, для нас, заражённых, вода. Вот такая у Тюлькина получилась отмена желания.
Меня тошнило. И от выпитого, и от этого разговора. Я, шатаясь, добрался до стула и сел. Тюлькин безмятежно храпел на полу.
- Что было в записке адмирала? - задал я единственный оставшийся у меня вопрос.
- Хотел артефакт получить. Лечение обещал. Да только разве я ему поверю? С пелёнок его знаю. Я ведь родился в поместье Хопкингсов. В родовом гнезде, так сказать. Вместе в детстве играли, забавлялись. Верный слуга - вот я для него кто. Но тут я ему не поверил. Нет от такого лечения. А если и есть, то в ней, - Добкинс погладил фигурку. - Только в ней. Придумать бы, как. Да заставить Тюлькина выполнить.
Я с отвращением посмотрел на шефа рудников. - "Ничтожный человечишка. Раз ему плохо, то пусть и другим будет худо. Только о себе и думает." - Я перевёл взгляд на Тюлькина. - "И этот не лучше. Алкаш-самородок. Джинн из бутылки."
Алкогольный туман постепенно рассеивался. "Надо выбираться из этого приюта скорби."
Я поднялся, добрался, шатаясь, до стола, схватил бутылку, понюхал.
- Спирт, пейте, не бойтесь, - обнадёжил, отстраняясь, Добкинс.
Я выдул махом не меньше половины, развернулся и огрел подонка бутылкой. Добкинс упал. Фигурка выпала у него из рук. "Быстрее!" - приказал я себе. Схватил проволоку, связал Добкинса, заткнул ему рот подвернувшейся тряпкой.
Окно в блокаде должно было вот-вот открыться, я слышал гул заработавших механизмов, шла погрузка.
Самым медлительным этапом бегства оказалось одевание Тюлькина. Пришлось запихнуть его в самый большой по размеру скафандр и тянуть за собой на верёвке. Голова толстяка болталась внутри скафандра, видна была только лысина, но ножки забулдыга переставлял сам. Я закрепил оба шлема, свой и его, проверил запас кислорода. Терпимо. Хватит, чтобы добраться до челнока, и ещё останется.
Я прицепил к "последнему вагону" две канистры спирта, сверился с картой, и наш товарный состав, попыхтев в шлюзе, выполз на поверхность.
Стало ощутимо легче. Я и забыл про силу тяжести, вернее, про её почти отсутствие. "Прицеп" взмыл вверх, канистры тоже, и уже не товарняк, а связка воздушных шаров порхала над планетоидом.
Инерция никуда не делась, и масса. Пришлось передвигаться ещё медленнее: упираясь в грунт ногами, кидать Тюлькина с канистрами в нужном направлении, а потом прыгать самому. Я с тревогой глядел на шлюз модуля, уровень кислорода, мелькавшее лицо пропойцы. Фигурку я засунул к нему в скафандр. Тогда это показалось разумным решением, но что, если "магу из шахты" придёт в голову ещё что-нибудь пожелать?
Наш дуэт акробатов-самоучек обгоняли муравьи-погрузчики. Я выругал себя за тупость. Видимо, сказались тридцать лет безалкогольной жизни, нетренированный мозг в подпитии буксовал и не замечал очевидное. Я дал задание скафандру найти нам подходящий транспорт. Мгновение, и рядом с нами, подняв облако пыли, плюхнулась повозка моей мечты, гибрид мусоровоза с крабом. Погрузчик ловко подцепил нас клешнями и уложил в кузов. Канистры остались за бортом. Десять литров чистого спирта сиротливо блестели, провожая нас в путь. Я задал маршрут, и скачка началась.
В гонку на черепашках-прыгунцах включились и другие участники. Я разглядел сквозь пыль не меньше трёх таких же автопогрузчиков с фигурками людей в них. Добкинс и компания против Дубова и Тюлькина. Как ни прискорбно, но разрыв сокращался. Умелые наездники, шахтёры знали тонкости передвижения при малой силе тяжести, настроив своих скакунов на оптимальный режим. Я же использовал обычную программу "Деликатный груз". Учитывая состояние Тюлькина, ни на что другое я не отважился.
Один из преследователей скачком обогнал нас, направляясь в засаду к челноку. Я снова проклял себя за тупость. Значок, управлявший кораблём Десятова, лежал у меня в кармане с самого начала. Вся эта погоня была совершенно ни к чему.
Второй преследователь, обгоняя, помахал нам рукой с зажатым в ней плазменным резаком. Судя по надписи на скафандре, это был сам Добкинс. Главарь спешил подготовить нам тёплую встречу.
Почётный знак "За заслуги в Восьмилетней Войне" жёг мне бедро, однако теперь, в скафандре, я не мог им воспользоваться.
"Одна голова - хорошо, а две - лучше", - подумал я сгоряча и, включив связь, обрисовал ситуацию Тюлькину. А потом хорошенько приложился к питьевой трубке. Последнее, что я помню, перед тем, как впасть в объятья алкодурмана, были руки этого жреца-недотёпы, сжимавшие свой священный тотем.
Похожие статьи:
Рассказы → Йо-хо...Хо! Игра в тёмную
Новости → Конкурс Космооперы
Рассказы → Пират
Рассказы → Время костров
Рассказы → Время Исканий
