Биохимия. Глава 1

    - Блокировка объекта завершена, сэр, - отрапортовал я.

     Адмирал Хопкингс кивнул и повернул своё одутловатое лицо к обзорному экрану.

     В черноте космоса мерцал силовой кокон, ощетинившийся ёж, внутри которого почти неразличимой косточкой темнел сам планетоид P-145-F девятисот километров в диаметре. Гудения сотни энергоботов, конечно, не было слышно, но любой, кто хоть раз побывал на борту этих мощнейших генераторов энергии, несомненно, представлял себе ровный спокойный гул уверенных в своей силе машин. Вокруг сферы энергоблокады кружились датчики опознания, маяки предупреждения, бакены ворот спуска и прочая необходимая робото-мелочь, придавая картине вид новогодней ёлочной игрушки.

     Молчание затягивалось, и я осмелился спросить:

     - Разрешите приступить ко второму этапу, сэр?

     - Нет, капитан Дубов, не разрешу, - нахмурил адмирал свои по-женски тонкие брови. Он был явно не в духе. - Приведите ко мне торгаша, вчерашнего.

     - Слушаюсь, сэр.

     Я отдал честь, развернулся, и вышел из каюты. Каюты... Скорее, апартаментов.  Картины на стенах, стеллаж с бумажными(!) книгами, столик с резными ножками. Ради удобства наследного лорда Вильгельма Хопкингса Третьего, потомственного адмирала СС, кавалера бессчётного числа орденов, и прочая и прочая, пришлось разломать три отсека, устроив в самом центре боевого крейсера некое подобие того роскошного обиталища, к которому Хопкингс привык на Земле. Внезапная прихоть аристократа лично возглавить вверенный ему по праву рождения флот привела лишь к тому, что помимо руководства, и, смею сказать, заслуженного, боевой эскадрой, я вынужден был стать ещё и нянькой этого великовозрастного карапуза с отнюдь не детскими капризами. Что ж, рано или поздно любому ребёнку надоедает играть в солдатиков, и если Вильгельм Третий окончательно не превратит мой корабль в загородную виллу римского патриция, то у меня останется шанс стать одним из немногих адмиралов, добившихся этого звания упорным трудом и многолетней службой, а не получившим чин ещё в пелёнках.

     - Задержанного - к адмиралу, живо! - передал я приказ сержанту охранения, обводя взглядом приёмную. Ещё два отсека - вот та цена, которую пришлось заплатить боевому крейсеру за сумасбродное желание лорда непременно иметь при апартаментах отдельное помещение для ожидающих. Естественно, оно пустовало. И выложенный мраморной плиткой пол, и обшитые сосновой панелью стены, и потолок с хрустальными светильниками вот уже месяц ласкали взор исключительно двух солдат охранения. И мой.

     Я вздохнул и опустился в одно из мягких кресел с велюровой обивкой. Тьфу. Неудивительно, что мы не можем до конца искоренить заразу, исходящую от инопланетных рас, если в самом центре Союза процветает такая мягкотелость и упадничество. Да ещё и этот Пакт. Кулаки непроизвольно сжались. Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

     Ввели задержанного. Себя он явно таким не считал: в разорванной одежде и со следами побоев на лице, но голова упрямо вздёрнута, плечи расправлены, спина прямая. Гордец.

     - Дмитрий Десятов, 45 лет, место рождения - Вольногорск, планета Свобода-2, род деятельности - независимый торговец, доставлен по приказу его светлости...- зачастил сопровождающий.

     - Достаточно!

     Я подошёл к торгашу. Сам немаленького роста, 186 см, я едва доставал ему до подбородка, а по ширине уместилось бы и двое таких как я. Стрижка "под горшок", крупный нос и широкие скулы придавали Десятову вид буйвола, пойманного, но не укрощённого. На джинсовом комбинезоне желтел так хорошо мне знакомый значок "За заслуги в Восьмилетней Войне". Непроизвольно я протянул руку, намереваясь сорвать омерзительный символ повстанцев.

     - Не трожь, слизняк! Права не имеешь! - Бугры мышц вздулись под кожей, и только кандалы на руках не дали задержанному сломать мне шею.

     Я отступил. Да, торгаш был прав. Восьмилетняя Война закончилась унизительным для правительства Пактом о гражданских свободах. Именно поэтому и существовали не подотчётные центральному земному правительству Вольногорски, Вольнодумски и Вольнограды, откуда как блохи разлетались по всему космосу кораблики независимых торговцев, заражая другие миры инопланетной заразой.

     Десятов уловил ненависть в моём взгляде и ухмыльнулся. Ну-ну, смейся. Ничего, придёт время, Земной Союз разорвёт Пакт и выжжет ваши крысиные гнёзда. Всей мощью энергоботов выжжет. Дотла. Поухмыляешься тогда.

     - Ведите, - бросил я сержанту и вернулся в кресло. Закинул ногу на ногу, обхватил колено руками, стараясь вернуть себе бодрость духа.

     А ведь ещё два дня назад этой самой бодрости духа у меня было хоть отбавляй. Четвёртый Экспедиционный Флот СС под номинальным руководством Хопкингса и реальным управлением капитана Ивана Дубова, то есть, моим, возвращался с успешной санитарной операции из системы Рогула. Парни были в приподнятом настроении, прокручивали дырочки для медалей, расставляли ремни для праздничного обеда. Чудовищная опасность распространения инопланетного вируса, скрывавшегося в рогулианских тыквах, была устранена. Вместе с самими тыквами, посевами, и рогулианцами - ну, тут уж они сами виноваты, мерзкие ящеры, отказывались признать очевидное, оказывали сопротивление Санитарной Службе, путались под ногами.

     И вот на обратном пути нас внезапно перебрасывают в систему Апальчи, к этому рудничному астероиду P-145-F. Согласен, угроза есть и немалая. И да, наш флот оказался ближайшим, когда поступил сигнал об опасности. Но вместо ожидаемого небольшого блицкрига "выжечь всё и улететь" мы увязли в позиционной игре "блокировать и ждать". Осада мухи батальоном слонов - вот на что было похоже наше положение.

     Тем временем сержант ввел задержанного торгаша в каюту адмирала, неплотно прикрыв за собой двери. О двери, эти двери! Вместо стандартных удобных сенсорных панелей, бесшумно раздвигающихся при приближении человека, Хопкингс в приступе очередной своей блажи приказал установить огромные, метра три в высоту, исполины из какого-то  экзотически ценного сорта дерева, с вычурными латунными ручками. Я содрогнулся, вспоминая, как эти тёмно-красные двери втаскивали и монтировали месяц назад. Да и изоляцию они плохо держат - из адмиральской каюты доносились голоса. Я прислушался.

     - Это не ваши нацистские игры, это действительно зараза, и она угрожает всему человечеству, - басил торгаш.

     - Ах, бросьте. Людишки во всем времена находили, чем одурманить себя, - отвечал адмирал.

     - Но лишь те, кто хотел. Теперь же ситуация абсолютно другая, - настаивал бывший повстанец. - Если вирус выйдет из-под контроля и распространится на другие миры, то человечество ожидает хаос, распад и беспорядки. И до тех пор, пока не будет синтезирована вакцина, которой пока нет... - тут он замолчал, сделав паузу.

     - Нет, нашим учёным не удалось даже выделить вирус, - ответил адмирал.

     - Тогда не следует медлить: заражённых поместить в карантин, а астероид уничтожить.

     - Вы полагаете, причина эпидемии находится на астероиде? - спросил Хопкингс.

     - Безусловно. Ваши рабы в своём усердном труде докопались до слоя, содержащего помимо всего и этот вирус. Не рассматриваете же вы всерьёз другие версии? Опять происки инопланетных рас мерещатся?

     Я задохнулся от возмущения и перестал слушать.

     Как только поворачивается у проходимца язык извергать такую ложь: "нацисты", "рабы"!  Ведь всем известно, что на рудники отправлялись только добровольцы в ореоле почёта и уважения к их самоотверженному труду на благо Союза. А без санитарных миссий  человечество давно бы перестало существовать, подвергаясь различным мутагенным факторам инопланетян. Да взять бы те же рогулианские тыквы! Неотличимые внешне и по вкусу от обычных земных тыкв, они содержали очень опасный, смертельный для человека вирус. И если бы не молниеносная реакция Санитарной Службы, неизвестно, сколько жертв эпидемии нам пришлось бы хоронить в закрытых гробах.

     Вирус с планетоида был менее жесток, но всё равно опасен. Коварство заразы заключалось в том, что она воздействовала на организм человека таким образом, что тот воспринимал воду как спирт, а спирт как воду. Где происходила подмена и почему в дальнейшем, в крови таких превращений не было, учёные не могли понять. Но факт оставался фактом:  кружка дистиллированной воды оказывала на больного такое же воздействие, как стакан чистого спирта. И наоборот.

     Невольно мой взор обратился к иллюминатору, где, затмевая звёзды, сверкал перегонный завод, наскоро собранный из двадцати энергоботов. Завод снабжал своей продукцией бедолаг, уже заражённых неведомым вирусом и содержащихся в карантине. Ничего, кроме спирта, пить они не могли. Я прикинул в уме: каждому в день требовалось 4 литра, да на 40 душ, итого - 160 литров в день. А ведь снабжался и планетоид, вон как шустро снуют вокруг завода транспортные модули: сырьё - продукция, сырьё - продукция. Не все пять тысяч человек, конечно, но администрация рудников сидела на спиртовом пайке, это я знал точно.

       А если атакована будет одна из центральных планет, скажем, Земля, с её многомиллиардным населением? В голове возникла безумная картина гигантских шлангов, опутавших всё пространство от жаркого Меркурия до ледяных спутников Юпитера, и планетарного размера бак, нет, множество баков, где доходит до кондиции отвратительнейший наркотик, ставший спасительным лекарством. Солнечная система, превращённая в самогонный аппарат вселенского масштаба! Жуть! Кошмар! Мечта алкоголика!

     Мои мечтания были прерваны самым вульгарным образом. Двери распахнулись и оттуда вывалился сержант, волоча за собой тело Десятова. Последний был без сознания. Я подбежал к ним и стал помогать конвоиру. Вдвоём мы еле тянули торговца по полу, оставляя на мраморной поверхности вишнёвого цвета разводы. В груди Десятова торчал обломок шпаги, видимо, из бесценной коллекции Хопкингса. Но что же произошло? Чем так разгневал всесильного лорда простой торгаш с независимых миров, что адмирал решился на кровавое убийство прямо в своих апартаментах, пренебрегая неизбежностью испачкать антикварный персидский ковёр? Губы Десятого дрогнули, и я понял, что он ещё жив. Я наклонился, делая вид, что стараюсь перехватить ношу поудобнее, а на самом деле  жадно ловя последние слова умирающего.

     - Есть... ина, - вот всё, что мне удалось разобрать.

     В тот же миг Десятов испустил дух. Я приказал сержанту бросить тело и вызвать подмогу. Спешить уже было некуда, морг не медотсек. Сам же, оставшись в приёмной в одиночестве, стал лихорадочно обыскивать торговца. Не найдя ничего в карманах штанов, я обратил внимание на почётный знак на груди покойного. Как же я не подумал! Десятов так ревниво охранял его от чужих рук! Я сорвал значок вместе с куском рубашки и сунул в свой карман. Выпрямился и отошёл от тела. Вовремя! В проёме уже показались лица солдат. Я жестом показал на убитого и произнёс лишь одно слово: "Убрать!"

Похожие статьи:

Рассказы → Йо-хо...Хо! Игра в тёмную

Рассказы → Время костров

Рассказы → Время Исканий

Новости → Конкурс Космооперы

Рассказы → Пират