Небо затянули белёсые облачка, в разрывах между которыми моргали крупные южные звёзды, яркие и перламутровые, словно жемчужины, раскатившиеся по чёрному бархату. Луны совсем не было видно; поэтому никто и не заметил, как небольшой, потрёпанный, видавший виды ковёр-самолёт беззвучно завис над высокой, сложенной из тщательно отёсанного камня башней Кхаш Эд Пура.
Днём башня была зелёной, но сейчас, ночью, густой и мрачной, точно залитой дёгтем, с чернильными тенями, сгустившимися меж барханами, и сама башня была чёрной. А подлетевшая на ковре-самолёте фигурка и вовсе была не видна. Ковёр походил на дастархан, сшитый из плотной, цветастой ткани, с кисточками по углам и бахромой по кромкам. Местами он был порван и залатан, а по центру протёрся почти до дыр. Сидящая на ковре незнакомка боялась пошевельнуться, чтобы не сверзиться с натянутой ткани в воздушное пространство. Внизу приветливо шумели листьями тамариска, но пользоваться этим гостеприимством гостье не хотелось. Едва ковёр застыл напротив узкого, в форме арки, окна, девушка осторожно выпрямилась, и начала раздеваться. Стащила полотняную рубашку, штаны, исподнее и оказалась изящной красоткой с тонкой талией и аккуратной фигуркой небольшого роста.
Авантюристка была полностью нага.
Ветер сорвал с луны облачное покрывало, и голое тело красотки залило холодным могильным серебром. Высветилось и лицо – изящные линии, вздёрнутый носик, длинные локоны густо-чёрного цвета. Гостья нервно облизнула пухлые губки и что-то шепнула в воздух. Ковёр придвинулся ещё на метр, уткнувшись в каменный подоконник. Девица перешагнула через парапет и оказалась внутри помещения; облегчённо перевела дух. Подул сильный ветер, и ковёр затрепетал, размахивая кисточками, словно приветливо помахал ей вслед.
— Акайо, — тихонько прошептала она, и меж пальцев загорелся крохотный, яркий огонёк.
Она подняла ладонь вверх, как факел, и деловито осмотрела помещение.
А посмотреть было на что!
Выхваченные колдовским светом, вспыхнули и запламенели рубины; они мерцали на стыках мраморных плит, как капельки свежепролитой крови. Зловещими бусинами сверкнули гранатовые бусы; смарагды манили призрачными зеленоватыми огоньками – будто глаза кошек или опасные огоньки гиблых болот. Поблёскивали шкатулки из слоновой кости. Вальяжно толпились у стены пузатые, запечатанные и залитые воском бутыли.
— Бинго! — тихонько прошептала девушка.
В комнате царила тишина. Лишь изредка, вдоль стен, подрагивая от прикосновения ветерка, шуршали гобелены. На них были изображены жутковатые картины истязания девушек какими-то заморскими чудовищами, названий которых непрошеная гостья не знала. Все они обладали щупальцами, а девушки в их объятиях выглядели огорошенными, но не столь уж и несчастными. То ли тут была виновата избыточная фантазия ткача, то ли изначально так и было задумано. Девушка невольно засмотрелась на особо изощрённые способы истязаний, а потом опомнилась и подошла к стене.
— Акайо! — возобновила она заклинание.
Большая часть сокровищ лежала в сундуках, многие из которых треснули или рассыпались от старости. Лужицы и ручейки золотых и серебряных монет растеклись шеями чешуеспинных чудовищ по полу. Монеты были причудливыми и древними – шестиугольные и овальные, треугольные и похожие на сплюснутые шарики. Профили горделивых воителей или королей, а может и богов были совершенно незнакомы воровке. А ведь она повидала в своей жизни многое! Помимо золота, меди и серебра, из сундуков вывалилась и прочая дребедень – статуэтки неизвестных Юльане богов с шестью ногами; кинжалы в золочёных и разукрашенных алмазами ножнах; флаконы из толстого цветного стекла, заткнутые пробками из тиса, почти неподвластного всеразрушающему давлению времени. Юльана запустила осветительный шарик под потолок и зачарованно погрузила руки в золотую россыпь. Чеканная память ушедших веков, забытых царств и городов, исчезнувших с лика земли. Городов, опутанных паутиной тайн и лиан, проглоченных болотами и спящих в джунглях; городов, занесённым золотом пустынь.
Юле довелось повидать их в своих странствиях.
Но монеты – отнюдь не самое дорогое.
Другое дело – алмазы, яхонты, топазы.
Воровка встряхнулась и принялась отбирать камешки покрупнее; подносила к каждому из них магический огонёк и определяла чистоту. Вскоре на ладошке у неё сияла кучка громадных, изумительно прозрачных, алых и синих, зелёных и золотисто-жёлтых самоцветов. Сапфиры, рубины, красные алмазы, бериллы, топазы и изумруды. Девушка сорвала со стены один из особенно жутких гобеленов и принялась ссыпать свою добычу на него. К кучке огнистых камней добавились: несколько нефритовых слоников; статуэтка многогрудой богини, вырезанной из единого куска раух-топаза, с четырьмя руками, которые она вызывающе упёрла в бока. Несколько кусков редкого зелёного янтаря; шкатулка из драгоценного дерева бен-бен с переплетёнными в томно-сладострастных позах обнажёнными девицами; карабкающиеся друг на друга жабы из червонного золота; несколько статуэток с рубиновыми глазами и в неприличных позах. На этом девушка решила остановиться – сокровищ хватило бы на покупку небольшого дворца. Она аккуратно завязала за углы гобелен и потянула его к окну.
Нести его в руках было тяжеловато.
— Отличный вкус. Хороший выбор, — одобрил кто-то за её спиной.
Воровка застыла как вкопанная.
— О боги…
Это же надо так вляпаться! Что она сделала неправильно?! Ведь даже разделась, чтобы одежда не создавала магический фон. Натёрлась маслом ум-ун. Не занималась любовью целую неделю, соблюла все правила бесфонового проникновения в замагиченные объекты. Ан нет! Всё-таки попалась… Вполне возможно, что и никогда не узнает, где прокололась.
Голос у незнакомца был сильный, звонкий.
Он гулко разносился по помещению, как будто его издавал большой медный гонг. Девушка медленно повернулась. Хозяин был под стать голосу: прислонившись к стене, стоял юноша, прекрасноликий и отлично сложенный, с чертами лица восточного типа, густыми чёрными волосами и в одной только набедренной повязке. Юноша просвечивал, словно самый чистый кристалл. Через его тело Юля видела, как чудовище на гобелене особенно извращённым образом истязает девушку. Юноша с любопытством смотрел на неё.
— Ах да, прости, — вежливо сказал он. — Я же забыл представиться. Я Дза’оолон-Он, хранитель этих сокровищ. Раб, узник. Пожизненно. В общем, ифрит.
Пальцы Юлиной руки невольно ослабели, и узел с сокровищами упал на пол. Ноги её более не держали, и она села на попу. Ифрит. Огненнодышащий, испепеляющий и совершенно невидимый и беззвучный. Убежать от него не было никаких шансов. Кажется, здесь её путь окончится.
Насовсем.
Охранник со сложнопроизносимым именем озадаченно посмотрел на усевшуюся девицу. Поднял брови. Потом что-то сообразил и широко улыбнулся. Во весь рот. Как показалось Юле, довольно зловеще.
— Я тут понаблюдал, пока был невидимым, прозрачным, — пояснил он. — Ты интересная воровка, опытная. Всё высокопрофессионально. Тебя только масло пихтового дерева подвело. Поддельное всучили. Настоящее, оно ифритов усыпляет. Точнее, вставляет, что ли, как бы. Уводит нас в миры грёз. Ненадолго.
Юля задрожала. Глаза невольно наполнились слезами. Ну, Юсуф Башмачник! Ну, гадёныш! Послал её на верную смерть! Ух, она бы ему и отомстила! Но только вот «бы», может, скорее всего, и не настать... Сглотнув, она, не отрывая взгляда, следила за своим сверхъестественным собеседником. Он почесал кончик носа. Даже это выглядело сейчас устрашающе. Для Юли. Ифрит одной рукой мог вырвать сердце у слона – даже не потея. Если такие существа, как он, вообще потеют, разумеется.
Сказочный хранитель сокровищницы подмигнул.
— И драгоценности ты выбрала правильные, самые дорогие, молодец. Отличная работа, любо-дорого глядеть. А я тут уже нагляделся.
У Юли всё внутри словно заледенело. Она внезапно заметила, что один из ящиков заполнен костями. Самыми натуральными. Подозрительно похожими на человеческие. Золото и серебро из ящика было бесцеремонно рассыпано по полу.
Ифрит проследил направление её взгляда и ухмыльнулся.
— Лезли первое столетие как одержимые. Слушок какой-то о сокровищах прошёл, что ли? Надоело, аж мочи нет. Приходилось штабелями складывать. Поначалу я их просто… упрощал. А потом скучно стало. С некоторыми беседовал. Но неинтересные беседы какие-то получались. Да и не проживали они долго. Без еды и воды-то, увы. Хрупкие вы всё-таки существа, люди.
Демон с наслаждением потянулся.
— Я тут один сундук освободил – думаю, зачем костями весь интерьер портить? Ну и после второго столетия туда всех прежних гостей и сложил. А потом и перестали лезть почему-то. Забыли о сокровище-то. Как есть, забыли. Голову наотрез даю. Чью-нибудь чужую.
Полупрозрачный парень отделился от стены. Остановился возле Юлии.
— А ты красивая, — одобрительно хмыкнул он. — Эх, если бы я был живой, как раньше… Я бы... Волосы – как густая тьма, полночная. Поблёскивают, как звёзды. Глаза – как тёмное вино. Ножки твои, как у скаковой лошади хана Адылея, груди – как виноград, бёдра... Бёдра… словом, бёдра как бёдра. Обалденные.
Девушка задрожала ещё сильнее.
— Красавица ты, — неожиданно грустно сказал ифрит. — Прелестный приз. Только не для меня.
Вздохнул и снова стал прежним, саркастически-благодушным.
Флегматично-опасным.
— А ты как сокровищницу нашла-то? — поинтересовался он. — Много веков прошло, я уж думал, все о ней позабыли. Коротаю тут свои дни в одиночестве, даже поговорить не с кем. Одни вон кости в ящике. С ними и разговариваю. Когда совсем уж скука заедает. Древний город Фаалдаор, который породил башню, город колдунов, город династии Зелёного Проклятия, исчез. Мои хозяева обратились в прах. Так и не удосужившись меня освободить. Не думал, что кто-то ещё помнит о Багряной Империи, что тянулась от Моря Лягушек до Моря Ароматов. Ароматы та, правда, были ещё те. Тухлыми яйцами вечно пахло, хот нос затыкай.
Юля сглотнула.
— Древний манускрипт. В одном старинном склепе. В гробу. В секретном отделении. В потайной шкатулке. В заброшенном городе, — несколько бестолково объяснила она. — Я там работала. По специальности. А языков я и сама много знаю….
— Вот как, — улыбнулся ифрит и взял её за подбородок. — Не только красавица, но и искусница. Чудесное сочетание.
Пальцы у порождения преисподней были прозрачными, почти невидимыми.
И ледяными.
Юля всхлипнула и внезапно разрыдалась. Слезы текли по пухленьким, нежным щекам, она глотала их и ревела всё сильнее и сильнее. Никому ещё не удавалось уйти живым от ифрита. Такого не было даже в легендах. Зато в легендах много и подробно рассказывалось о том, как именно умирали эти несчастные, которым довелось перейти ифритам дорогу. Фигурально выражаясь.
Ифрит провёл пальцами по её щеке, вздохнул и неожиданно отступил в сторону. Повёл плечами.
— Да не парься ты, — глухо сказал он. — Не переживай. Не нужны мне эти сокровища. По мне, так забирай их и уходи. Через окно. Я уже столетиями смотрю на них. Одно отвращение...
Воровка замерла от неожиданности, так и взирая на своего мучителя. Во все глаза. Слеза повисла на кончике носа. Но она даже не удосужилась вытереть её. Забыла.
Ифрит пожал плечами и отвернулся.
— Ты невнимательно слушала, — невыразительно сказал он. — Мои хозяева давно мертвы. И сыновья их мертвы. И сыновья сыновей. Никто больше не имеет права приказывать мне. Меня держит лишь магия, давным-давно наложенное заклятие, не позволяя уйти из этого места. Но защищать сокровища я более не хочу. И убивать никого не обязан.
Он повернулся к ней.
— И не собираюсь. Тем более, такую прелестную девушку, как ты.
Вздохнув, он щелкнул пальцами.
— Забирай узел и уходи. Препятствовать не буду. Иди, пока я добрый.
Сердце Юлии пошло как-то неровно, рывками. Поспешно, неловко она дотащила узел до окна, перевалила через проём, устроила на ковре. Закусила губу. Задумалась. И внезапно, почти неожиданно для самой себя, обернулась.
— А... вы? Вы… так и будете здесь? Из века в век?
— Из тысячелетия в тысячелетие, — со стоном согласился демон. — Но разве у меня есть выбор?
— У вас был выбор – отпустить меня или оставить с собой, — тихо сказала она. — Хоть на недельку, но развлечение. А так здесь только вы. И звёзды. И ветер. И восход. Из года в год.
— Из года в год, — согласился демон.
Уселся у стены и обхватил колени руками, словно внезапно замёрз. Озяб. И взгляд у него был не слишком весёлый.
— Я могу вас навещать, — неуверенно предположила Юлия.
— При твоей-то воровской профессии? — хмыкнул демон. — Слишком много неопределенности. Сегодня ты здесь, завтра – там. Сомневаюсь... Хотя... Это было бы здорово. Я буду ждать.
Юля вздохнула, отпустила ковёр, подошла к стене и присела рядом с ним. Стена была холодной. Небо за окном – звездным.
— А нет никакого способа снять заклятье? У вас ведь вон сколько сокровищ – пообещайте их мне, а я займусь поисками. Поищу заклятие. Украду. Ну, вроде как, на заказ.
Демон невесело улыбнулся.
— Добрая ты душа.
Он задумался.
— Не знаю, — неохотно признался он, наконец. — По правде сказать, я не знаю. Никогда не слышал о таких заклятиях. Может, они и есть.
Безрадостно так сказал. Без огонька во взгляде. Вытянул вперёд ноги. Зевнул.
— Хотя, по правде сказать, — проронил он медленно. — Я в этом сомневаюсь. Снятие заклятия было завязано на одно условие. Стоит его выполнить – и я свободен! Быть может, я даже стану опять человеком. Ведь некогда я был им. Обычным придворным астрологом, глупым и перспективным. Должен сказать, демон из меня получился куда лучше. Бездушный и безжалостный. Меня здорово обманули. Пообещав вечную жизнь и молодость – и выполнив обещание, но какой ценой?! И мстил всем, до кого мог дотянуться. До грабителей и воров. Всем. Всему роду человеческому. За подлость и жестокость. И продажность. Но прошли века. И теперь я не хочу мстить. Да, всего одно условие – и я свободен. Но оно невыполнимо.
— А что за условие? — дрожащим голосом спросила авантюристка. — Что за оно?
Демон хмыкнул. Помолчал. Наконец пожал плечами.
— Я должен заняться любовью с девушкой, — тускло, невыразительно сказал он. — И она должна сделать это с любовью, добровольно. Вот только не появлялось тут за все эти столетия девушек. Тем более тех, которые хотели бы полюбить джинна.
Он вздрогнул, когда его щеки коснулась её рука. Тёплая рука – ледяной щеки.
— Ты мог меня оставить с собой, но отпустил, — тихо сказала она. — Мог рискнуть, но отпустил. Ничего мне не рассказал. Не требовал, не умолял.
От ифрита исходило лёгкое, потустороннее свечение, и её глаза в этом сиянии поблёскивали, словно алмазы.
— Я думаю, ты чудесный.
Она потянулась и поцеловала его в губы. Ледяные. Её мягкие груди коснулись его груди. А потом она встала на четвереньки и повернулась к нему попкой. Показала ему язык и весело рассмеялась.
— А знаешь, — томно сказал она. — Я ведь многое могу.
Качнула бёдрами.
— Нет, ну серьёзно. Древних трактатов начиталась… ох, у древних и фантазия была! Такое пишут, такое!.. Ты даже не представляешь. Зато можешь попробовать. Предлагаю.
Ифрит с недоверием потёр глаза. Словно сомневался в увиденном. Поднялся. Остановился. Провёл рукой по бедру девушки. Она замурчала и прижалась к нему; приластилась, как большая кошка.
— Надеюсь, ты не такой холодный… везде, — пожаловалась она. — А то я ж замёрзну!
Он помотал головой, словно всё ещё не в силах поверить услышанному.
— Хотя, думаю, ты ТАМ быстро согреешься, — улыбнулась ему она. — Обещаю.
И тогда он сел рядом с ней и заплакал.
Впервые за последнюю сотню лет.
Похожие статьи:
Рассказы → Любовь в коммуналке [18+]
Рассказы → Мокрый пепел, серый прах [18+]
Рассказы → Разбуди меня!
Рассказы → Гайди
Рассказы → Малыш
Ой-ёй))) 
