Мир уже не тот, что был раньше. Раньше было сожаление, злость, боль. Сейчас уже только смирение. Все предельно просто, есть они и есть мы. Прошла странная война, не понятная. Кто с кем воевал? Теперь это не важно.
Нас меньше. Мы слабее, но принимать сторону тех я не собираюсь. Влачу свое существование, иногда бунтую, но осознаю, что теперь уже ничего не исправить. У нас у каждого есть обязанности - мы служим им. Не служить нельзя, хуже будет. Армии нужны рабы.
Память стерла многие события. Знаю одно где-то там среди них мой любимый человек. Не смогу простить, не смогу даже увидеть его. Уже не спрашиваю почему он так поступил. Смирение.
Сегодня моя очередь кормить отряд. Идти страшно в ангар. Не замеченной не пройти, а заметят проходишь через Ад. Ненавижу их руки! Сколько сил уходит что бы не дать отпор. Потом долго кажется что я грязная. Радует, что им запретили нас насиловать, но даже простые прикосновения этих людей приводят меня в ужас.
Несу таз с макаронами по-флотски. Глаза опустила, вдруг повезет, не заметят. Немного осталось, еще чуть-чуть. Задерживаю дыхание, в голове произношу считалку. Под локоть кто то схватил и если бы не поддержал таз, то он бы упал на пол и тогда мне худо было б.
- Не бойся, - его голос тих, почти шепот.
- Я не боюсь, - глаза не подымаю.
Его рука переместилась на подбородок, поднимает мое лицо. Глаза закрываю, мерзко, по телу прошла дрожь.
-Открой глаза, - тон, как будто просит, - Пожалуйста!
Медленно открываю глаза, нельзя не открыть! Они говорят мы делаем... На меня смотрит пара темных глаз. Точного цвета глаз не разберу в плохо освещенном ангаре. Короткая стрижка, форма. Он тоже они. Жаль, тогда ничего хорошего не жду.
- Сегодня накрывают в штабе стол.
- Мне не сказали. Я не знала.
- Ничего страшного...
Отпускает подбородок. Я снова глаза в пол и сменив направление иду в штаб. За столом присутствуют и их командиры. Их ненавижу особо. Сегодня на меня внимания не обратят - заняты. Страх отступает. Неделю я тут не появлюсь.
Домой всегда идем под вечер, график работы у нас не нормированный. Я живу все еще в нашем доме. В нашей квартире. Она как то уцелела при бомбежке. Я живу в этом доме одна. Все перебрались в лагерь давно, а я не могу. Тут кровать нашего сына, цветы на подоконнике, даже кот вернулся. Уже не страшно. Смирение.
На подходе вижу, что нашу квартиру разбирают. Выносят мебель и даже балконную дверь куда то несут. Это они. Нельзя спорить, отстаивать, но я не могу! Душа как будто взорвалась на тысячу частей. Вы не можете отобрать у меня и это!!!
- НЕТ! Куда вы это тащите! Положите, не трогайте! Это мое! Это все что осталось!
Рука солдата меня оттолкнула легко как пушинку и я упала. Больно. Кажется содрала локоть. Не вставая с колен теперь прошу:
- Прошу, не забирайте!
Не отвечают. Кажется с нашей мебелью уносят и остатки меня.
- Скажите, кто отдал приказ!
Солдат сжалился, хотя жалости в них не осталось точно:
- Тот, кто имеет на все это полное право!
- Где он?
Указал на задний двор нашего многоэтажного дома. Я встаю с трудом. Не могу его увидеть - будет больно! Не могу его не увидеть! Нужно собрать все силы в глаза посмотреть ему! Бегу, иначе могу передумать. Он стоит спиной ко мне. Такой родной, такой любимый и теперь такой чужой. Помнит он меня? Почему ушел с ними? Как мог бросить сына? Как смог простить его смерть?
Я не простила. Не его, не себя.
Поворачивается, в глазах промелькнуло узнавание, замер.
"Ну скажи, хоть одно только слово!!!"
Уходит, садится в машину и дав последние указания уезжает, оставив меня умирать.
Не помню сколько прошло времени. Очнулась в пустой квартире, где даже межкомнатные двери вынести. Кто-то сказал, что он себе дом выстраивает, а так как строительных магазинов нынче нет решил забрать свое.
Оставил детскую кровать сны и его принадлежности. Детские и мои вещи выкинули из шкафа прям на пол. Не плачу. Теперь уже все ровно.
Девушка, кажется по имени Арина, пытается уговорить меня встать. Сегодня моя очередь кормить их обедом. Значит неделя прошла. говорит меня прикрыли, но сегодня никак нельзя не появится. Мне все ровно. Я ей даже не отвечаю. Вскоре бросив попытки меня поднять с детских вещей, она уходит.
Не знаю сколько прошло времени. Кто-то касается моей щеки. Глаза не открываю. Пытается прощупать пульс. Меня берут на руки как ребенка и выносят на улицу. Солнышко греет приятно кожу. Я улыбаюсь. Заглядываю себе в душу, боли больше нет. Наверно она умерла вместе со мной. Меня опускают аккуратно на траву, она прохладная и щекочет тело. Голова моя положена на какое-то возвышение. Кажется колени чьи-то. Мужской голос, почему то знакомый, начинает петь:
Ты открывал ночь
Все что могли позволить
Маски срывал прочь
Душу держал в неволе.
Пусть на щеке кровь
Ты свалишь на помаду.
Черту барьер слов.
Ангелу слов не надо.
А мы не ангелы, парень!
Нет, мы не ангелы.
Темные твари, и сорваны планки нам.
Если нас спросят
Чего мы хотели бы?
Мы бы взлетели
Мы бы взлетели...
Мы не ангелы парень!
Нет, мы не ангелы.
Там на пожаре
Утратили ранги мы.
Нету к таким
Ни любви ни доверия.
Люди глядят
на наличие перьев.
Мы не ангелы парень!
Сотни чужих крыш
Что ты искал там парень?
Ты так давно спишь..
Слишком давно для твари.
Может пора вниз?
Там где ты дышишь телом.
Брось свой пустой лист.
Твари не ходят в белом.
Узнаю песню и где-то в середине даже подпеваю. Глаза все еще закрыты, не знаю кто этот человек. Чувствую его запах. Он пахнет семечками и травой. Мне приятен этот запах. Его рука гладить меня по щеке, по плечам. Убирает грязные волосы с лица.
- Открой глаза, - тон такой просящий, - Пожалуйста...
Я уже слышала эти слова. И я открываю. На меня смотрят темно-карие глаза. Темные как ночь, мягкие как трава на которой я лежу.
И слов не надо и я все же больше жива, чем мертва. Все же интересуюсь:
- Кто ты?
- Икрам.
- А я Лада.
- Я знаю, тебя все знают. Ты легенда.
- Почему?
- Тебя называют Несокрушимая. Каждый из нас знает истории про то какая ты смелая. У всех на устах история когда ты в засаде просидела четыре дня. Отряды пройти не могли баррикаду. Много солдат положила одна!
- Это была не я.
- Ты! Пришлось пойти на хитрость и тогда убили Тима.
Я вспомнила все. Сильная, смелая, несокрушимая. Я могла не спать, не есть, не пить. Сколько было энергии! Все ради Тима. И шансы были победить. Пока я держала вражин на баррикаде, часть отряда почти смогли добраться до глав. поста противника. Одна динамитная установка и был бы шанс победить.
А потом мне сказали что моего шестилетнего сына убили и я умерла. Отец ребенка отдал приказ. Они смогли меня убить не ранив. Жизнь мне сохранили так как им показалось, что я тронулась умом, ну и еще приятно иметь Несокрушимую в рабах.
Вспоминаю все издевательства, пинки, плевки. А я как будто не замечала. Не жила. Лучше б просто убили.
Подымаю глаза на этого странного парня. Не могу не спросить:
- Ты здесь зачем?
- Тебя спасаю...
- От чего?
- От тебя самой. Когда ты не пришла сегодня, я спросил у твоих и мне ответили что ты неделю как лежишь. Я пришел что бы сказать, что не все потеряно!
- Вчера у меня забрали последнее, что было мне дорого.
- Я знаю. Его приказ. Им не нравится что, ты тут жила, а не в поселении. Поймем со мной!
- Куда?
Но он не ответил встал и помог встать мне. Ведет к машине. Плохо разбираюсь в них, не могу назвать марку. Как в американских фильмах военная без крыши. Едем долго. Смутно узнаю дорогу. Парк аттракционов?
- Мы будем кататься,- спокойно говорит мне.
- Разве он работает?
- Для нас заработает.
Около Американской горки двое солдат.
- Починили?, - с ними тон другой, командирский.
- Да, сэр! Только крепления...
- Я знаю про крепления.
Что там с креплениями? Мы поднимаемся к самой качели. Сохранился только один блок, два места.
- Для тебя и для меня, - указывает на сидения, - только крепления у нас одно на двоих. Ребята смогли его сместить и поэтому часть будет у тебя, а часть у меня. Что бы не выпасть нужно будет держать друг друга! Если в какой то момент захочешь отпустить, то я выпаду и скорее всего разобьюсь на смерть. Готова? Едем?
- А если ты захочешь отпустить?, - задаю на автомате вопрос.
Мне все ровно отпустит он или нет. Я только сейчас поняла что не жила все три года после смерти Тима и если это конец, то я скорее рада, чем наоборот.
- Я не отпущу!
В глазах его горит уверенность. Мотив его не понятен, но я сажусь в кресло. Он рядом. Солдат опустил крепление.
Состав подымается вверх. Я вижу голубое небо, слышу как щебечут птицы. Это конец? "Умерла не в бою" - так странно звучит.
Вот он пик и перехватывает дыхание - мы летим в низ. Поворот и я начинаю выскальзывать. Держатся не получается - не за что! Все...
Я смотрю в низ и слезы наполнили глаза. Не страшно. Просто жаль, что все так вышло. Что не смогла я ничего сделать. Я виновата, что не уберегла сына! Почти выпадаю из кресла и тут мою руку крепко обхватывает другая рука. Удивление. Я И ЗАБЫЛА ЧТО НЕ ОДНА ТУТ. Смотрю ему в глаза - уверенность и сила. Подтянул к себе и крепко вцепился. Одними губами произносит:
- Я тебе доверяю свою жизнь!
И уже поворот в другую сторону. Я осознаю что вот он вражина сидит и могу не держать его. И пофигу что, на следующем повороте вылечу сама, зато минус один будет с их стороны! А его фразы "Я не отпущу" и "Я тебе доверяю свою жизнь" не дают покоя. Я сильная!
Все силы трачу на то, что бы его удержать. Кажется, я не справлюсь. Смотрю в карие глаза, а в них уверенность!
Снова подъем. Мы оба на своих местах. Выше, еще выше и спуск. Крепко держа друг друга, мы кричим во все горло. Еще по повороту и по поддержке и наш мини поезд остановился. Вылазить не торопимся. Переводим дыхание. Адреналин зашкаливает. Сердце бешено колотится.
Кажется, начался новый виток жизни. Не знаю к чему он приведет, но сегодня мы и они смогли, что-то сделать вместе. Может не все еще потеряно?
Похожие статьи:
Рассказы → Сиреневый рассвет.
Рассказы → Ссылка
Рассказы → Vivere est facite
Рассказы → Брокер жизни
Рассказы → Ходоки студёного космоса
